На лестничной площадке встречаются два соседа, вежливо желают друг другу доброго утра и, пока спускаются по лестнице, заводят между собою разговор.
– А вы, Сидор Петрович, хам.
– А вы, Лука Михайлович, сами хам. И хам, может быть, в большей степени, чем я. Хоть я совсем и не хам.
– Ну уж вы эти предположения бросьте. Хам не я, а вы.
– Нет вы.
– Нет вы.
– А у вас нос пунцовый.
– А вы позавчера мне на ногу в трамвае наступили и не извинились.
– Это вам кто-то другой на ногу наступил, а я не наступал, потому что я таким хамам, как вы, предпочитаю на ноги не наступать.
– Мало ли чего вы не предпочитаете. Только вы наступили мне на ногу и не извинились. Стало быть, вы еще и трамвайный хам.
– А вы к тому же еще и клеветник.
– А вы жулик.
– Я жулик?
– Вы, вы, вы.
– А отчего у вас нос пунцовый?
– А он вовсе и не пунцовый.
– А какой же?
– Обыкновенный.
– Вы просто не хотите признаться, что вы есть выпивоха.
– А вы есть дурень.
– А это уже с вашей стороны есть оскорбление личности.
– Это кто личность? Вы что ли?
– Представьте, я. Не вы же.
– Какая же вы личность, когда вы всего лишь навсего околичность?
– Как раз наоборот. А вот вы, кстати, мне должны сто рублей и никак не отдаете их.
– Это за что же я вам должен?
– Помните, у вас на сырок творожный не хватало?
– Уж на что, на что, а на сырок у меня всегда хватало. Может быть, это у вас на сырок не хватало, а у меня всегда хватало и на десять сырков.
– Врете! Бессовестно врете. Вы, если хотите, можете и не отдавать. Мне ваши сто рублей и не нужны. Я могу и без них обойтись. Только вы нечестный человек после этого.
– Сами вы нечестный. И ладони у вас потные.
– А по вам тюрьма плачет.
– А по вам сумасшедший дом.
– Тьфу на вас.
– Это на вас тьфу.
Поплевав друг на друга, добрые соседи выходят из парадного и после горячего рукопожатия расходятся в разные стороны.
Сутяпкин
Никто кроме меня не знает, что старик Сутяпкин – эксгибиционист. Однако это так.
– Ах сколько шарму, сколько сладострастия! Королева! Истинно – королева!
Старик повизгивал и пускал слюни. Нижняя губа оттопырилась, глазки помутнели.
Старик шумно глотнул, дряблые, отвисшие, как у бульдога, щеки задрожали, раздуваемые сиплым выдохом, похожим на стон, и костлявые синюшные пальцы скрючились, отодвигая полу пальто, за которой безжизненно висели сморщенные дряхлые гениталии.
Проходящая мимо молодая чаровница прошелестела складками платья и даже не ускорила шагов.
По лицу ее пробежала улыбочка, но тут же молнией ушла в громоотвод слегка нахмурившихся бровей.
И только нарочито усилившийся цокот каблучков-шпилек показал, что забавный старикашка порядком ее развеселил.
Случай у платформы
Солнце начало припекать. К полудню снег почти сошел, и открылся бурыми островками асфальт. Ручьи понеслись по тротуарам. На улице воцарилось весеннее оживление, особенно ощутимое у железнодорожной платформы, где помимо самой станции расположились и всевозможные киоски: «Печать», «Цветы», «Табак», «Справочное бюро».
К табачному киоску подошел высокий сутулый мужчина, одетый в длинный черный плащ и черную шапку, и хрипло попросил пачку «беломор».
Во всем его облике сквозило что-то странное. Даже очень странное. Но что же? Что именно? Что?..
Э, да вот, оказывается, в чем дело! Оказывается, на том самом месте, где должна размещаться голова, зияла пустота. Но никто в толпе этого просто не замечал.
И только киоскерша сердобольно всплеснула руками: «Что с вами? Да на вас лица нет!»
Волшебное зеркало
Верочка и родители
Верочка пришла домой радостная и возбужденная. В большом зале консерватории давали концерт Стравинского, музыкой которого пятнадцатилетняя особа восхищалась… нет, она жила его волшебными, завораживающими мелодиями. Нежная, впечатлительная, обостренно воспринимающая и утонченная ее душа парила в мире прекрасного – на радость и умиление родителям, которые не переставали восхищаться ее вокальными данными и успехами в музыкальной школе. О том, что она училась на отлично, и говорить не приходится.
Часто в их семье устраивались литературные вечера, на которые приглашались именитые и неименитые стихотворцы. И просто устраивались вечера, с чаепитиями, шутками и общим весельем. И всегда непременным украшением этих вечеров была прелестная Верочка.
