Леша уже собирался набить подсохшим табаком трубку и, устроив кратковременный привал, подымить всласть, как вдруг Бирюш насторожился, тщательно принюхался и порысил куда-то в сторону от тропы. Траппер осторожно втянул в себя воздух, но ничего не учуял и, недоумевая над тем, что же могло привлечь внимание собаки, без особой охоты поплелся следом за псом. Прогулка, подобная этой, гарантировала лишь синяки и шишки, но обижать Бирюша невниманием не хотелось.
Проблуждав по окрестным буеракам не менее получаса, Пелевин услышал приглушенные звуки, доносящиеся словно из-под земли, и чуть ускорил шаг. Вскоре Бирюш вывел его на маленькую полянку, посреди которой зиял неровными краями провал охотничьей ловушки. Из ямы отчетливо доносились чьи-то печальные всхлипы. Всхлипывали двое. Осторожно приблизившись к краю, Леша отодвинул в сторону недоуменно порыкивающего пса, глянул вниз и ошарашенно замер.
На дне, в окружении широченного подола цветастой юбки, встряхивая на каждом всхлипе растрепанной запыленной копной золотистых волос, сгорбилось какое-то тонюсенькое существо. Судя по невнятным грустным причитаниям – женского пола. Второго плакальщика Леша, как ни присматривался, не увидел.
– Все в порядке, мэм? – не подумав, брякнул Пелевин первое, что пришло на ум.
– А вы не видите? – сердито всхлипнула тростинка. – Лучше и придумать невозможно! Да будь здесь трюмо и кушетка, я б тут жить осталась!
Подбирая достойный или хотя бы не слишком дурацкий ответ, Алексей озадаченно сдвинул шляпу на затылок, но сказать что-либо не успел. Копна волос вдруг вскинулась вверх, открыв его взору заляпанную грязью красивую девичью мордашку, исчерченную тонкими дорожками слез.
– Вы долго еще пялиться собираетесь?! – гневно всхлипнула девушка и вроде бы даже попыталась топнуть ножкой. – Если вы не заметили, здесь буш, а не музей высокого искусства! Заканчивайте променад и немедленно нас спасайте!
Не пытаясь разобраться, кого же девушка подразумевала под словом «нас», Пелевин склонился над ямой, протянув вниз руку. И тут же, резко отпрянув назад, плюхнулся на задницу. Пепельно-серый комок меха, который он ранее посчитал воротником или оторочкой горжетки, вдруг отделился от груди девушки и размытой туманной тенью метнулся к рукам Алексея.
Бирюш рванулся было наперерез, но в последний момент остановился, пропахав землю всеми четырьмя лапами. Если хозяину и грозила какая опасность, то только скончаться на месте от умиления.
Котенок, без труда разместившийся на жесткой ладони Пелевина, робко шевельнул треугольными ушками, наивно хлопнул зелеными глазищами и, доверчиво протянув: «Му-у-ур? Ты ведь меня не съешь? Правда?», попытался лизнуть Лешу в нос.
Траппер машинально почесал котенка за ухом и, размышляя, что же ему делать с неожиданной находкой, обменялся недоуменными взглядами с собакой. Ничего не придумав, он осторожно поставил мурлыкающую варежку на землю и, склонившись над краем ямы, рывком вытянул пленницу наверх. Благо весила она немного. Колыван в свое время заставлял Лешку носить и вдвое большие тяжести.
– Огромное вам спасибо, – мило улыбнулась девушка и, кинув беглый взгляд за спину Пелевина, отчаянно завопила: – А-а-а!!! Спасите! Сейчас это чудовище сделает что-то ужасное!
Обернувшись, Алексей увидел, как оставшийся без присмотра котенок вальяжно развалился на лапах лежавшего чуть в стороне от ямы Бирюша, а бедный пес, онемев от подобного хамства, боится пошевельнуться. Понимая, что добром подобная ситуация не кончится, он согласно кивнул. Определенно, собаку нужно было спасать.
– Да не визжите вы так, мэм, – Алексей, сняв котенка с лап облегченно вздохнувшего пса, протянул его хозяйке. – Право слово, это чудовище слишком мало, чтобы причинить Бирюшу вред. Да и на чудовище не шибко похоже…
– Во-первых, мисс! – девушка, окатив Пелевина ледяным взглядом, гневно притопнула ножкой. – А во-вторых, когда я упомянула чудовище, то имела в виду отнюдь не Фею, а это… этого… крокодила!
– Извиняйте, – Леша ласково потрепал довольно оскалившегося «крокодила» по холке. – Не разобрал сразу, о ком речь. Вы, мисси, вместо того чтоб ругаться, хоть бы спасибо сказали, что ли… Да и познакомиться бы не мешало. Меня народ Алексом Пелеви величает, а вас?
– Я – Полина Кастанеди! – гордо вскинула головку девушка. – Не из каких-то там афинских замухрышек, а из марсельских Кастанеди! – Потом немного подумала и добавила: – Спасибо. Второй раз, кстати.
