— В вагон, — уточнил Гоглидзе. — Прошу за мной, господа… и прекрасные дамы!
Представительная внешность ротмистра произвела впечатление на девушек. Они смотрели на него во все глаза. Мужчины отреагировали спокойнее, но послушно пошли за ротмистром. Гоглидзе утащил за собой и Лукомского, который все требовал шампанского и дал знак носильщикам везти багаж.
Когда шумная компания исчезла, Щепкин подозвал стоявшую в стороне Диану.
— А это Диана Холодова. Тоже актриса, правда, театральная. Недавно дебютировала.
Зинштейна внешность Дианы сразила наповал. Он замер, пожирая ее глазами, потом низко поклонился, взял руку Дианы и поднес к губам.
— Сударыня, вы настоящее чудо! Сказочная принцесса! Яркая звезда в темном небе!
— Вот как надо говорить комплименты, Василий Сергеевич! — засмеялась довольная Диана, посылая Щепкину хитрый взгляд. Потом посмотрела на Зинштейна. — Сергей Михайлович, я верю, что ваш гений поможет мне раскрыться на экране и сделает меня примой синема!
— Я буду вашим проводником в мир синематографа! — ответил Зинштейн. — А вы станете моей музой!
Диана тактично не заметила след помады на воротнике рубашки Зинштейна, мило улыбнулась ему и мягко вызволила руку из цепких пальцев режиссера.
— Нам не пора в вагон? Надо устроиться…
Зинштейн закивал, подал Диане руку, и они пошли к дверям. Щепкин усмехнулся. Бедный Зинштейн, не он первый попадает в ловушку этих ярких глаз и чарующей улыбки.
Подскочил Гоглидзе, глянул по сторонам.
— Японцы сели, Гриша с багажом на месте. Нам тоже пора, до отправления полчаса.
Он осекся, глядя на рослого молодого мужчину в американском костюме с сигарой в зубах. Тот подошел к вагону первого класса, что-то сказал носильщику. Потом на скверном русском обратился к проводнику:
— Сорри. Это ест фагон фо?
— Четвертый, ваше благородие! — взял под козырек проводник. — Прошу в вагон!
Американец указал носильщику на вещи, тот быстро подхватил чемоданы и саквояж и исчез в тамбуре.
— Ну, так идем? — повторил Гоглидзе.
Щепкин глянул по сторонам. Возле вагона дипломатов никого, большинство пассажиров уже сели в поезд. Перрон опустел.
— Идем. Пора начинать операцию.
— Тогда с богом, Василий Сергеевич, — вполне серьезно проговорил Гоглидзе и первым пошел к тамбуру.
Часть вторая
1
Поезд отмахал первые полсотни верст. Давно пролетели за окном окраины Петрограда, невзрачные дома деревень, поросшие чахлой травой узкие проселочные дороги. К железнодорожному полотну подступили деревья. И стало хорошо видно, что почти вся Россия — не Петродворец, не Мойка и Невский, а дремучий лес без конца и края.
Пассажиры, видимо, только закончили разбор багажа и теперь отдыхали, глядя в окна и настраиваясь на долгий путь через всю Русь-матушку. Кто-то под это дело принимал рюмку беленькой, кто-то баловал себя коньяком, а кто и ликером. Вагоны погрузились в приятную истому.
Словом, момент был самый подходящий, и Щепкин собрал группу в своем купе, запер дверь и обвел сотрудников взглядом.
— Ну, как первые впечатления?
Отвечать никто не спешил. Белкин смотрел в окно, Гоглидзе вытащил часы и подводил стрелки, Диана улыбалась и поигрывала недавно купленными четками из черного обсидиана. Нашла себе забаву, нечего сказать.
— Пока никаких впечатлений, командир, — отвлекся от окна Белкин. — Японцы здесь, при них ли документы — наверняка не знаем. Ведут себя… никак. Вряд ли заподозрили слежку. Хотя слежка вполне понятна, кто же дипломатов такого ранга без присмотра оставляет.
— После такого балагана на вокзале на нас они даже не посмотрят, — согласился Гоглидзе. — Этот режиссер еще бы цыган притащил!
— Цыгане, Гошенька, были бы кстати. — Диана стукнула шариками четок. — Тогда бы мы могли хоть на голове стоять и в окна заглядывать — всерьез бы не приняли. А Сереженька умница. И правда, талант.
Гоглидзе подозрительно посмотрел на девушку.
— Сереженька? Умеет проходимец женщинам нравиться.
— Умеет-умеет. И слова красивые говорит, и смотрит мягко, и дышит жарко, и ручку целует. Как перед таким устоять?!
Диана выгнулась, вытянула руки и пошевелила тонкими пальчиками. Лукаво взглянула на капитана. Тот на жеманство внимания не обратил, о чем-то сосредоточенно думал.
