Менелай хотел немедленно отплыть в Грецию, Агамемнон собирался в Троаду.
Отплыли Диомед, Нестор и Филоктет, но вместо того, чтобы направиться домой, высадились на остров Лесбос, где, переодевшись в женщин, предавались до конца своих дней разврату. Вскоре к ним присоединился и царь Спарты Менелай, тоже очень спешивший домой. Он приплыл на остров вместе с великим Ахиллом, который по переодеваниям в женщин был большим специалистом.
Короче, сии герои так на том острове и остались, воспетые впоследствии поэтессой Сафо в ее эротических элегиях.
Троянцы же ровным строем направились в Египет, где фараон Фоон (это не прикол, его действительно так звали. — Авт.) пообещал им политическое убежище и временные квартиры в своих пустующих многокомнатных пирамидах. Хотя на самом деле троянцы до Египта так добраться и не смогли, пробродив в итоге сорок лет по пустыне во главе с неким Моисеюсом, но это уже совсем другая история…
Одиссей с Агамемноном еще немного погуляли у воронки, оставшейся от Трои. Быстро прикончили запасы вина из трюма своего корабля, а затем, взяв с собой Гектора, Париса и Аякса, сына Оилея, поплыли в Итаку, где Одиссей обещал героям устроить такую пьянку, что боги на Олимпе лопнут от зависти.
М-да, знал бы он, что того Олимпа над Грецией уже и в помине нет.
Кормчий на корабле Одиссея по имени Фронтис до того упился во время троянской военной кампании, что его хватила белая горячка и к нему явился призрак великого Геракла в белых сандалиях, сразив беднягу своей дубиной наповал.
В общем, куда плыли пьяные в стельку греки, знал один только Зевс, то есть тьфу ты… Посейдон. Лишь чудом их корабль миновал остров Лесбос, сладострастные стоны с которого доносились при хорошем ветре аж до самой Спарты.
Частичное протрезвление у героев настало лишь через пару дней, и проходило оно в весьма тяжелой форме, сопровождаясь головной болью и сильным, пардон, расстройством желудка.
— Эти сволочи гадят прямо в океан! — гневно взревел со дна морского Посейдон, треснул трезубцем по своему трону и, срочно позвонив в царство Аида, приказал Дионису с Гермесом, которые тщетно пытались решить, к кому из смертных обратиться за помощью, разобраться с беспредельщиками.
Когда два молодых бога явились на корабль Одиссея, они были просто шокированы тем состоянием, в котором находились греки. Многие тихо лежали без признаков жизни на палубе, сраженные белой горячкой. Кто-то жалобно по-бараньи блеял, кто-то играл на бесструнной кифаре, а один герой (его имя история стыдливо умалчивает) даже ухитрился спьяну повеситься на мачте корабля. Правда, сделал он это весьма непрофессионально: веревка была слишком длинной, и герой просто стоял с петлей на шее у мачты, медленно покачиваясь из стороны в сторону.
— Вот, — сказал Дионис, брезгливо морща нос, — а я тебе что говорил. Без Олимпа здесь все полетит под хвост к сатировой матери.
— Протрезвил бы ты их, приятель, — ответил ему Гермес, — все-таки ты бог вина, а не я.
Дионис звонко хлопнул в ладоши, и греки мгновенно протрезвели.
Это было жестоко.
По палубе корабля в панике заметались белые пушистые белки, а пытавшийся повеситься на мачте герой, протрезвев, от ужаса довел начатое дело до конца, с разбега сиганув в бурлившее за кормой море.
— М-да, — констатировал Гермес, сокрушенно качая головой. — Ты, Дионис, точно дурак, нельзя же людям так резко кайф ломать.
— Ага! — воскликнул выбравшийся из трюма на четвереньках хитроумный царь Итаки. — Кого я вижу?! Друзья, своим присутствием нас почтили Гионис с Дермесом.
— Гермес с Дионисом, — недовольно поправил Одиссея вестник богов.
— Вот, — сказал Дионис, помогая царю Итаки встать на ноги, — вот тот идио… то есть герой, который нам нужен.
— Я? — удивился Одиссей. — Это еще зачем? За каким таким.. эй, а откуда на борту столько белок?
Дионис с Гермесом, оставаясь невидимыми для остальных членов команды корабля, переглянулись
— Точно, — согласился Гермес, лукаво ухмыляясь. — Посейдон, думаю, будет доволен.
— Вы это о чем? — спросил Одиссей, пинком отшвыривая бешеную белку.
— Милый друг, — сладким голосом начал Дионис, — есть ли у тебя какая-нибудь безумная несбыточная мечта?
Одиссей задумался:
— Ну-у-у-у, м-м… я хотел бы переспать с Афродитой
Дионис с Гермесом снова переглянулись, на этот раз с некоторым испугом.
— И с Афиной, — спохватившись, добавил царь Итаки, — и с Посей… ой, тьфу, я имею в виду с Персефоной, причем одновременно.
