– Понял, сэр.
Развернув дело на Макса Вольфа, Джеймс внимательно ознакомился с ним, выпил стоявший на столе джинджер, и на листе бумаги стал чертить ручкой, готовя варианты работы по объекту. Ему пришлось связаться с Вирджинией для получения дополнительных данных по группировкам, занятым в бизнесе драгоценностей. Их, надо сказать, в Пакистане было немного. Большинство террористических образований, псевдо-мусульманских экстремистских группировок были вовлечены в торговлю наркотиками. Драгоценными камнями занимались те из них, кто обитал высоко в горах или же контролировал трафик из афганского Бадахшана в Пакистан.
Соответственно надо было подтягивать агентуру, которая могла дать исчерпывающую информацию на вовлеченных лиц, по рынку в Пешаваре, внедрению своих агентов в интересующие ЦРУ террористические группы, операции по захвату и прикрытию отхода групп. Задача представлялась комплексной, без готовых наработанных решений. Еще сложнее было идентифицировать основную цель в комбинации, которую предстояло разыграть. Джеймс засиделся допоздна, зная, что на следующий день Ларри нянчиться с ним не будет и потребует детальный план проведения операции.
Утром Маккензи его не трогал, они лишь сухо поздоровались в коридоре. У шефа было озабоченное лицо. Работа спецслужб в Пакистане была не сахар с ягодками, как например, где-нибудь в Сингапуре или Париже. Оружие здесь не давало гарантии безопасности, его в Пакистане на душу населения было ненамного меньше, чем в Афганистане. Так что здесь был настоящий фронт работы, расслабляться не приходилось, распутывая сложные игры наркобаронов и спецслужб. Для того, чтобы знать о планах различных банд и террористических ячеек, приходилось торговать, говорить, снабжать оружием и делать иной раз вещи, на первый взгляд совершенно не вписывавшихся в логику борьбы с террором. Но другого выхода не было. Поэтому звания в Пакистане присуждались не за кабинетную работу, а за реально проведенные операции, граничащие с риском для жизни.
Развернув листки с набросками, Джеймс стал просматривать их на свежую голову. Стратегическая цель – вовлечение ключевых фигур «Аль-Каиды» в игру с целью выявления их дислокации и уничтожения, в том числе Усамы бен Ладена. «Жив ли этот негодяй? Где-то прячется, авось на этот раз достанем», – подумал Джеймс. Бен Ладен, живой символ террора, оставался неуловимым, поскольку не носил при себе телефонов. Спутники фиксировали телефонные переговоры по Афганистану, в ОАЭ и Пакистане вот уже в течение нескольких лет: ни одного совпадения голосового тембра. То, что его покрывают местные силовики, казалось очевидным, но непонятна мотивировка: зачем укрывать террориста номер 1 в стране, обладающей ядерным оружием?
Вопросов было множество, можно было говорить часами, споря друг с другом где-нибудь в библиотеке Конгресса в Вашингтоне, но не здесь. Сейчас нужна была конкретика. Итак, если шеф одобрит цель, то с финансированием проблем быть не должно: проект самоокупаемый. Камни можно выгодно продать. Получить затем высокую прибыль, заново вложить. Требовалось, чтобы Макс заработал кучу денег, и чтобы доходы от продаж рубинов показались лакомым пирогом для сидящих высоко в горах Гиндукуша.
Возможно ли это? При одном условии: если у него наметанный глаз на рубины, и поставщики не будут играть с ним в кошки-мышки, поставляя высококачественный товар. Да и сердце должно быть у него храбрым, чтобы ехать в Пешавар. Если Макс сможет выплачивать по несколько миллионов долларов за раз, вот тогда им серьезно заинтересуются. Для этого он должен освоить полный цикл производства и продаж изделий из рубинов. По сведениям, Макс пока не имел реальных сделок по камням.
Заскрипел факс: на столе появились листки из Виржинии, ответ на запрос Джеймса. Отмечалось, что Макс находится в разработке у узбеков и русских, и неизвестно, кто здесь его ведет. Зазвонил внутренний телефон, лампочка мигала рядом с надписью шефа.
– Да?
– Джеймс, у меня хорошее виски, ты еще не обедал?
– Нет пока.
– Вот и хорошо. Захвати бумаги и ко мне давай.
– Окей.
