вопрос безопасности рода, — Клюев был непоколебим в своих намерениях, — и действовать нужно очень быстро, у нас есть, вероятно, не больше суток.
— Ну раз такой расклад, то сделаем в лучшем виде, — бандит очень любил фразу «денег не жалей», — считайте, что они уже покойнички, Ваше Сиятельство.
— Надеюсь на это, Патрон, очень надеюсь…
* * *
После имперского бала мы вернулись уже глубокой ночью. Гости отправились по домам, девчонки и Юра — в Академию, а оставшиеся члены рода разошлись по комнатам, чтобы хорошенько выспаться.
Утром я дал поручение Маше отправить в канцелярию документы на объявление войны родов, а сам телепортировался в Пензу, чтобы представиться работникам администрации и жителям города, в качестве нового князя. С собой я взял Марину Мармеладову для записи приветственного ролика на местном региональном канале, который теперь подпадал под мою юрисдикцию. А также целую бригаду юристов, бухгалтеров и менеджеров, которых порекомендовала Мария, для ознакомления с делами княжества. Не самому же мне заниматься всей бумажной волокитой?
Я ещё не до конца разобрался в обязанностях князя, но насколько уже успел понять, заниматься всеми делами самому мне не нужно. Князь является титульным лицом региона, а также последней инстанцией в каких-либо сложных вопросах и спорах. Для всего остального там уже имеется аппарат служащих, которых, кстати, надо будет обязательно проверить на лояльность. Ну и своих, дополнительных, уже показавших свою эффективность и профессионализм, я тоже собирался назначить на важные должности.
В администрации мы проторчали практически целый день. Пока сняли видео, пока я представился всем министрам, собрать которых вместе оказалось той ещё задачкой. Их по полдня вылавливали мои маги и гвардейцы, которых тоже пришлось подтянуть сюда, по всему княжеству. Потому что на рабочем месте, когда я приехал, оказались только двое из десяти. Остальные, как я понял, решили воспользоваться отсутствием правителя и организовать себе внеочередной отпуск. Вот таких товарищей мои бравые вояки брали за шкирку и силой тащили на собрание.
Посмотрев на них всех и немного пообщавшись, я осознал, что работы здесь предстоит очень много. Хотя бы потому, что во время разговора, я сканировал их даром разума, и полученная информация заставляла меня всё больше впадать в уныние. Из всех десятерых министров, только у одной дамы, которая занимала должность министра образования, не обнаружилось никаких проблем с законом. Видимо, она раньше была идейной учительницей и так и осталась верна принципам. Остальные же поголовно оказались замазаны в различных мутных схемах и грязных делишках.
Детально разбираться с ними мне было некогда, да и, если честно, совсем не хотелось, так что я просто приказал гвардейцам их всех скрутить и отправить пока в тюрьму в Лавинино. Дальше с ними пообщается Миша, и по результатам я уже приму решение, кого оставить на должности, если их грешки были незначительными, а кого сдать Империи в качестве преступников. Пока вместо этих субъектов, пришлось оставить временно исполняющих обязанности из своих людей.
Изначально, я планировал сегодня сгонять ещё и в Волгоград, вот только в реальности, я, как всегда, ничего толком не успел. Так что пришлось вечером телепортироваться домой, а поездку во второе княжество отложить на завтра. Чувствую, там будет куда сложнее, и, вероятно, придётся засесть в этом городе надолго. Если всё так, как сказала Императрица, то в головы ключевых сотрудников Никонов залез в первую очередь. Нужно будет поработать магией разума с ними всеми тщательно и пристально, а это должно занять немало времени.
Следующим утром я уже собирался лететь в Волгоград, как мне вдруг сообщили, что ко мне на аудиенцию просится никто иной, как князь Ибрагимов. Он уже приехал к Лавинино, и сейчас тусуется в толпе под стенами города. Ну что ж, послушаем, что такого интересного расскажет князь, который ещё позавчера так подло хотел вставить мне палки в колёса.
Естественно, пускать его глубоко в Лавинино я не стал. Переговоры были назначены в специальной комнате на КПП, куда я прибыл довольно быстро.
Князь выглядел чрезвычайно взволнованным и озабоченным, да и вообще, смотрелся как-то жалко. От недавней важности не осталось и следа.
— Ваша Светлость, прошу, выслушайте меня пожалуйста! — с порога заявил Ибрагимов и упал на колени, — Я ни в коем случае не хотел, чтобы всё так обернулось! Меня, можно сказать, заставили принять участие в этом фарсе на балу.
— Встаньте, Ваша Светлость, негоже князю так пресмыкаться перед равным, — я показал ему на кресло, — и давайте перейдем на «ты», если нет возражений.
Ибрагимов поднялся, кивнул, и сел в кресло, не перестав при этом судорожно кланяться.
— Виктор Николаевич, простите меня, я ни в коем случае не хочу воевать с Вами, — начал свою речь князь, — да и не могу, если честно. Моё княжество Майкопское пребывает сейчас не в лучшем положении, и я покорнейше прошу у Вас пощады.
— Договорились же на «ты»? — я посмотрел на Ибрагимова, а тот виновато опустил взгляд, — Ладно, князь, если дела обстоят так, как ты говоришь, зачем же тогда участвовал в этом отвратительном представлении? Я тебя знать не знал, мы вообще никак не пересекались, и не пересеклись бы никогда, но ты зачем-то решил выказать агрессию в сторону моего рода. Чем же ты руководствовался?
— Меня фактически заставили, Виктор, — в глазах князя читалось отчаяние, — так получилось, что у меня накопилось множество долгов перед одним человеком, и он захотел выплаты в такой вот форме.
— И что же это за человек такой? — а это становилось интересным, похоже, всё так, как я и подозревал.
— Я не могу сказать, я под клятвой. — грустно ответил Ибрагимов.
— А зачем же тогда приехал? — я решил немного надавить, — Если предложить тебе нечего, даже информацией ты не можешь поделиться, какой мне толк вести с тобой переговоры?
— Виктор, я многое слышал о тебе и твоих поступках. Ты — человек чести, и с таким я точно не хочу конфликтовать, — князь Майкопский держался из последних сил, но тем не менее, довольно достойно, если не считать его падения на колени в самом начале, — Я прибыл к тебе сегодня, чтобы сдаться и предоставить себя в качестве заложника. Прошу тебя, не трогать моих родичей, в моём постыдном поступке нет их вины.
— Хм, допустим, что всё обстоит именно так, как ты говоришь, готов ли ты подтвердить сказанное клятвой? — я уже
