— Почему? — запротестовал Фрос. — Это было очень интерес но!
— Интересно, да, — прервал его Мота. — Но очень ли? Может быть, я не умею оценить, — повернулся он к Клену, — все тонкости хода мысли? Одно дело, если бы мы сидели на террасе какого-нибудь приличного заповедника и тянули через соломинку кофе с мороженым. Наверняка, я хотя бы старался поспеть за вашими воображениями… Дело в том, что тут все время бродит у меня в голове одна мысль, а скорее — один вопрос. Что именно привело вас на эту планету? То есть, что определило, что ваша экскурсия дошла до цели? Двуокись углерода и это свинство в море, или идеальный полигон для свеже «приспособленных», катастрофа корабля… первого корабля, — он это подчеркнул, — или же эта наша бедная скорлупа? — он похлопал по подлокотнику кресла.
— Станция, — быстро ответил Дари, — а уж наверняка нежелание завладеть ею. Мы не ищем конфликта с Землей. В конце концов, — усмехнулся он, — конфликт тоже является форой контакта…
Мота сел и выпрямился. Черты лица его затвердели.
— Если это правда, — бросил он, — мы должны были взаимно кое-что доказать. Мы вам показали корабль, а вы обманули нас. По крайней мере, пробовали. Ну, прошу, скажите сейчас, что мы должны сделать, если автоматы не нападут на след Виандена? Где его искать? У вас или у тех, которых вы называете Новыми? А может, еще где-либо? А может ли мы полагаться на вашу информацию? Черт его знает! Как далеко вы решите зайти… во имя этого вашего времени или чего там. Вы постоянно повторяете «мы — вы» и «мы — они», все время имеете какие-то претензии. Что было, то было. Мы же, как тут сидим, не искали вас и не приглашали. Вы присылаете сюда корабли, которые взрываются и убивают наших. Если это случайность. Потом вы учите нас, на чем основывается прогресс. А я хотел бы знать, достиг ли Третьей корабль, который стартовал отсюда с двумя уцелевшими членами вашего экипажа. Примем, что их действительно было четверо, и быть может, с Вианденом! И не приземлился ли он в вашей, как вы говорите, Городе?
— Нет! — просто бросил Клеен.
— Нет! — повторил Дари.
Мота не спускал взгляда с их лиц. Молчание затягивалось, из-за пульта донесся одиночный щелчок переключателя. Автоматы самостоятельно корректировали давление, в зависимости от условий, господствующих снаружи.
— Поверили бы вы на моем месте?
Дари встал. Он оттолкнул кресло словно со злостью и сделал шаг в нашу сторону.
— Не знаю! — резко сказал он. — И не думаю, чтобы это имело большое значение. Если вы захотите лететь туда, вы и так должны будете узнать, как те живут, какую носят одежду и так далее. Твои сомнения бессмысленны. Вы должны спросить об этом нас и волей-неволей приспособиться к тому, что мы вам скажем. У вас просто нет другого выхода.
Мота тоже встал. Минуту они смотрели в глаза друг другу. Машинально я положил на кобуру излучателя руку. Но ничего не произошло. Лицо Моты медленно расслаблялось. Его плечи опустились. Он набрал воздуха, отвернулся и, не глядя ни на кого из присутствующих, бросил:
— Фрос! Отведи их вниз…
6.
Верхний слой дыма и пыли, наполняющий их котловину, издалека выглядел как зеркало покрытого грязной пеной озера. Но чем ближе, тем ясней различались волнующиеся в ней полосы, попеременно темные и почти белые, временами раздергиваемые сильными течениями. Окружающие долину землистые холмики, погруженные в эту угрюмую трясину до половины склонов, производили впечатление печального и молчаливого кордона.
У меня болели все кости. Всю дорогу я проделал в довольно-таки странной позиции — держа левую ногу снаружи машины. Это последствия бури. Оставленный на суше вездеход, подхваченный стеной пыли, от которой мы сбежали в воду, ударился бортом о выступающую из склона скалу. Мне нужно было бы что-нибудь с этим сделать перед выступлением в дорогу, но едва я убедился, что двигатели работают нормально, я двинулся в путь, не снимая ноги с педали газа. Пролетел почти восемьдесят километров, отделяющую застланную дымом котловину от океана.
Я перекатился через последнюю котловину и сбавил скорость. Видимость ухудшалась с каждым метром. Я включил рефлекторы, вернее, один из них, такие как остальные пострадали во время бури, но это не слишком пригодилось.
Микрофоны приносили нарастающий грохот из равномерного шума временами пробивалась вибрация буровых агрегатов и компрессоров, скрежет тяжелых манипуляторов, стонущий вой сигналов. На момент все утихло, и внезапно атмосферу потряс сильный грохот, массы пыли; смешанные с тучами гальки и обломков скал, поднялись в кустистом взрыве, увлекая за собой первоначальные дым и пыль, и, набрав высоту, начали раздуваться в виде придавленного гриба. Открытое дно углубления показало широкие мелкие канавы, в которые уходили опущенные плечи эскалаторов, несколько плоских перерабатывающих машин и два транспортера на монсттруально огромных колесах. Один из них, тяжело нагруженный, как раз полз к низкой седловине, выводящей из замкнутого холмами пространства в сторону, где в неполных сорока километрах отсюда стоял «Рубин».
На краю дороги, более-менее напротив склона, где катился сейчас вездеход, виднелась маленькая фигура Фроса. Смотря в сторону, где минуту назад взрыв из скального ложа очередную порцию лютения, он что-то объяснял следящим автоматам. Я видел его не более нескольких секунд, сразу за этим машины все двинулись,
Котловину снова наполнил адский визг, из-под клубов пыли зубы экскаваторов и лапы транспортеров поднимали тучи пыли, которые вскоре заслонили дно углубления и окрестные склоны. Я ехал еще минуту, тараща глаза, приготовившись, что из тучи появится внезапно масса какого-нибудь бульдозера или автоматического переработчика, наконец остановился.
— Фрос! — позвал я. — Фрос, слышишь?
Наушники ответили далеким, заглушенным звуком. Скафандры не имеют устройства, которое позволяло бы выключать микрофоны… Как будто бы из соображений безопасности.
— Фрос, я иду к тебе!
На этот раз мне удалось выловить несколько слов ответа.
— Будь осторожен… канавы… лучше всего обожди…
Я объехал место, с которого доходили те звуки, наиболее заядлой суеты и достигнув подножья противоположного склона, свернул в сторону, где, как я помнил, стоял Фрос со своими автоматами.
— Отзовись, Мур! — раздалось в наушниках скафандра. — Где ты?
— Недалеко! — сказал я.
— Ты уже знаешь…
— Ты сидишь тут с утра, — прервал я. — Так дай и другим поработать…
— Не нужно, — голос был ближе. — Уже кончаю. Последний транспорт. Автоматы вернулись?
— Нет! —буркнул я. — Когда вернутся, Мота даст нам знать. Наверное, сам придет…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
