Немного постояв около окна, он прошел в кухню к Марии. На плите грелся небольшой эмалированный кофейник. Сама же она стояла и сумрачным взором смотрела на свои руки.
— За что убили Андре? — тихим голосом спросила женщина. — Почему они погнались за ним так далеко?
Дарелл рассказал ей об обстоятельствах убийства брата в Нью-Джерси. Разумеется, не во всех подробностях, а лишь в той части, которая позволяла ей понять, как все произошло. Он знал, что теперь его жизнь находится в ее руках, но иначе поступать не было смысла: увеличить риск было уже вряд ли возможно. А вот уменьшить его, завоевав доверие союзника, — может, удастся. Мария слушала, ни на секунду не прерывая его рассказ. Ее темные взволнованные глаза на помрачневшем и бледном лице неотрывно смотрели на Дарелла. Она понимала его и верила ему. Когда он закончил свое повествование, кофе был уже готов. Мария разлила его в чашечки, и они вернулись в гостиную.
— У них не было права его убивать! Он бежал и был уже вне их власти… В этой бессмысленной жестокости лишь жажда мести…
— Да, это так, — согласился Дарелл.
— Я все никак не могу взять в толк, зачем ты-то здесь… Если тебя схватят и узнают, что ты американец, то…
— Мария, тебе известен кто-нибудь по фамилии Теджи? — прервав ее рассуждения, спросил Дарелл. — Я говорю о семье доктора Теджи, который несколько лет назад уехал в США?
Кивнув, Мария сказала:
— Да, мы знакомы.
— Ты знаешь, где они сейчас живут?
— Да. Это совсем недалеко отсюда, в нашем же районе. Только я уже несколько недель никого из них не видела.
— Доверяют ли они тебе?
На какое-то время Мария умолкла, а потом произнесла:
— Думаю, да. Надеюсь, тебе понятно, что сейчас происходит с каждым из нас. Каждый подозревает даже в самом близком друге платного агента АВО. Уже не знаешь, кому можно доверять, а кому нет… И ты либо молчишь, либо несешь банальную чушь, или же бездумно повторяешь слова официальной пропаганды. На лицах друзей ты читаешь свои мысли — о нашей ужасной жизни, о невыполненных обещаниях коммунистов, о терроре полиции, о том, что творится в тюрьмах… Но ты продолжаешь молчать. Ты просто не смеешь открыть рта! Даже когда на свои чувства ты получаешь созвучный ответ, у тебя сразу же возникает ощущение расставленной ловушки, и ты вновь закрываешься в себе, в своем страхе. — Женщина смотрела рассеянным взором на свою чашечку кофе, а ее руки не находили себе места. — Но теперь я уже дошла до предела… Перед твоим появлением я была как все, но теперь, когда я узнала об Андре, мне больше терять нечего… Я отведу тебя к Теджи.
Глава 14
Прежде чем они оказались перед нужным домом, им пришлось около получаса петлять по холмистому району Буды. Было уже за десять часов утра, и город ожил. Держа руки в карманах легкого потрепанного пальто, Мария шла быстро и уверенно. Она просто и без особой цели рассказывала Дареллу о своей работе телефонистки в ночную смену, о том, как она жила до начала восстания, об Андре, когда он еще ходил в школу. Когда Дарелл спросил ее, не знает ли она Илону Андреши, ее голос изменился:
— Мне кажется, Андре был влюблен в нее. Хотя они тогда были лишь школьниками… Когда она начала работать в газете, о ней поползли нехорошие слухи. Будто она стала стучать на своих товарищей в АВО. Я ее уже давно не видела. Впрочем, не особенно и хотелось…
— Она работает вместе со мной, — прямо сказал Дарелл. — Она сейчас в Будапеште. Я полностью доверяю ей! Это что-то для тебя меняет?
— Мне кажется, что ты серьезно сглупил! — ответила ему Мария. — В АВО все звери, извращенцы и садисты! И женщины гораздо хуже мужчин.
— И все же это она послала меня за помощью именно к тебе, — постарался подчеркнуть Дарелл.
Бледные губы Марии превратились в узенькую полоску:
— В таком случае мы с тобой видим это солнце последний раз в жизни!
— А я так не считаю! Она хочет помочь нам.
— Ты собираешься с ней сегодня встретиться?
— Да, у тебя на квартире ровно в полдень.
Мария сделала глубокий нервный вдох. Ее тонкое, хмурое лицо стало еще напряженней. «Преисполненная ненависти из-за смерти брата она теперь, — подумал Дарелл, — может предпринять какие-то неадекватные, опасные действия». Но он все же надеялся, что ей удастся справиться со своими чувствами.