— Боюсь, мой друг, ты не выдержишь такой нагрузки, — хмыкнул Гермес и, повернувшись к Дионису, добавил: — А у него губа не дура. Масштабно мужик мыслит, с размахом.
— Ну так как? — осведомился Одиссей. — Я же вижу, вам что-то от меня надо. Организуете?
— С Афродитой и Посей… гм, Персефоной проблем, думаю, не будет, уломаем, — ответил Дионис, — а вот Афина… боюсь, мой друг, что это невозможно. Есть ли у тебя менее безумная мечта?
— Что ж, есть и такая. — Одиссей весело кивнул. — Хочу, понимаете, узнать, кто мой отец.
— А разве это не Лаэрт? — удивились боги.
— Нет. — Царь Итаки протяжно зевнул. — Не Лаэрт. Он мой отчим, двоюродный.
Дионис с Гермесом в третий раз недоуменно переглянулись.
— Хорошо, мы выясним это для тебя за одну услугу с твоей стороны. (Вот она, завязка. — Авт.)
— Это, интересно, какую?
— Ты должен будешь отыскать некий необходимый нам предмет. Что-то вроде большого драгоценного камня.
— О-о-о… — Глаза Одиссея загорелись азартом. — Камень, драгоценный?
— Именно, — подтвердили боги, — громадный такой алмаз.
— Ну а как же я его найду и, главное, где?
— Мы дадим тебе особое… э-э… устройство, с помощью которого ты сможешь обнаружить местонахождение этого драгоценного камня, изготовленного, к слову сказать, самим Гефестом.
— Ага, — догадался Одиссей, — вы опять что-то между собой не поделили, к смертным за помощью обращаетесь, интересно-интересно…
— Ты это, особо не выделывайся, — огрызнулся Гермес, — мы будем следить за каждым твоим шагом.
А Дионис протянул царю Итаки плоскую черную коробочку с усами. (Нет, не сотиус-мобилиус. — Авт.)
— Значит, так: когда загорится вот эта красная пипка, то, значит, нужный нам предмет где-то рядом. Направление укажут эти длинные фиговины. Если расстояние до объекта будет меньше двух стадиев, ты услышишь особое попискивание.
— Как в игре, — добавил Гермес, — горячо — холодно.
— Понятно. — Одиссей, приняв у богов странное устройство, небрежно сунул его за пояс. — Я согласен и теперь хотел бы обговорить финансовую сторону вопроса.
— Чего? — Вид экс-олимпийцы имели слегка офигевший.
— Ну, папочка — это, конечно, хорошо. Семья там, домашний очаг, радостное воссоединение после стольких лет разлуки, — стал нагло рассуждать царь Итаки, — но без четырех бочек золота, боюсь, ничего не выйдет.
— Сколько бочек? — хором спросили прибалдев-шие боги.
— Четыре бочки. — Одиссей с огорченной миной развел руками. — Иначе на фиг мне все это нужно. Мне ремонт в главном дворце Итаки делать надо, это раз, пару храмов вам же, засранцам, возвести, это два, плюс жертвы там всякие и прочее. На это золото требуется, много золота.
— Будет тебе золото, — брезгливо ответил Гермес. — Давай, подписывай договор.
— Какой еще договор?
— Такой.
Вестник богов грубо сунул царю Итаки деревянную дощечку, покрытую воском.
Одиссей взял дощечку и придирчиво изучил выцарапанный на ней текст. Сделал он это всего лишь для вида, поскольку читать все равно не умел.
Тщательно исследовав дощечку, царь Итаки, воспользовавшись острой деревянной палочкой, поставил внизу под текстом кривой крест.
— И большой палец правой руки приложи, — попросил Дионис.
— Зачем?
— Затем.
Пожав плечами, Одиссей приложил палец к мягкому воску, и, забрав дощечку, боги исчезли.
— Вот так дела! — вслух произнес хитроумный царь Итаки и направился искать своего друга Агамемнона, дабы поделиться с ним радостной вестью.
— Вы что, оба совсем с ума сошли? — Зеленая борода у колебателя земли Посейдона от возмущения стояла дыбом.
— А что такое? — удивились Гермес с Дионисом. — Ты нас просил с каким-нибудь смертным договориться, вот мы и договорились.
Боги снова собрались на совет в тронном зале дворца владыки царства мертвых.
— Вот именно! — заорал Посейдон, неистово размахивая зловещим трезубцем. — Я просил вас договориться с каким-нибудь смертным, а не с Одиссеем, мать вашу.
— Да в чем дело? — отозвалась Гера. Аид на троне медленно поднял правую руку, и Гера утихла.
— А чем тебе, собственно, Одиссей не нравится? — возразил Дионис. — Да он способен даже самого Гермеса перехитрить.
— В том-то и дело. — Посейдон поморщился. — Как вы могли связаться с этим прохвостом, Крона на вас нет.
