– Но я могла бы выйти замуж за сотрудника отдела уголовных расследований.
– Но я не работаю в отделе уголовных расследований.
– Нет, конечно нет! – подхватила Анна. – Но не будем уточнять детали. Вы не работаете в отделе уголовных расследований, Шейста не была украдена. Все очень мило. По крайней мере, – прибавила она, оглядываясь по сторонам, – я не понимаю, зачем Шейсте было переезжать из Женевы к нам. Во всяком случае, ей напрасно разрешили приехать в эту страну.
– Я молчу, – ответил Адам.
– Не думаю, чтобы вы что-то знали об этом, – сказала Анна.
– Я думаю, что мы поблагодарим мсье Пуаро за его блестящие идеи, – буркнул Адам.
– Это тот забавный человечек, который вернул Джули сюда, а потом пошел смотреть на мисс Вулстроу?
– Да, – ответил Адам. – Он именует себя детективом-консультантом.
– Никогда бы не подумала, что он детектив.
– Я вообще не понимаю его действий, – сказал Адам. – Он ходил даже к моей маме и к кому-то из моих приятелей.
– К вашей матери? – удивилась Анна. – Зачем?
– Не знаю, – ответил Адам. – У него какой-то повышенный интерес к матери. Он даже ходил смотреть на мать Дженнифер.
– А он не ходил смотреть на мать мисс Рич или мисс Чедвик?
– Я думаю, что до матери мисс Рич он просто не может добраться, – заметил Адам. – Иначе он обязательно пошел бы посмотреть на нее.
– А мать мисс Чедвик живет в Четтенхеме, она говорила мне об этом, – сказала Анна. – Ей, кажется, около девяноста лет. Бедная мисс Чедвик, она сама выглядит сейчас на все девяносто. Иногда она заходит ко мне поболтать.
– Да, она постарела за последнюю неделю, – согласился Адам.
– Потому что она по-настоящему любит эту школу. В ней вся ее жизнь. Она не может видеть, как «Мидоубанк» приходит в упадок.
В эту минуту они заметили приближающуюся к ним мисс Чедвик, которая действительно выглядела на десяток лет старше, чем в начале семестра. Раньше она двигалась энергично и бодро, а теперь шла медленно и тяжело.
– Вы должны зайти к мисс Вулстроу, – обратилась она к Адаму. – Она даст вам указания насчет сада.
– Я только уберу здесь немного, – сказал Адам.
Собрав инструмент, он понес его в сарай.
Анна и мисс Чедвик вместе направились к школе.
– Здесь все кажется спокойным, – сказала Анна, глядя вокруг. – Дом, простой, как театральная декорация. Люди, занимающиеся своими делами... – прибавила она задумчиво.
– Это ужасно, – сказала мисс Чедвик. – Это просто ужасно – думать о том, что произошло в «Мидоубанке». А я не могу не думать об этом, не могу спать. Все рушится... Годы работы, годы напряженного труда... И все теперь идет к упадку.
– Все еще может быть восстановлено, – попыталась приободрить ее Анна. – Вы же знаете, у людей короткая память.
– Не такая уж короткая... – мрачно ответила мисс Чедвик.
Анна ничего не сказала. Но в душе она была согласна с мисс Чедвик.
3
Мадемуазель Бланш вышла из класса, где у нее был урок французского языка, взглянула на часы. Да, для того, что она собирается сделать, времени вполне достаточно.
Она поднялась в свою комнату и надела шляпку. О, она не из тех, кто ходит с непокрытой головой. Мадемуазель Бланш поглядела на себя в зеркало и осталась довольна. Совсем незаметная малышка! Теперь можно этим воспользоваться. Она улыбнулась своему отражению. И как она похожа на свою сестру! Легко пользоваться ее удостоверением: фотография на паспорте ни у кого не вызывает сомнений. Просто грешно было бы не использовать такие прекрасные рекомендации, когда Анжель умерла. Анжель действительно любила работу учительницы. Для нее же это невыносимая скука. Но игра стоит свеч. Особенно сейчас, когда все превосходно складывается. Никогда бы ей не заработать столько денег. И теперь ее ждет прекрасное, совсем другое будущее. Навсегда исчезнет проститутка Муше Бланш. Впереди Ривьера! Отличные наряды, драгоценности. И самое главное, что существует в этом мире, – деньги! Все складывается очень хорошо. Вот цена отвратительной английской школе.
Мадемуазель Бланш взяла свою сумочку, вышла из комнаты и зашагала по коридору. Женщина, стоя на коленях, мыла пол. «Новая прислуга! Полицейская ищейка, конечно. Смешно! Они думают, что никто ничего не замечает!» С презрительной улыбкой вышла она из школы и направилась к воротам. Остановка автобуса на противоположной стороне. Она подождет. Автобус будет через пару минут.