Через несколько секунд, омыв лицо холодной водой, Тэлбот вошел в кабинет резидента ЦРУ в Карачи полковника Маккензи. В кабинете был включен телевизор, по ESPN показывали американский футбол. На стеклянном столике стояла початая литровая бутылка шотландского виски, джин Beefeater, несколько банок с тоником Schweppes, лёд и стаканы. Рядом была расставлена обильная мясная и рыбная закуска. Возле стола находились два кожаных кресла и диван. Вот, оказывается, чем был занят Ларри. А ведь этому надо у него поучиться – заставлять подчиненных выдавать классную работу!
– Привет, – произнес Маккензи. Он был в белых льняных брюках и светлой рубашке на голое тело. Другого здесь погода не позволяла. Рядом висела кобура с пистолетом. – Усаживайся поудобнее. Нам предстоит творческий день, чтобы формализовать твои наработки. Что будем пить?
– М-м… ты так редко устраиваешь пикники в рабочем кабинете, что я немного теряюсь, с чего начать, – ответил Джеймс, оглядывая комнату.
– Так виски или джин-тоник?
– Давай-ка виски.
– Выкладывай.
Джеймс вкратце изложил свои идеи, затем положил на стол текст, напечатанный на 6 листах вместе с плотной пачкой документов.
– Занятно. Ещё никому не удавалось взять след на Усаму. Получится ли у нас?
– Пока 50 на 50.
– Хорошо, с чего думаешь начать?
– Надо выставить охрану, опережать на несколько шагов вперед то, что может и должен сделать наш умелец… Скажем, найти ему нужные связи в Нью-Йорке, чтобы он сбывал товар нужным людям, и так, чтобы там его не подвели.
– Эка ты братец замахнулся. Там, глядишь, бледный профессор превратится в рубинового магната, а? Кстати, кто там заправляет на 47-й? Желательно найти выходцев из Узбекистана.
– Есть там некто Давыдовы. Но летают они высоко, миллиардеры, к ним он не подступится. Нужно нащупать его связи. Раз он говорит, что деньги у него есть, то пытается на кого-то опереться.
– Что сообщил ташкентский офис компании по этому поводу?
– Макс с неким Алексом, его кузеном, вместе решили пробивать этот проект. Пытались завязать таджиков, что-то там у них не получилось. Вот Алекс и пригнал Макса в Пакистан.
– Уверен?
– Так пишут сводки.
– Какую партию они планируют закупить?
– Начнут с 50–100 тысяч. Говорят открытым текстом, часто через Скайп.
– Раз мы можем их слушать, то же самое могут сделать пакистанцы.
– Вот-вот. Нужно бы договориться, невзначай, между делом, когда будешь встречаться со своим коллегой в Исламабаде, или через посла. В общем, тебе виднее, чтоб его не трогали.
– А кто у нас есть в этом университете?
– Работает пару человек в деканате, не на высоких должностях, и несколько профессоров.
– Устрой-ка туда на работу в охрану двоих посменно, и несколько человек в обслуживающий персонал. Только по-быстрому.
– Понял.
– Когда планируется первая поставка?
– Через несколько недель. Он должен съездить в Пешавар.
– Дай ему охрану.
– То есть как?..
– Пусть его сопровождает джип, на месте сам разберешься. Отвечаешь головой. Ладно, пока все. Я передам в Лэнгли. Если одобрят, то потом гляди в оба, нужно будет довести дело до конца. Ты же хочешь стать полковником?
– Ларри, дело не в этом. Здесь просто тяжело работать, я уже 5 лет в Карачи.
– Что ты мелешь всякую чепуху? Мы делаем свою работу. Не скисай давай. Кто гид Макса в поездке?
– В Пешавар он едет с Мухтаром. Тот работает на пакистанскую разведку.
– Найди им шофера из наших.
– Понял.
Они «аккуратно» раздавили литр виски и ближе к 3 часам вышли из кабинета во внутренний дворик покурить, затем каждый занялся своим делом.
Намак-Манди. пригород Пешавара, 20.6.2010
Поставив отметку последнему студенту, Макс с удовольствием потер руки, прошелся по комнате и подошел к окну. Теперь можно было заняться хобби, или делом – как угодно. Собрав бумаги, он поставил в известность декана, что хотел бы совершить тур по Пакистану. Нет, у него проблем с гидом нет, и водитель тоже есть. Конечно, он подпишет бумагу о том, что за свою безопасность он отвечает сам. Формальности были соблюдены, Макс взял расчет за прочитанные лекции и вышел из университета.
Стояла неимоверная жара: 47 градусов по Цельсию и вдобавок высокая влажность. Взяв такси, Макс поехал на рынок, купил продукты и зашел в ближайшее кафе выпить холодного. Прохлада заведения привела его в чувство, на стене висел телевизор, вещавший на местном языке. Макс снял темные очки, как заметил входившего Мухтара.
