Крайняя осторожность нужна при движении по незнакомой местности. Даже длительное наблюдение часто не может обнаружить тщательно замаскировавшихся русских. Часто германские разведывательные патрули проходили в непосредственной близости от русских позиций или отдельного стрелка, не обнаруживая их, и затем были расстреляны с тылу.
Русские создавали всё то новое оружие и военное снаряжение, которое требовала военная машина, с потрясающей быстротой. Солдаты, имеющие подготовку по техническим специальностям, тщательно расставлялись на должности, на которых они могли вдолбить необходимые основы своим более глупым городским товарищам и тем, кто был призван из сельской местности. Технические навыки русских были особенно заметны в области связи. Чем дольше шла война, тем лучше русские управлялись с этим родом техники.
По контрасту с хорошими сторонами русского солдата были и плохие, не менее существенные. Для немцев было непредсказуемо, какая сторона любого русского соединения будет доминировать. У них всё ещё оставались существенные рецидивы глупости, неповоротливости и апатии, которые так и не были преодолены и вряд ли будут преодолены в ближайшее время.
Непредсказуемость настроения русского солдата и его выраженный стадный инстинкт временами приводили к внезапной панике в отдельных частях. Такими же необъяснимыми, как фанатичное сопротивление отдельных частей, были случаи их массового бегства или внезапной полной капитуляции. Причиной может быть непредсказуемая ситуация морального состояния. Этот эффект не мог быть просчитан ни одним комиссаром.
Эмоции превращали русских в стадо, которое давало ему силу и храбрость. Индивидуальный боец, продукт современной военной науки, среди русских редок. Большинство времени русский тупо стоит и не знает, что делать. Однако во время войны эта серьёзная слабость компенсировалась большими людскими массами.
Относительно русских командных инстанций исследование, в частности, утверждает:
Высшие эшелоны русского командования показали себя компетентными с самого начала войны и, разумеется, значительно улучшились в её ходе. Они были гибкими, инициативными и энергичными. Однако они были не в состоянии управлять большими массами русских солдат. Большинство командиров выдвинулись на высшие посты в мирное время и в очень молодом возрасте, хотя среди них были и более пожилые. Были представлены все социальные группы, от обычного рабочего до университетского профессора монгольского языка и культуры. Разумеется, революционные заслуги учитывались, но подбор по критериям характера, военного мышления и интеллекта был правильным. Чисто партийные генералы занимали позиции, связанные большей частью с престижем. Характерной была технология, к которой командование обращалось при выполнении своих обязанностей. Каждый день и глубоко за полночь проводились совещания, на которых они собирались, чтобы письменно зафиксировать итоги дня.
…ресурсы их страны и огромное количество доступных войск давали советскому командованию преимущество перед германским. Оснащение, обучение и физическое и моральное состояние их армии — всё соответствовало условиям войны на Востоке. По этой причине немцы были вынуждены столкнуться с огромным количеством трудностей, которые просто не существовали для русского Верховного Командования. В дополнение низкая цена человеческой жизни освобождала советское командование от моральных ограничений. Когда, к примеру, несколько дивизий погибали в окружении или когда дивизия пополнения погибала на Мурманском фронте в снежном буране, это было не особенно важно. До самого конца войны, когда большая продолжительность войны и тяжёлые потери вынудили Красное командование к большей экономии огневой силы.
Гибкость, продемонстрированная высшим командованием (армии и фронты), была нехарактерной для более низких уровней. Низшие командные структуры (ниже уровня дивизии) и промежуточный эшелон (в основном дивизионный уровень) долгий период оставались негибкими и нерешительными, избегали персональной ответственности. Жёсткие шаблоны обучения и слишком строгая дисциплина так тесно ограничивали низшее командование рамками существующих инструкций, что результатом была летаргия… Русские части, прорвавшиеся через германский фронт, днями оставались в немецком тылу без понимания их преимущественной позиции и попыток реализовать это преимущество. Страх командира мелкого русского подразделения сделать что-нибудь не то и быть взятым за это на карандаш превосходил стремление воспользоваться ситуацией.