Но в этот раз в доме стояла тишина, и родители были грустны и не вышли встречать ее, чего еще никогда не случалось.
Подслушанный разговор
Верочка весьма изумилась подобному обстоятельству и, как всякая избалованная девочка, которую к тому же переполняют бурные эмоции, но увы, вынужденная пребывать взапрети вследствие отсутствия собеседников, пусть даже в виде папы и мамы, она ощутила нечто вроде некоторой обиженности.
Однако вскоре она услышала разговор, приглушенно просачивающийся из спальни; он то и привлек ее внимание. Любопытство, естественное для молодого пытливого ума, заглушило досаду и помогло проникнуть в тайну.
«Лучше бы ты не доставал этого зеркала», – послышался придавленный мамин голос, в котором чуткое верочкино ушко определило проступающие, хотя еще и не проступившие, слезы.
«Кто ж мог знать, что так произойдет?» – оправдывался папа, тяжело вздыхая.
«Этот старик-антиквар самый настоящий преступник!»
«Не говори так. Он не виноват. Он сопричастен Неведомому и Непостижимому. На нем лежит мистический знак таинства».
«Теперь ты видишь, чем обернулось это таинство»?
«Быть может, и не следует отчаиваться, моя дорогая? Наверняка здесь какой-то фокус. И не стоит принимать всерьез забавную шутку».
«Ты сам не веришь себе. А помнишь, как ты загорелся, услышав об этом необычном зеркале, посмотревшись в которое, можно увидеть свое будущее?»
«Не отчаивайся, дорогая, жизнь покажет».
В спальне
Верочка напрочь забыла о музыке Стравинского. Из ее милой головки в миг улетучились, растаяв в ночном свежем воздухе, бурные романтические впечатления. Она твердо решила достать это зеркало, соблазненная заманчивой мыслью хоть краешком глаза подсмотреть свою дальнейшую судьбу. Ведь тогда ей откроется великая сила знания. Ведь если достоверно будет все известно наперед, то и в настоящем можно делать все, что захочется. Все равно будет так, а не иначе. Roma locuta, causa finita. (Рим сказал, вопрос исчерпан). Подобные мысли подарили ей первую бессонную ночь со всеми ее муками.
А утром примерная ученица не пошла в школу и вместо контрольной по алгебре она пробралась в родительскую спальню, где и обнаружила на низком столике крохотное зеркальце с дымчатой поверхностью в старинной оправе.
«Ах, как все просто!»
«Ах, как все просто!» – вырвалось из впечатлительной девичьей груди.
Она почувствовала, как вспотели ее изящные ладошки и застучало любвеобильное горячее сердечко. Сейчас… сейчас она возьмет его и узнает свое будущее. Целомудренное воображение уже рисовало ей ослепительные картины. Вот она выходит на сцену в роскошном платье, и завороженная публика замолкает, и раздаются первые печальные звуки ее скрипки и не тают, а летят по залу и поднимаются все выше, выше, околдовывая и очаровывая пришедших сюда людей. А потом овации. Браво! Бис! А потом фантастический принц уносит ее на летящей Лянче в море огней, цветов, шампанского и звонкого смеха. Это ее будущий муж.
Ее дрожащие пальчики уже берутся за шероховатую рукоятку, дымчатая поверхность темнеет, и Верочка жадно и в волнении смотрит, затаив дыхание, в свое туманное предзнаменование.
Она видит женское лицо. Яркий рот. Раскрашенные глаза. Женщину клонит ко сну. Она медленно ложится на кушетку, на которой храпит пьяный мужик. Он приоткрывает один глаз. «А, это ты, Верка, курва. Опять по мужикам шлялась, блядь ты этакая». Он размахивается и бьет ее по голове.
В углу комнаты заскулил пятилетний малыш. Он еще не умеет говорить. Женщина подошла к нему. Ребенок вытаращил черные глаза и уставился на нее. Ее морщинистые руки потянулись к его тонкой шее…
Но что это? Что? Ах! Верочка роняет зеркальце и лишается чувств. Ее вырвало.
«Доченька, что с тобой?»
Нарядная мама, шикарная женщина с погрустневшими глазами пришла сегодня раньше обычного. Как видно, сбылись ее смутные предчувствия – ведь она не раздеваясь, сразу побежала в спальню.
«Доченька, что с тобой?»
А доченька, проказница Верочка, лежала в рвотных массах без сознания, и рядом поблескивали осколки вещего зеркальца.
«Мстят боги тем, кто их видит…»
Папа вскоре умер по причине несчастного случая, приключившегося в автомобильной катастрофе.
Мама ушла к другому мужчине.
А Верочку взяла к себе добрая интеллигентная бабушка, окружившая бедняжку внученьку теплыми заботами, в том числе связанными и с хлопотами по устройству в психиатрическую больницу.
