Сам же раздолбай решил отлучиться в туалет.
— Не вздумайте пропустить еще одну «банку» пока я буду «отливать»! — приказал вслух Живчиков сборной Росси по футболу, мелькавшей на экране. Наши парни как будто услышали сей грозный выпад болельщика, и провели опасную комбинацию, едва не завершившуюся взятием аргентинских ворот.
— Вот то — то же! Умеете же, когда вас хорошенько попугают! — с этим замечанием парень покинул кухню и прошел в уборную. Там он расстегнул ширинку и уже собирался оросить унитаз, как в кармане затренькал телефон. Одной свободной рукой юноша извлек аппарат и взглянул на определившийся номер. Звонил Максим Крошкин, тот самый крепыш, с которым они вместе отбили Олесю Самойлову в заброшенном детсаду от кучи отморозков. Довольный жизнью Живчиков радостно приветствовал товарища и между ними состоялся короткий разговор.
— Привет, Тимур!
— Здорово, Макс.
— Что ты сейчас делаешь?
Живчиков замялся, но ответил честно:
— Писаю.
— Что делаешь? — переспросил Крошкин.
— Пи-и — са — ю–ю! — по буквам четко прямо в динамик прогавкал Живчиков. — А ты мне мешаешь!
— Тьфу — ты! — сплюнул смачно Максим. — Я тебя спрашиваю, что ты конкретно и вообще сейчас делаешь? Занят?
— Я ж тебе и говорю. Я сейчас очень занят. Писаю.
Было слышно, как крякнул в трубку собеседник Тимура. Максим повернулся в сторону Олеси Самойловой и сообщил ей новость:
— Он писает. Так он ответил.
— Фу! Вечно он какую — нибудь бяку ляпнет! — послышался ответ девушки.
Максим вновь заговорил в трубку:
— Ты когда к нам с Олесей зайдёшь, писающая твоя душа…
— Я уже закончил «отливать». Буду выходить из туалета. Тока ширинку застегну.
— Поздравляю, — съязвил Крошкин. — Так что насчет…
Живчиков не услышал больше ни единого слова. Более того, самого аппарата в его руках теперь не наблюдалось, а беседы по нему теперь могли вести разве что некие таинственные обитатели городских подземелий и канализационных стоков или сотрудник «Мосводоканала». Дело в том, что во время последней фразы у Тимура вдруг защекотало в левой ноздре и он рукой, в которой и сжимал телефон, потянулся к этому месту. Почесать нос ему удалось, и использовал для этого он оттопыренный мизинец, но и захват трубки в ладони ослаб. В итоге мобильное устройство выскользнуло из ладони и рухнуло прямо в унитаз. Раздался достаточно громкий бульк.
Другой свободой рукой Живчиков смывал за собой воду, и так вышло, что он сам, собственными усилиями, еще и смыл телефон в бездны городских нечистот. Парень так и стоял теперь с расстегнутой ширинкой пытаясь осознать, что же такого произошло в сей момент жизни. Когда понимание о потери наконец достигло его мозга окончательно, в туалете раздался молодецкий вой:
— Бл — я–я-яха муха!!!!!!
Сидящая перед трюмо Анжела резко обернулась, когда до ее прелестных ушек долетел сей отчаянный вой и она с некоторым ужасом подняла глаза наверх к потолку. Потом перевела взгляд на пол, на стены, как бы в поисках источника звука.
А тем временем Тимур немного пришел в себя, и закатав рукава, полез правой рукой в чрево унитаза, желая достать свою потерю. Винил во всем он не себя, а абонента, что позвонил ему в столь неподходящий момент. Максим Крошкин виноват!
— Из — за этого Крошкина я в дерьме тут должен ковыряться! — бурчал под нос себе Живчиков. — Ну, кто просил тебя мне звонить именно в тот момент, когда я над толчком колдовал!
На другом конце города Максим Крошкин неожиданно почувствовал некий спазм в горле и немедленно икнул. Довольно громко. Болезненно. «-Не иначе, кто — то меня не очень добрым словом вспоминает!» — подумалось ему. Разговор с Тимуром неожиданно прервался, но в самый последний момент Максим уловил звук глухого удара, потом последовал звук смываемой воды и тут же все прекратилось. Комбинация этих двух звуков привела Крошкина в окончательное замешательство, и он, будто стукнувшийся головой о столб пьяный, повернулся к Олесе и промычал:
— Кажется, нашего Тимура смыло в туалет…
— Чего? — сдвинула брови Самойлова.
Максим же в свою очередь пытался анализировать ситуацию.
— Максим! Максим! Ты чего сказал — то такое? Повтори!
Парень тряхнул головой и медленно пояснил:
— Ты можешь смеяться, милая моя. Но мне кажется, что нашего Живчикова реально смыло в унитаз!
Девушка еще сильнее сдвинула тонкие брови. Крошкин продолжил:
— Я говорил с ним. Вдруг глухой удар и последующий смыв воды. И — тишина. Так что пора выручать нашего Тимура!
— Выручать откуда? Из унитаза? — поразилась Олеся. — Да ты просто возьми и перезвони ему!
Да, женский ум подчас в житейских ситуациях намного эффективнее мужского. Крошкин нажал кнопку повтора последнего набранного номера.
— Все, он недоступен! — резюмировал Максим.
— Ну, так перезвоним ему попозже! Что мы должны бегать за ним как за дитем! Одень, Тимурка, слюнявчик. Покушай, Тимурка. Сходи на горшок, малыш! Надоело.
— Ты не понимаешь, — нахмурился Максим. — Тимур — мой друг. Он бывает несобран и расхлябан, но если он в беде, я всегда приду ему на помощь.
— В какой еще такой беде? Его что, в туалет смыло? Да этого лося и с места не просто сдвинуть! Скорее всего, он просто трубку в унитаз уронил. И все. С раздолбаями такое часто приключается. Не переживай ты так. Созвонитесь через часик другой! Вот если бы ты попал в беду, он бы, в отличие от тебя, на помощь бы не шибко бы спешил!
— Не говори то, чего не знаешь, женщина! Глупая женщина! — вдруг ощерился Максим. — Забыла, как он ринулся тебя от уродов в детском саду спасать вместе со мной? Он не струсил, не оставил тебя в беде, хотя мы тебя и не знали вовсе.
Олеся почувствовала себя неловко. Но при этом беспокойство Максима за Тимура казалось ей чрезмерным.
А тем временем в другом районе Москвы ладонь Живчикова шарила в чреве унитаза, но нащупывала лишь воду. Тимур негодовал: этот смартфон, что юркнул в воду, он очень любил. В аппарате накопилось большое количество информации, нужных телефонов, снимков, видео и проч. Нет, его надо найти! Тимур решился: встал перед толчком на колени, словно язычник перед древнеисторическим божеством, и резким движением запустил руку вглубь изгиба. Пришлось даже дополнительно изогнуться в позвоночнике, отчего лицо юноши вплотную приблизилось к белому ободу унитаза. Тимур с неприятием поморщился, но затем отблеск ликования отразился в воде унитаза: пальцы наконец поймали что — то твердое. Последовал процесс ощупывания находки и мозг выдал заключение: «-Это — он!» Тимур улыбнулся. Ведь пальцы узнали такой родной корпус аппарата, его покатые «бока». Парень обнимал свой смартфон, что застрял в глубинах толчка, так нежно, словно влюбленный казак обнимает дивчину в южную ночь.