— Мужчина должен брать статью и мужеством! — гордо заявил Гоглидзе, выпячивая грудь. — А не словесами!
Диана состроила ротмистру глазки и промолчала.
— У нас до Вятки еще уйма времени, — сказал Щепкин. — Думаю, стоит попытаться прощупать их. Легонько. Настроение, поведение, реакцию. Так, чтобы ничего не заметили, но и показали себя. А?
— Стоит, — бросил игривый тон Гоглидзе. — Даже по тому, как они будут отвечать на приветствие, можно понять — сильно напряжены или нет.
— Лучше бы не самим, — произнес Белкин. — Кого-нибудь натолкнуть. Или с кем-то за компанию. Можно даже небольшой конфликт…
— Конфликты отставить! — серьезно предупредил капитан. — Нечего их раньше времени пугать. И так этих конфликтов будет вдоволь. Но пощупать пощупаем.
Диана, поворачивая пальцы и чуть прищурясь, смотрела на наманикюренные ногти.
— Мальчики, а вы не думали, что японцы ждут нападения? Или провокаций? Они же везут документы… ну если вообще везут… особой важности. Значит, готовы ко всему. И агентуру свою предупредили, и негласную охрану. Она ведь может быть, а? И если мы сейчас начнем их щупать, то просто насторожим сверх меры. Тогда они просто запрутся в вагоне, и их оттуда под страхом смерти не вытащишь.
Щепкин внимательно выслушал девушку, одобрительно кивнул. Диана частенько высказывала интересные мысли и почти всегда попадала в точку. Умная чертовка, да еще красивая. Гремучая смесь. И если рванет!..
— Насчет негласной охраны уже думали. Жандармское управление никакого особого присутствия на вокзале не обнаружило. Все, кто едет в поезде, люди проверенные. Даже шулер в вагоне второго класса и парочка казнокрадов, которые везут деньги, и те под контролем. Агентура может только фиксировать проход поезда через станции и снимать сигналы тревоги, но никак иначе повлиять на ход дел не сможет. А каких-либо групп прикрытия не существует. Мы же не в Китае.
— Но что-то они придумали, — вздохнул Гоглидзе. — Какие-то меры противодействия.
— Самые простые. Контроль за вагоном, предотвращение проникновения, план дежурств, способы быстрого уничтожения улик. Ну и примитив контрмер — контакт с пассажирами в том же вагоне-ресторане, попытка выявить слежку. Больше ничего.
— Эх, как бы узнать, что они хотят! — покачал головой Белкин. — Хоть прям медиума ищи.
— Чего они хотят, и так ясно — довезти документы до Японии. А что они станут делать потом? Вот загадка. Я бы на месте этого Идзуми и посла еще трижды подумал, стоит ли показывать такое начальству и императору. Отношения между странами можно испортить быстро. А к чему это приведет? — Щепкин помолчал, бросил взгляд на погрустневшую Диану и закончил: — Как бы там ни вышло — документы могут больше навредить, чем помочь.
…По странному совпадению о том же думал и первый помощник посла Японии в России Хиро Идзуми. Он сидел в своем роскошном купе на мягком диване, катал в руке красное с отливом яблоко и думал, думал.
На столе рядом с чашкой чая лежала открытая папка. На ней не было ни штампов, ни наклеек с данными. Простая папка, какую можно купить в любом магазине. В папке были четыре документа. И вот на их титульных листах хватало и штампов, и надписей «Совершено секретно. Напечатано в одном экземпляре».
Четыре документа. «Меморандум о намерениях возвращения», «Проект договора о перемирии», «Проект обращения к Президенту Северо-Американских Соединенных Штатов», «Проект плана о передислокации военных соединений на Дальний Восток».
Четыре гвоздя в крышку гроба русско-японскому мирному договору девятьсот пятого года. Четыре причины для выхода Японии из союза с Антантой и подготовки войны с Россией.
Или это две петли для шеи посла и его собственной шеи. Впрочем, для потомственных самураев могут расщедриться и на расстрел.
Документы в посольство передал «партнер» — неизвестный добровольный помощник. Передал, конечно, не сам, а через одного агента. Плату за документы взял умеренную, но выторговал ответные услуги японцев, правда, не сказал какие.
Вот эта загадочность, а главное, удивительные возможности «партнера» и вызывали удивление и недоверие.
Возник «партнер» пять месяцев назад, предложил свои услуги в получении интересной информации о состоянии дел на Дальнем Востоке России и о положении в столице. Посольство на контакт пошло не сразу, долго проверяло добровольца. Тот проверку выдержал, нашел действительно интересные данные, которые в силу ряда причин были недоступны самим японцам.