Людей на остановке было совсем немного. Впереди – спокойная деревенская дорога. Автомобиль с поднятым капотом. Велосипед, прислоненный к придорожной изгороди. Какой-то мужчина копается в двигателе. Еще один ждущий автобуса.
Кто-то из них, несомненно, последует за нею. Возможно, все будет сделано очень искусно. Но это ее не беспокоило. Пусть «хвост» смотрит, куда она идет и что делает.
Подошел автобус, и через четверть часа она сошла на главной площади города. Пересекла ее и остановилась перед витриной магазина, в которой были выставлены новые модели платьев.
«Дешевка, провинциальная безвкусица», – думала она, презрительно поджимая губы. И все же стояла и смотрела, как будто эти вещи притягивали ее. Неожиданно она зашла в магазин, сделала пару незначительных покупок, потом вышла из зала и зашла в дамскую комнату, где был стол, несколько легких стульев и телефон. Войдя в будку, опустила монетку, набрала номер, подождала, пока ответят.
– Это Мазон Бланш. Вы поняли меня? Мазон Бланш. Я говорю насчет долга. У вас есть время до завтра. Но не позже чем завтра вечером вы должны положить в «Нейшнл кредит» в Лондоне на имя Мазон Бланш, Сент-Ледбери-Бранч, сумму, которую я вам назову... – Она назвала сумму. – Если деньги не будут положены, это явится для меня знаком, что мне следует сообщить... кое-куда о том, что я видела в ночь на двенадцатое. Рекомендую обратить внимание на... мисс Спрингер.
Она повесила трубку и вышла из будки. В комнате была какая-то женщина. Возможно, тоже покупательница, а может, и нет. Но теперь уже поздно думать о том, могла ли она подслушать ее телефонный разговор.
Мадемуазель Бланш снова зашла в магазин, примерила пару кофточек, но не купила их. Вышла на улицу, завернула в книжный магазин, потом в молочную. Выйдя оттуда, отправилась на автобусную остановку, села в автобус, идущий в Мидоубанк.
Всю дорогу мадемуазель Бланш мысленно улыбалась. О, она неплохо провернула это дело. Сумма, которую она требовала, не слишком велика... В будущем она конечно же потребует еще...
Да, это будет неплохой источник дохода. И она не испытывает угрызений совести. Во всяком случае, не считает своим долгом сообщить полиции то, что видела и знает. Эта Спрингер была отвратительной женщиной, грубой, неотесанной. И вообще, нехорошо совать нос в чужие дела. Ну и получила по заслугам.
Мадемуазель Бланш задержалась возле бассейна. Понаблюдала за ныряющей мисс Рич. Потом ныряла Анна Шапленд. Раздавался визг и смех девочек.
Прозвенел звонок, и мадемуазель Бланш пошла в младший класс. Девочки были невнимательны и откровенно скучали, но она не придала этому должного внимания. Скоро она займется чем-то лучшим, чем преподавание.
Потом зашла в свою комнату привести себя в порядок перед сном. В кресле на обычном месте лежала брошенная кофта. Она подошла к зеркалу, припудрилась, подкрасила губы...
Это произошло так быстро, что мадемуазель Бланш не успела удивиться. Бесшумно! Профессионально! Казалось, кофта сама поднялась из кресла и неуловим, быстрым движением метнулась к ней. Прежде чем мадемуазель Бланш успела закричать, мешок с песком обрушился на ее шею...
Глава 21
ИНЦИДЕНТ В АНАТОЛИИ
Миссис Эпжон сидела на краю обрыва, глядя вниз, в глубину ущелья. Рядом с ней сидела турчанка, с которой они объяснялись наполовину по-французски, наполовину жестами. Турчанка уже успела сообщить, что у нее девять детей, из них восемь – мальчики. И пять абортов.
– А вы? – допытывалась она у миссис Эпжон. – Сколько? Мальчик? Девочка? Сколько? – И она сделала движение пальцами, словно считая.
– Одна девочка, – сказала миссис Эпжон.
– А мальчик? Сколько?
Учитывая турецкий взгляд на мужчин и женщин, она предпочла солгать. Подняла правую руку с растопыренными пальцами и сказала:
– Пять!
– Пять мальчик? Хорошо!
Турчанка одобрительно кивнула и дала понять, что, если бы здесь была ее кузина, которая отлично говорит по-французски, они бы еще лучше поняли друг друга. Затем на том же смешанном языке поведала историю о своем последнем аборте.
Остальные пассажиры расположились неподалеку от них. Автобус выглядел потрясающе старым. Шофер и еще какой-то мужчина копались в моторе.
Миссис Эпжон слушала болтовню турчанки, стараясь не спутать момент, когда надо восхищенно кивнуть, с моментом, когда надлежит выражать сочувствие.
Ее мысли прервал голос, совершенно не совместимый с местом, где она находилась.