— Оставим это, — негромко произнесла она. — Я решилась помогать тебе. Ничего опаснее уже быть не может. Если ты ей веришь, то мне ничего другого не остается, как тоже верить. Хотелось бы только нанести хоть один ответный удар за Андре, прежде чем я умру.
— Думаю, тебе такой случай представится.
Наконец они оказались на узенькой улочке, вдоль которой росли старые тополя. Их заиндевевшие спутанные ветви мерно раскачивались на морозном ветру. Высокое здание старой постройки, зажатое с двух сторон себе подобными строениями, внешне мало напоминало жилой дом. Здесь отовсюду веяло средневековьем. Узкие тесные улицы и разностильность застройки говорили о том, что они находятся в одном из старейших районов Буды. Когда-то очень давно по этим местам проходила граница Великой Римской империи. Теперь эти узкие улицы и петляющие аллеи превратились в первоклассные ловушки для современных танков и другой техники.
— У Теджи есть собственный дом? — спросил Дарелл.
— Да. Он принадлежит их семейству с древности и переходит по наследству из поколения в поколение.
— И его у них не отобрали, когда доктор Теджи бежал за границу?!
— Какое-то время здесь никто не жил. Когда же Еву Теджи вместе с детьми выпустили из тюрьмы, ей вновь разрешили поселиться в своем доме. С тех пор она здесь и проживает.
— А дети?
— Их маленькая девочка пропала. Вероятнее всего, она погибла тогда, в октябре. Но у них есть еще сын, Янош. Ему, по-моему, лет пятнадцать. Он никак не был связан с теми событиями, потому что в то время лежал в больнице с воспалением легких. Должно быть, это и спасло его от депортации.
Они прошли вдоль дома. Над овальными окнами первого этажа выступал большой балкон с ажурной оградой, с затемненными окнами без признаков жизни. В очередной раз у Дарелла создалось впечатление, что и здесь люди тихо прячутся за запертыми дверями.
— Ты думаешь, дома кто-то есть?
— Госпожа Теджи должна быть дома, а мальчик, наверное, в школе. Ей, собственно, некуда ходить. Власти лишили ее возможности заниматься чем-либо, кроме самой унизительной и тяжелой работы. Я уверена, она сейчас дома. Хочешь, зайдем с черного входа.
Они свернули за угол и оказались перед узким проходом между высокими заборами. То здесь, то там в этих заборах зияли разновеликие дыры. Когда-то на этом месте были аккуратные, ухоженные садики с воздушными беседками. Со склонов открывался удивительный вид на город, раскинувшийся внизу. Теперь же перспектива была закрыта убогими коробками современных построек. Повсюду витал дух запустения и разора. Мария и Дарелл выждали, пока проехала одна из немногих в городе легковых машин, и свернули в проход. Сюда выходили двери черных ходов всех ближних домов.
Мария остановилась перед облезлой зеленой дверцей и потянула за конец какой-то веревочки, уходившей в дырку около двери. Где-то вдалеке жалобно звякнул колокольчик. Но никакого ответа не последовало. Тогда Мария дернула за веревочку еще раз. Дверь неожиданно распахнулась, и на ее пороге прямо перед ними оказалась седовласая невысокая женщина в стареньком шерстяном свитере.
— Мария… — произнесла она и осеклась на полуслове, увидев высокую фигуру Дарелла за спиной приятельницы. В темно-серых глазах на ее милом лице мелькнул страх.
— Можно нам войти? — быстро спросила Мария.
— Почему ты зашла с этой стороны? Тебе что-то нужно?
— Нам не хотелось привлекать к себе внимание. Этот человек хочет переговорить с вами.
Губы женщины дрогнули, и она поспешила прикрыть их рукой.
— Полиция? Но…
— Я не из полиции! — сказал Дарелл. — Мы не можем здесь стоять.
Дарелл раскрыл дверь пошире, и они вместе проскользнули в маленький внутренний садик. Ева Теджи невольно отступила в сторону, пропуская их вперед. В этом движении проявилась вся ее обреченная беспомощность, лицо совершенно побледнело.
— Но мы ничего такого не сделали! Ничего… — как-то неестественно быстро заговорила она. — Нас не за что вот так беспокоить! Мы самые обычные люди…
— Не бойся, Ева! — успокаивающе произнесла Мария. — Не нужно ничего бояться! Было бы лучше нам войти в дом.
По небольшой дорожке, выложенной из битого кирпича, они прошли между ветвей какого-то кустарника от черного входа до дома. Заперев за собой входную дверь на замок, Ева Теджи указала им следовать за ней. Все прошли через просторную чистую кухню и спустились через прихожую в гостиную.
