– Можно и без грубостей, – с упреком заметила ей Ева, ставя на столик недопитую рюмку. – Я просто думала… Кстати, как Бен?
Кэтрин пожала плечами:
– Кажется, в лучшем виде. Занят по горло. Они с Эбби сегодня будут, так что можешь у него поинтересоваться.
Ева снова вздохнула, на сей раз с оттенком зависти:
– Как приятно, когда человек остепеняется, женится, находит себе достойную работу.
Кэтрин сделала глубокий вдох, расслабив руки.
– Мама, я знаю, куда ты клонишь. Тебе отчаянно нужны внуки, но прямо сейчас я не могу тебе их подарить. Придется немного подождать, пока я остепенюсь. – Она допила свою рюмку. – А работа у меня вполне достойная. Я учительница, и, скажу тебе без ложной скромности, хорошая учительница.
Пропустив мимо ушей слова о работе, Ева засмеялась:
– Дорогая, как бы я ни желала внуков, я понимаю, что они следствие счастливой жизни. Прежде чем они появятся, я хочу, чтобы в твоей жизни появился тот, кто будет любить тебя, беречь и заботиться… Неужели нет ни одного мужчины, который бы тебя заинтересовал?
Стараясь не встречаться с матерью глазами, Кэтрин нагнулась за сумочкой:
– Представь себе, нет. Я вполне счастлива, причем во всех сторонах моей жизни.
– Надеюсь, – только и ответила Ева, сожалея, что ей никак не удается растолковать дочери свои опасения.
* * *
Для торжества Кэт выбрала испанский ресторан в Трайбеке. В выходные дни там всегда бывало шумно. Кэт с гостями расположились за круглым столом, наслаждаясь винами и изумительно вкусными хлебцами. Ева молча наблюдала за происходящим, тогда как Бен, Эбби, Харрисон, Бет и Адам делали все мыслимое и немыслимое, чтобы разрядить напряженность между матерью и дочерью. Они говорили об особенностях испанских вин, шутили и рассказывали анекдоты.
– Картер выходит на свободу? – переспросил Бен. – Кэт, так это же здорово! – Он поднял фужер с шампанским.
Смеющаяся Кэт сделала то же самое. Если ее мамочке угодно морщиться, пусть.
– И когда начнутся ваши занятия? – спросила Бет.
– Занятия? – переспросила Ева, и ее глаза тревожно блеснули. – Какие еще занятия?
– Кэт будет заниматься с этим… Картером три раза в неделю, – пояснила Бет, не поднимая глаз от тарелки с закуской. – Без всякой охраны и камер слежения.
Ева мгновенно побледнела.
– Что? – дрожащим голосом спросила она.
«Спасибо, Бет, за чудесный подарок на мое двадцатипятилетие», – подумала Кэт.
Чтобы успокоиться, она попыталась дышать глубоко и считать до десяти и обратно. Мать ждала объяснений.
– Понимаешь, мама, эти занятия – составная часть условий досрочного освобождения Картера, – сказала Кэт, хмуро поглядывая на подругу. – Редко кто из преподавателей получает возможность работать с досрочно освобожденными. Это очень важно. Ты могла бы мной гордиться.
Ева вытаращила глаза. Казалось, еще немного, и они упадут прямо на стол.
– Я бы гордилась тобой, если бы ты работала в школе, где учатся дети из приличных семей среднего класса. Я не шучу. – Ева шумно опустила фужер. – Интересно бы знать, какой мякиной набиты мозги всех этих тюремных начальников? Кто им позволил использовать мою дочь в качестве живой приманки? Радуются, поди, что выпускают свое двуногое зверье раньше срока! Ублажать готовы разное отребье. Как они гордо именуют свои тюрьмы – «исправительное учреждение». Умные люди уже давно говорили: тюрьма способна только портить.
– Мама, мне ничего не грозит, – повторила Кэт.
– Ты рассуждаешь, как твой отец. Он слишком пекся о помощи тем, кому меньше повезло. О благодарности помолчу.
У Кэт застучало сердце.
– Картер не подонок. Он пытается найти свое место в новой жизни.
– Не заговаривай мне зубы.
– Кэт, твоя мама имеет право волноваться, – вставила Бет. – И мы все – тоже.
Адам положил ей руку на плечо. Кэт искренне недоумевала: что за игру ведет ее лучшая подруга?
– Я не из тех матерей, которым плевать на судьбу их взрослых дочерей, – заявила Ева.
Как всегда, слова матери лишь усилили в Кэт дух противоречия.
– Мама, если тебе не наплевать на мою судьбу, ты не можешь хотя бы сегодня не выступать в традиционном репертуаре? Это же не семейный обед. Мы празднуем мой день рождения. – Кэт закрыла глаза, пытаясь усилием воли погасить раздражение. – На пересечении Пятой авеню и Сорок второй улицы есть библиотека. Я договорилась об аренде читального кабинета. Картера должны выпустить во вторник. Наше первое занятие состоится через неделю.
– Замечательная новость, – сказал Харрисон, избавив собравшихся от еще одного желчного комментария Евы.
Харрисон ободряюще улыбнулся Кэт. Она тоже улыбнулась, благодаря его за поддержку, затем покосилась на Бет. Та тихо переговаривалась с Адамом.
Никак Бет и ее мать сговорились? Вообще-то, Бет всегда довольно критично относилась к Еве, прощая той лишь чрезмерную опеку дочери. Похоже, они что-то задумали.
– Глядите-ка, Остин! – воскликнул Адам.
Кэт не помнила, чтобы она приглашала Остина. Сюрпризы подобного рода она не любила. Получалось, Бет и Адам подумали за нее.
В руках Остин держал замысловато упакованный подарок.
– Только что мне звонил Казари. – Он хлопнул Адама по плечу, даже не успев поздороваться с виновницей торжества. – Мы их уделали.
Улыбка мигом сошла с лица Адама.
– Остин, я тебе не раз говорил: будь осторожен. Они…
– Потом! – отмахнулся Остин. Он обнял Бет и лишь теперь повернулся к Кэт. – С днем рождения, Кэтрин. Вы стали совсем большой девочкой.
Вручив ей подарок, Остин нагнулся и поцеловал ее в щеку.
– Остин, вы совершенно напрасно…
– И слышать не хочу. Я тут летал в Сан-Франциско, увидел эту штучку и вспомнил о вас. Надеюсь, угадал ваш вкус. Взгляните.
– Обязательно. Но сначала я хочу вас познакомить. Это моя мама, Ева Лейн, а это – ее друг, Харрисон Дэй. Мама, Харрисон, познакомьтесь: Остин Форд, брат Адама.
Остин поцеловал Еве руку, и ее глаза удивленно округлились.
– Рад нашему знакомству, – скороговоркой произнес он, после чего обменялся рукопожатием с Харрисоном и сел на свободное место рядом с Кэт.
– Приятно видеть молодого человека, которому знакомы учтивые манеры, – сказала Ева, глядя на дочь. – Сейчас это встретишь очень редко.
Бен, сидевший напротив Кэт, громко фыркнул. Она невольно улыбнулась. Остин терпеливо ждал, когда она развернет его подарок. Кэт аккуратно развязала ленточку. Темно-фиолетовая упаковочная бумага раскрылась, словно лепестки цветка, обнажив коробку с прозрачной крышкой. В коробке лежал стеклянный шар, внутри которого была миниатюрная копия моста Золотые Ворота под звездным небом. Когда шар поворачивали или наклоняли, свет падал на крошечные хрустальные звездочки, и они ярко вспыхивали.
