на шмотки, и выход был только один – занять. Ей не хотелось думать, каким образом будет отдавать эти деньги, просто сейчас Саше было необходимо вернуть себя в универ.
Она весьма скоро наскребла по знакомым денег, оплатила и была допущена к пересдачам. Сашка наконец нашла в себе силы отказаться на время от работы и полностью посвятить себя собственным хвостам. Не поднимая головы, она сидела над книгами и конспектами, строчила курсовую, носилась в поисках преподавателей. Учитывая занятость преподов и затор с курсовиком из-за нехватки материала, Сашка подчистила долги лишь спустя три недели. Стоит ли говорить, что за это время она почти не работала и написала лишь парочку статей, от которых уж никак нельзя было отказаться. Соответственно и зарплата в итоге вышла с гулькино достоинство. А долг нужно было возвращать. Конечно, ее никто не ставил на счетчик, но Саша, мягко говоря, впала в отчаяние, понимая, что не за горами и зимняя сессия, которую ей придется снова продлять, если она сейчас кинется зарабатывать на сдачу долгов. Вот так, трепыхаясь в каком-то порочном круге, она пыталась найти выход, но не находила. Разрываясь между работой и учебой, Саша одновременно и теряла клиентов, и пропускала половину занятий.
Опустошенная и уставшая она позволила себе выпить лишнего на корпоративе, пригласить одному из коллег себя на танец, а потом и поцеловать. Саша с трудом соображала, что делает, когда он вез ее к себе домой, но уже у квартиры наконец вспомнила, что девушка этого мужчины – ее хорошая знакомая, пускай не подруга, но в конце-то концов… Нестерова оттолкнула обнимавшие ее руки.
– Нет, – только и крикнула Сашка, оповещая весь подъезд о собственном бунте.
– Брось, давай, – он не сдавался, продолжая прижимать ее к стене.
– Нет, – еще громче завопила Нестерова, лупя ладонями и вырываясь.
– Дура, – крикнул он ей вдогонку.
Но Сашке было все равно. Она выбежала на морозный воздух, жадно хватая ртом ледяной кислород. Нестерова хотела домой, к маме, в кровать с мягкой подушкой и плюшевым медведем. К сожалению, денег у нее в обрез, хватало только на такси до квартиры со Светкой и прокуренной кухней. И потом бы пришлось занимать у той же Светки на маршрутку до универа и родного городка. Сообразив, что находится не так уж далеко от дома, Саша отважно решила пойти пешком. Благо мороз был легкий, а пути всего-то минут двадцать-тридцать. Правда, вот время позднее, а райончик не из спокойных. Но Сашка твердо решила топать.
Уже через пару минут ее решимость накрылась медным тазом, потому что сзади нагоняли двое парней. Саша рванула к дороге, чтобы поймать машину, но парни вроде как отстали, и она опять вернулась на тротуар. Ее начало потрясывать от холода, алкоголя и страха. Чтобы отвлечься, вытащила мобильник и набрала номер.
– Алло, – сонным голосом промямлил Денис.
– Привет. Спишь?
– Неа, притворяюсь. Нестерова, гребаные два часа ночи! Конечно, сплю.
– Везет тебе, – шмыгнула носом Сашка, обернувшись и прибавив газу, потому что те же парни снова замаячили у нее за спиной.
– Саш, ты в порядке? – Денис окончательно проснулся, чтобы понять – она никогда его не беспокоила в неудобное время.
– Ни разу я не в порядке, – истерично выкрикнула Нестерова. – Тащусь по пустой улице, а сзади какие-то подозрительные пацаны.
– Нестерова, ты рехнулась? – заорал Денис. – Быстро лови машину!
– Да мне немного осталось…
– Я сказал, лови машину! Прямо сейчас! Поняла?
– День, у меня с деньгами туго, я не могу последнее спустить на такси.
– О, господи, – выдохнул Бирюков, дурея от приоритетов подруги. – ЛОВИ! МАШИНУ! БЫСТРО!
– Хорошо, – промямлила Саша, понимая, что на том свете ей сэкономленные сто рублей мало чем помогут.
Она вышла к обочине, подняла руку, и почти сразу остановилась машина. Шеф взял с нее полтинник, потому что до Сашкиного дома было уже близко, она не дошла совсем чуть-чуть. Денис отключился, едва она села в такси, пообещав перезвонить и наорать через пять минут.
Саша вошла домой, чувствуя себя совершенно потерянной, хотя и весьма довольной, что наконец добралась до родной кухни, где можно отогреться и протрезветь с помощью горячего чая. Едва она разделась и поставила чайник на плиту, зазвонил телефон.
– Все хорошо? Добралась? – уже мягче заговорил Денис.
– Да, нормально.
– Выкладывай.
– Что?
– Тебе лучше знать что. Почему ты шатаешься по ночам без денег? Какого хера в голосе вселенская тоска? Я пропустил новости, и завтра конец света?
Сашка вымученно засмеялась, решив поделиться с Деней своей жизненной задницей.
– Да меня тут отчислили… – начала она.
– Что? – опять рявкнул Бирюков.
– Спокойней, тигр. Уже восстановили.
– О, боже, Нестерова, ну насколько я раздолбай, но до отчисления ни разу не скатывался… Саш, ты в уме ли? Это же твоя жизнь. Смысл ее гробить-то? – начал читать лекции Деня.
– Ой, давай без этого поучительного дерьма. Осознала, каюсь. Уже восстановилась, но там замутили какую-то аферу, и мне пришлось отвалить приличную сумму за продление сессии, – отчиталась Саша.
– Ну и то ладно. Много денег что ли?
– Прилично. Влезла в долги. Работать толком не могу, чтобы рассчитаться, и чтобы зимнюю сессию не прошляпить.
– Ну, логично… Забей на всю работу, Сашк, реабилитируй учебу. Иначе…
– Иначе что? – поддела Нестерова. – Приедешь и отшлепаешь меня?
– Как минимум.
– Это обещание?
– Это твое будущее.
– Жаль не ближайшее.
– Эээ, а может… – Денис вдруг соскочил с легкого эротического стеба, задумался на мгновение, а потом выдал: – Сколько ты еще должна??
– Три тысячи. Вроде и мелочь, а бесит. Да и неудобно, кошмар, все сроки уже прошли.
– Так, завтра тебе в какое время нужно в универ? К восьми?
– Ага.
– В семь сорок Костя заедет, отвезет тебя и даст денег.
– Костя? Что? Нет. Неееет!
– Я твоего мнения не спрашивал.
– Денис!
– Замолкни и слушай. Отдаешь долг, учишься. Если досрочно что-нибудь сдашь, будешь вообще молодцом. Костика назначаю твоим куратором, будешь ему отчитываться. Если он мне на тебя пожалуется… Тебе же хуже.
– День, ты шутишь?
– Шутки кончились. Я тебя неплохо знаю, Нестерова. Ты сейчас готова профукать все свое светлое будущее. Так что делай, как велят умные дяди, поблагодаришь потом.
Саша некоторое время переваривала все, что ей было сказано, а потом… засмеялась. Ей вдруг стало так
