выдержав допроса и пыток.
- Зандал! Надо было сперва выбить ему все зубы, - разочарованно пнул обмякшее тело с пеной у рта дед. – Сука! Лишил удовольствия!
События произошедшего прояснил командующий Намистора – Хурин Глакор, спасённый с остальными воинам и пришедший в себя через два дня. Хурин лишился на операционном столе руки и ноги, но выжил и рвался отомстить.
- Мы получили сигнал о помощи с нгтольского корабля, - сипло и с трудом рассказывал Глакор. – Наш звездолёт направился на помощь, доложил о нападении дамиртальцев на границе точки выхода и запросил отбортировать торговых представителей Ках’Нгтола на станцию.
Хурин запнулся, захрипел и, как будто, провалился в кратковременный сон. Несколько минут мы смотрели на его тяжёлое дыхание, потом Заил что-то ему вколол, и командующий резко открыл глаза, очнувшись ото сна. Намилл приподнял мужчину, поддержал кружку с укрепляющим отваром и поправил одеяло.
- Они напали на вас? – подтолкнул его к продолжению.
- Это сложно было назвать нападением, - поморщился Глакор, припоминая детали. – Как только серые мрази прошли в гостевой блок, в голове образовался болезненный спазм, за ним темнота. Очнулись в клетках – напиханные, словно рыба в бочку, и прикованные к полу. Через некоторое время нгтольцы стали спускаться к нам, вырубали и забирали нескольких ребят. Кого-то возвращали искалеченными, кто-то пропадал. В какой-то момент после темноты, я оказался голый на металлическом столе и пристёгнутый ремнями. Эти твари отпилили сначала руку… частями. Пальцы, кисть, локоть, плечо… Потом принялись за ногу по такому же принципу… Без обезболивающих, без анестезии. Пилили, переговаривались и консервировали обрубки в банки. Наверное, мне повезло, что у меня забрали только конечности. Рядом лежал Затум, совсем мальчишка… Его глаза так и смотрели на меня, стекленея с каждой секундой, пока у него вырезали сердце. Они до сих пор мне снятся. Такие живые до этого стола, и такие мёртвые, потухшие, поддетые ледяной изморозью после.
Хурин заснул, а мы долго продолжали стоять молча, не проронив ни слова. Слов не было, только эмоции, наваливающиеся шквалом ненависти и гнева. Всё, что раньше предлагал сделать с нгтольцами Шаад, казалось мелочью по сравнению с тем, чего проецировалось в наших мозгах. Быстрая смерть и стремительное уничтожение были не для них. Ках’Нгтол будет умирать долго, медленно и в страшных муках.
Через неделю мы вынырнули из точки выхода в трёх часах от Ганзалеона. Близость семьи придала сил, и я не сдержался, включая громкую связь.
- Поднажмём ребята, - бросил клич в микрофон. – Родные нас заждались.
В ответ я услышал поощрительные крики, свисты и грохот топающих ног. Мы приближались к дому, возвращая вылетевшую команду в полном составе и выживших солдат из звёздного флота Ганзалеона. Оставив на орбите Намистор, захваченные станции и обслуживающие команды в дежурном режиме, мы спускались на твёрдую почву, чтобы, наконец, обнять своих женщин и детей.
Глава 15
Восстановление Дариоллэйна шло полным ходом. В других концах Ганзалеона так же вырастали дома, готовились под сады и огороды земли, собирались машины для добычи кристаллов. Все понимали, что уровень жизни улучшиться только благодаря им. За них можно было купить инструменты, технологии, сложнейшие предметы быта, уничтоженные при нападении.
Сейчас мы были отброшены на четыре тысячи лет назад, когда предки жили в пещерах и начинали осваивать мастерство по дереву, которого в данный момент на планете не было. Конечно, нам не пришлось догадываться о свойствах материала и проверять методом тыка, но выброс из сытой, благополучной жизни в каменный век давался тяжело. Наши большие, крепкие, уютные дома, мягкие, удобные постели, элементарная канализация и доступ к любой еде остались в прошлом, как и воспоминания о лучших временах.
Удивительно, но лучше всех держались женщины, встречая трудности с улыбкой и легко. Их волновало лишь одно – чтобы дети и мужчины находились рядом и в безопасности. Наше возвращение подтвердило мои выводы, потому что брошены были все дела.
Сакиа выбегали из недостроенных домов, оставляли стирку, снимали котлы с костров и неслись к кораблям. Мари повисла на наших руках и никак не могла остановиться и перестать плакать.
- Малыш, радоваться надо, что все живы и здоровы, а ты слёзы льёшь, - смеялся Даторр, перехватывая её и жадно целуя.
- Это от радости, - пищала она, цепляясь за Тора и отвечая его губам.
Мы не стали осматривать строящийся дом, не дали сакиа натискаться с сыновьями, не уделили внимания младшим мальчишкам, я просто подхватил Мари на руки и понёс к аэромобилю. Сердечки дочерей мелодично перекликались с грохотом моего сердца, радуясь возвращению отцов. Наш путь был на побережье, туда, где ласковые волны смыли серый пепел с белоснежного песка, туда, где совсем, кажется, недавно мы замкнули круг, зачав сыновей.
Там природа сама справлялась с последствиями войны. Вода утянула всё лишнее на глубину, ветер сравнял рытвины и воронки, солнце прогрело насыпь вдоль пляжа и первые ростки зелени пробивались назло всем. Если б была возможность остаться здесь, создать свой маленький мирок, забыть о порушенных жизнях…
Как только мы приземлились, Маклал побежал за скальный хребет, где находился Сакиалат. Через десять минут он вернулся, немного расстроенный, но с огоньком в глазах.
- Всё засыпано толстым слоем песка, но верхушки чёрных камней проглядываются через пепел и мусор, - выпалил он и закружил Мари, заваливаясь с ней на спину и усаживая её сверху. – Я безумно соскучился, моя богиня. Попрыгаешь на мне.
Марика ткнула в его грудь кулачком, звонко засмеялась, но приподнялась на коленях и медленно села на член, скрывая своё действие платьем. Только по стону Мака я понял, что он вошёл в райское тепло и обгоняет меня в удовольствие.
- Жадный засранец, - вспылил Тор, опускаясь на колени и задирая юбку сакиа на плечи. – Вечно думаешь только о себе.
Я стоял и смотрел, как Тор проводит пальцами по складочкам, собирает влагу и размазывает по тугому колечку, одновременно освобождая ствол из штанов. Мак пригнул Мари ниже, распластав грудью по себе и облегчая доступ брату. Тор толкнулся пальцами, несколько раз провёл туда-сюда, прокрутил по круговой и приставил головку к входу, протискиваясь в глубину.
Дальше моё терпение кончилось, и ждать больше я не смог. Подошёл к стонущей малышке, подтянул её голову за волосы и толкнулся в открытый рот, почувствовав неземное блаженство. Тепло, влажно, туго, а карябающие зубки и юркий язычок добавляли острого удовольствия.
На нежность не было сил.