– Да мне хоть из Метаксы Кастанеди, хоть из Парижа, один черт, не знаю таких, – хмыкнул Пелевин, распутывая тесемки рюкзака. – Есть хотите?
– Не хочу! – фыркнула Полина, препотешно надув губки, но мгновением позже принюхалась к извлеченному из рюкзака свертку и явственно сглотнула слюну. – А что у вас есть?
Леша, глядя, как девчушка аппетитно поглощает вчерашнего плохо прожаренного фазана, смерил ее сочувствующим взглядом и, вздохнув, обронил:
– Как вас только мама в такую даль одну отпустила?
– И вовсе даже не одну, – гречанка, отдав кусочек мяса увивавшейся вокруг нее кошке, облизала пальцы и вопросительно уставилась в недра рюкзака. – А в путь меня не мама отправила, а вовсе даже бабушка!
– Суровая, должно быть, старушка, – заметил Пелевин, набивая табаком трубку. – Просто кремень…
– И вовсе даже нет! – с набитым ртом пробубнила Полина. – Бабушка добрая, и знакомые у нее хорошие!
– Вы, если не наелись, – Леша приглашающе мотнул головой в сторону рюкзака, – не стесняйтесь, там еще много чего найдется.
Он медленно выдохнул первое кольцо дыма и с блаженным видом растянулся на траве.
– А у вас хороший табак, – заметила Полина, зарывшись в рюкзак чуть ли не до пояса. – Моя бабушка такой же любит…
– Не понял? – приоткрыл один глаз Пелевин.
– Моя бабушка курит трубку, – как само собой разумеющееся, пояснила Полина.
– Простите, мисс, – удивленно разинул рот Пелевин, приподнимаясь с земли. – Вот теперь совсем не понял…
– А чего тут непонятного? – в свою очередь удивилась девушка. – Я ведь нормальным английским языком говорю: моя бабушка курит трубку. Трубку курит бабушка моя! Ясно? У меня произношение плохое или вы уши давно не мыли? – Гречанка окинула Алексея оценивающим взглядом и весело фыркнула: – Да и манера бриться у вас, мягко говоря, интересная…
– На себя посмотрите, – обиженно буркнул Пелевин. – Вы от грязи настолько черная, что среди местных за свою сойдете. В яме-то не мылись, поди? Кстати! А в яму-то как попали и почему вас до сих пор никто не нашел? Или нашел, но вытаскивать не решился? Знал бы я заранее, какое… чудо найду, сбежал бы подальше.
– Я не знаю, – вновь начала всхлипывать Полина. – Я все ждала, что меня дядя Поль найдет или Селим отыщет, а их все нет и нет… А может, они там раненые лежат и им помощь нужна?
– Ну, на их месте я бы вас искать тоже не шибко торопился, – язвительно ухмыльнулся Алексей. – А там, это где? И кто такой этот дядя Поль?
– Там, это там, – девушка неопределенно махнула рукой куда-то в сторону. – А дядя Поль – это хозяин каравана, в котором я в Преторию ехала. Прошлой ночью на нас кто-то напал. Все ужасно шумели: кричали, из ружей палили… Ужас просто! Я испугалась и побежала. Только вот Фею с собой прихватила, и то только потому, что она у меня на груди спала… Когда убегала – свалилась в эту противную яму… ну а дальнейшее вы и так знаете.
Пелевин, припомнив ночную какофонию, прикинул, в каком примерно направлении нужно двигаться, подхватил с земли рюкзак и винтовку.
– Ну, коль такое дело, то хватит уже прохлаждаться. Пошли, посмотрим, что там с дядей Полем приключилось…
Стоянку каравана, точнее то, что от нее осталось, они нашли только под вечер и то благодаря Бирюшу. Почуяв смрад паленого мяса и разлагающейся крови, Пелевин хотел было оставить девчонку в кустах поодаль, но та вцепилась в рукав с такой силой, что оторвать ее от себя, не повредив одежду, не представлялось возможным.
Спустя полчаса после жуткой находки она сидела чуть в стороне от обгорелого остова фургона и, провожая потухшим взглядом каждое движение лопаты, молча наблюдала за Алексеем, копавшим общую могилу. А Пелевин, насмотревшись, как та убивалась над телом дяди Поля, как тормошила Селима и беззвучно, глядя в небо сухими глазами, выла над трупами товарищей, рыл и тихо радовался, что девчонка молчит. Как и многие сильные мужчины, Алексей с трудом переносил чувство собственного бессилия и потому вынести еще одну истерику Полины он вряд ли бы смог.
– Какой фамилией вашего дядю Поля величали? – хмуро спросил Пелевин, привязывая дощечку к самодельному кресту.
– Поль Франсуа Мерьез, – безучастным тоном обронила Полина, не поднимая головы.
– Знавал я одного Поля Мерьеза, – проворчал Алексей, тщательно выписывая угольком фамилию покойного. – Только тот среди контрабандистов числился. Суровый дядька…
