Генрих IV покинул Кевр страшно оскорбленным и вернулся в армию; но образ белокурой Габриэль его преследовал, и спустя некоторое время, как сообщает Вильгомблен, «Беарнец совершил новую поездку под видом каких-то дел в город Ла Фер, опять увидел красавицу, и все в нем всколыхнулось».
Но, увы! И на этот раз Габриэль приняла короля плохо, и он в ярости возвратился в Компьень, где временно находился королевский двор. Король вызвал к себе герцога де Бельгарда.
— Монсеньор, — сказал он ему, — отныне я не собираюсь делить с кем-то женщину, которую люблю, равно как и власть. Я одинаково ревностно отношусь как к одной, так и другой. Поэтому прошу вас больше не помышлять о мадемуазель д`Эстре.
Приведенный в отчаяние, Бельгард тут же явился к Габриэль и сообщил ей о решении короля. Сильно разгневанная мадемуазель уселась в карету и отправилась в Компьень, чтобы высказать Генриху IV все, что она думает о его манере вести себя. В резком тоне она упрекнула его за то, что он вмешивается в то, что его не касается, добавив, «что она считает себя свободной в своих привязанностях и что он может вызвать к себе лишь ненависть, если вздумает помешать ей выйти замуж за Бельгарда».
Выпалив все это на одном дыхании, она, не дожидаясь ответа, покинула двор и вернулась в Кевр.
«Сраженный точно ударом молнии, — пишет Дре дю Радье, — король испытал чувство острейшего горя. Угрозы м-ль д`Эстре поразили его сильнее, чем все опасности, которым он когда-либо подвергался. И тут герой Кутра, Арка, Иври, самый смелый и самый неустрашимый из всех королей Франции, впервые предстал перед знавшими его людьми буквально оглушенным, дрожащим и отчаявшимся».
Он не спал всю ночь и обдумывал дерзкий план, который собирался осуществить на следующий день. Покинув армию, прекратив борьбу с Лигой, забыв, что находится в разгаре завоевания своего королевства, Беарнец в сопровождении пяти самых близких и самых доверенных лиц выехал в направлении Кевра, где собирался вымолить себе прощение.
Задуманное им дело требовало безумной смелости, потому что лес, который ему предстояло пересечь, был занят двумя вражескими гарнизонами. Риск оказаться узнанными и схваченными лигистами был так велик, что он придумал уловку, достойную влюбленного школьника. В трех лье от Кеврского замка он отослал назад своих спутников, переоделся в крестьянское платье, положил на голову мешок с соломой и закончил свое путешествие пешком.
«М-ль д`Эстре, которая, — как рассказывает Соваль, — вместе со своей сестрой, м-м де Вила, сидела у окна галереи, откуда открывался обширный вид окрестностей, заметила крестьянина, но даже вообразить не могла столь странной авантюры и потому не всмотрелась в лицо приближавшегося человека.
Когда король вошел во двор замка, он скинул с головы мешок, никого не спросив, поднялся туда, где увидел причину своего маскарада, и подошел к ней с покорным видом. Она страшно удивилась, увидев его в наряде, мало соответствующем его достоинству; при этом она явно не испытывала благодарности за то, что он пришел только ради удовольствия увидеть ее. Она приняла его с презрительным выражением на лице, что больше соответствовало его облачению, чем блеску рождения. Сделав презрительную гримасу, она попросила его пойти переодеться, если он желает остаться около нее, и неожиданно вышла из комнаты, оставив сестре неприятную заботу извиняться за ее неучтивость» [42].
В общем, путешествие, во время которого Генрих IV рисковал потерять корону, оказалось бесполезным. В Компьень он вернулся в полном отчаянии. «Лицо его выражало такое огорчение, — пишет Соваль, — что все увидевшие его в этом состоянии, подумали, что он по меньшей мере лишился половины королевства».
Так как он больше не мог жить, не видя Габриэль, он назначил Антуана д`Эстре членом частного королевского совета, полагая, что сможет перетянуть в Компьень всю семью. Замысел удался. Не прошло и недели, как отец и обе дочери поселились при дворе.
С этого момента Габриэль, прекрасно понимая, что внушенная ею любовь может быть полезной для семьи, стала вести себя с Генрихом IV любезнее. Однако она не позволяла ему «класть руку на бедро», и бедняга очень переживал…
Победа, хотя и очень скромная, которую одержал король, расстроила Бельгарда, по-прежнему влюбленного в Габриэль, и лишила надежд всех воздыхателей, толпой ходивших за златовласой пикардийкой.
Один из них, честолюбивый герцог де Лонгвиль, с которым м-ль д`Эстре была кокетлива и нежна, казался скорее взволнованным, чем удрученным. Легко преуспев там, где Генрих IV испытывал некоторые затруднения, герцог опасался, как бы его удачливость не поссорила его с монархом. «Он не хотел, — пишет Дре дю Радье, — покупать себе удовольствия ценой королевской немилости».
Спеша закончить интригу, которая могла иметь для него самые тягостные последствия, он попросил Габриэль вернуть ему его письма и согласился отдать те, что получил от нее. Обмен произошел в дальнем уголке парка компьенского замка, и оба любовника мирно расстались. Однако, вернувшись к себе, Габриэль с возмущением заметила, что Лонгвиль «из желания держать ее в некоторой зависимости» оставил у себя несколько самых нежных из ее писем.
За это она жестоко отомстила, приказав вскоре убить его. Совершено это было в тот момент, когда его гарнизон дал приветственный залп [43]…
По словам историка, очевидца тех событий, «м-ль д`Эстре отличалась не очень покладистым характером».
В то время как влюбленные в красавицу Габриэль впадали в отчаяние при виде намечающейся интриги между королем и их кумиром, семейство д`Эстре взирало на происходящее с огромным удовлетворением и с надеждами на осуществление своих многочисленных замыслов.
Надо сказать, что у семейки было немало поводов желать сближения с королем.
Прежде чем перечислить эти поводы, я хочу представить читателю трех главных персонажей, вместе с которыми проживала Габриэль: прежде всего ее отец,
Антуан д`Эстре, затем ее тетка, Изабо Бабу де ла Бурдозьер, дама де Сурди (выполнявшая роль матери с тех пир, как м-м д`Эстре покинула супружеский очаг и стала жить в Овернн вместе со своим молодым любовником), и, наконец, ее дядя, Франсуа де Сурди.
Эти трое так или иначе оказались жертвами гражданской войны. Антуан д`Эстре был безутешен, лишившись поста губернатора Ла Фера в 1589 году (когда город оказался захвачен Лигой), г-н де Сурди, некогда правивший Шартром, горевал оттого, что был изгнан из города католиками, а м-м де Сурди очень печалилась из-за того, что ее любовника, хранителя печати Юро де Шеверни, отстранили от управления шартрской провинцией.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