Командиры русских общевойсковых соединений часто были хорошо обучены в тактическом плане, но по какой-то причине они не вникали в суть тактических доктрин и поэтому часто следовали шаблонам, а не обстоятельствам. Также присутствовал выраженный дух слепого подчинения, который, вероятно, был привнесён в военную область из жёстко регламентированной гражданской жизни.
Ни одно суждение о русском как о солдате не может быть полным без комментария о роли политических комиссаров, выдержка из которого приведена в исследовании:
Влияние Коммунистической партии и её представителей в армии — комиссаров — было гигантским. Комиссар был, пожалуй, наиболее противоречивой фигурой в русской армии. Даже в Советском Союзе мнения относительно его позиции в армейской иерархии и его полезности расходились. Он был движущей силой армии, управляющей ею с хладнокровием и умением.
Посредством частой сети осведомителей и особенно избранных личностей комиссары жёсткой хваткой держали армию под своим контролем. Комиссары в преобладающей степени были настоящими политическими фанатиками. Они в основном были выходцами из рабочего класса, почти все за редким исключением были горожанами, храбрыми, умными и беспощадными.
Однако неверно, что русский солдат хорошо сражался только из-за страха комиссаров. Солдат, мотивированный только страхом, никогда не обладает теми качествами, которые продемонстрировал на этой войне русский солдат. Страх может быть финальным доводом в трудной ситуации, но в основном русские имели не меньше национального — и отличного от политики — патриотизма, чем солдаты западных армий, и который являлся таким же источником силы.
Среди самих войск отношение солдат к комиссару обычно было сносным, несмотря на бескомпромиссную жёсткость и строгость комиссара. Высшие штабы, однако, относились к комиссарам с недоверием.
Пример, демонстрируемый комиссарами, в большой степени является причиной стойкого сопротивления русского солдата даже в безнадёжной ситуации. То, что немецкий "приказ о комиссарах", требующий передачи захваченных в плен комиссаров СД (службе безопасности) для "специального обращения", то есть расстрела, был причиной сопротивления комиссаров до последнего, верно не в полной мере. Движущей силой гораздо чаще был фанатизм в сочетании с качествами солдата и, пожалуй, также чувство личной ответственности за победу Советского Союза.
В исследовании был также и комментарий, касающийся женщин в рядах сражающихся:
Комиссары находили особую поддержку среди женщин, которые служили в рядах Советской Армии. Русские женщины служили в отдельных женских частях, в так называемых партизанских отрядах[13] отдельно — наводчиками в артиллерии, забрасывались с парашютами в качестве разведчиков, в медицинских частях, придаваемых войскам, и во вспомогательных частях в тылу. Они были политическими фанатиками, полными ненависти к каждому врагу, жестокими и беспощадными. Женщины были ярыми коммунистами — и они были опасными.
Для женщин не было необычным сражаться на линии фронта. Так, женщины в форме участвовали в финальной попытке прорыва из Севастополя в 1942 году, женщины из медицинских частей обороняли последнюю позицию под Ленинградом с пистолетами и ручными гранатами, пока не погибли в бою. В боях на Северском Донце в феврале 1943 года русский танк внезапно встал неподвижно после прямого попадания. Когда немецкие танки приблизились, он внезапно вновь открыл огонь и попытался прорваться назад. Второе прямое попадание снова обездвижило его, но, несмотря на безнадёжное положение, он оборонялся, пока противотанковая группа не подобралась к нему. Наконец, он взорвался от подрывного заряда, и только тогда башенный люк открылся. Женщина в танкистском комбинезоне выбралась наружу. Она была женой и членом экипажа командира танковой роты, который был убит первым попаданием. И лежал за ней в башне. Как считали красные солдаты, женщины в форме были товарищами или командирами, которые достойны уважения.
