— Угадали, кто поет? — спросил таксист.
— Я должен был угадать?
— Это я, моя запись. Нравится?
— Ну… А на каком языке?
— На русском! Неужели непонятно? Это вы к такой музыке не привыкли. Надо раз десять послушать, тогда въезжаешь.
— Хорошо, запусти еще раз.
— Да хоть два!
Галатин прослушал еще три или четыре раза и сдался.
— Не въезжаю.
— Совсем?
— Какие-то слова отдельные. Ну-ка, еще разок. Первый куплет, или как это у вас называется? С паузами, по строчке.
Таксист запустил трек, то и дело ставя на паузу, Галатин воспроизводил:
— Дека басдан чутя нать… Ябру сечо чу зять… Дека омагад монетой за… Нижу тесак якорю сне косяк… Дверкой суясь беби айнсори… Нене дала эта история. Все, хватит.
Таксист хохотал, бил рукой по рулю. Отсмеявшись, спросил:
— Хотите текст посмотреть?
И, не отводя глаз от дороги, поднял над плечом и показал Галатину дисплей телефона, где, кроме трека, был текст:
детка bust down хочу тебя узнать я беру все что хочу взять детка oh my God на мне ее зад не вижу тех hoes я курю с ней косяк тверкай свой ass baby I’m sorry мне не сдалась эта история
— Целых два слова угадал, — сказал Галатин. — Косяк и история.
— Это просто не ваше, — утешил таксист. — Не вашего поколения. И тут понимать не обязательно, все вместе идет — музыка, драйв, подача. В комплексе.
— Может быть, — сказал Галатин. — Я не очень много слушал, но все-таки слушал. И мне показалось, что это на порядок ниже рока. Однообразней. Все работают друг под друга, под одну моду, под один шаблон.
— Да ладно! У каждого свое!
— Свое всегда есть. Но общего больше. Вы будто боитесь нарушить правила.
— И я тоже?
— И вы тоже.
— Да нет у меня никаких правил, где вы их увидели?
— Могу перечислить. Обязательно все вставляют английские слова. У вас это есть. Обязательно немного мата или хотя бы легкой похабщинки. У вас это есть. Обязательно у всех какая-нибудь детка. У вас — в наличии. А в целом позиция такая, что весь мир дерьмо, а я красавчик. И максимум невнятности. Потому что внятным человек становится только тогда, когда ему есть что сказать. А вам, извините, сказать пока нечего. Отсюда ощущение, что вам всем навсегда пятнадцать лет. Мне смысла не хватает.
— Я эмоцию выражаю, а не смысл! Это ассоциации! — грамотно и, похоже, привычно, защищался таксист. — В вашем роке были тупо стихи на музыку, у нас не так. Смысл есть, но он зашифрованный. И рифмовка у нас сложнее! Мы весь язык по-новому переворачиваем.
— Уверены?
— А то!
— Только не обижайтесь, но я человек начитанный, а вы, предполагаю, не очень. Я не вас имею в виду, а всех рэперов вообще. Ничего нового в языке у вас нет, за сто лет до вас была заумь, были ничевоки, были обэриуты, много кого было.
— И они все это делали? — недоверчиво спросил таксист.
— Еще как.
— Надо в Вики глянуть. Как вы говорите? Ничевоки?
— Ничевоки.
— Крутое слово. Интересно с вами, даже жаль, что приехали. Всего вам доброго, с наступающим! Хоть бы он получше был, правда?
— Правда!
15
Читал ли таксист в Вики о ничевоках и обэриутах, неизвестно, но через два года он прославился. Bombila, таково было его рэперское имя, имел очень ограниченную известность, но на какой-то его трек наткнулся известный клипмейкер Мотя Мерц и захотел сделать видео, и сделал, и оно получилось очень крутым. Сюжет: Bombila исполняет свой рэп среди ржавых груд автомобильной свалки, а какой-то молодой человек сидит за рулем такси, глядя в зеркало. Он видит, как на заднем сиденье занимаются любовью очень красивая телом девушка и не менее мышечно красивый юноша, оба в масках. Таксист ускоряется, ускоряется и ритм рэпа. Таксист бросает машину вправо, влево, обгоняет другие автомобили, едет на двух колесах, дрифтует, хочет, чтобы влюбленные отлепились друг от друга. Он даже въезжает в реку, ведет машину под водой, влюбленные продолжают свои занятия, что легко объяснимо — у них жабры. Наконец, пробив ограждение эстакады, таксист направляет машину на поток машин внизу. Страшная авария. Перевернутые, покореженные автомобили. Куча трупов. Таксист тоже мертв. Кровь течет по лицу, глаза открыты, и этими мертвыми глазами он смотрит на пару, которая, целая и невредимая, продолжает заниматься своим любовным делом. Этот ролик собрал миллионы просмотров, а текст был такой:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я развожу людей, ты разводишь меня, я в тряске, Но ты говоришь, что это не ты, ты в маске. В такси токсичность тоски, комментатор пищит, как москит, Он мне моет мозги, но я не знаю опаски, я в маске, Как боец в каске, это кровь или краски, все напрасно. Ты смеешься или плачешь, я не вижу за тканью. Я тебя забуду завтра или после, но пока нет. Я не вижу за масками, вы скулите или скалитесь, Между маской и губами у всех свой апокалипсис. Ты сегодня с другим, я его бы пробил, но аккаунт в маске, И слова твои в маске, и глаза в повязке, прямо, блин, Фемида, А приговор заранее написан, там только два слова: иди ты. Ладно, я пойду, вернее, опять поеду, Сделаю вид, что мне надо по делу. Я в отмазке, затерян в массе, Сумма масок стоит в Биг-Маке на кассе, Маска выдает им бургеры, на булках маска, Никакого риска, Знаем, получить приз как, Не жизнь, а сказка! В маске надежно, как в презервативе. Мы себя сами преобразили. Если ты даже ведешь себя бл92ски, Я не замечу — ты в маске. Я не вижу, кто ты, Ты не видишь, кто я, Мы друг другу боты, Мы лежали стоя, Мы стояли лежа Среди pink and blue. Потерпи, я тоже Тебя разлюблю. 16
Галатин вернулся домой, поел, покормил отца, начал собираться в дорогу.
Подсчитал имеющиеся деньги. На карточке двенадцать тысяч и наличными восемь.
Есть еще деньги отца, его пенсия, которую они расходуют экономно. И сто двадцать тысяч у отца в банке — на похороны. Это неприкосновенно при любых обстоятельствах. Пенсионные деньги лежат в серванте, в хрустальной вазе, вместе с бумажкой, где записывается приход и расход. Раньше отец сам вел этот реестр, а года полтора назад бросил, перестал интересоваться. Сейчас было семнадцать тысяч разными купюрами. Галатин подозвал отца, сказал:
— Тут семнадцать, возьму семь, можно?
— Да хоть все бери.
— Возьму семь и запишу. И тете Тоне скажу, чтобы знала.
— Кому?
— Тете Тоне, соседке. Она заходить будет.
— Зачем?
— Мы договорились.
— Ладно.
До отъезда оставалось время, Галатин решил закачать в телефон несколько фильмов, чтобы смотреть в дороге. Шарил, выбирал, хотел найти что-то новенькое, но читал описания, и все было либо слишком серьезное, либо слишком легкое. Не пересмотреть ли что-то из старого, но любимого?
