— Ну что, Максим, я оказался прав, — сказал Нехожин, улыбаясь, и я, сделав усилие над собой, оторвал взгляд от улыбающихся глаз Аико, — у вас обнаружили «т-зубец». Рады? Думаю, что ваш Синдром как рукой сняло.
— Да уж, до сих пор не могу оправиться от потрясения. Сегодня у меня день потрясений, сначала «т-зубец», теперь вот это… Но как вы узнали, что у меня есть «т-импульс»?
— Я пока только предполагаю, Максим. Иду в слепую, полагаюсь полностью на интуицию, тычу пальцем в небо и, как это ни удивительно, иногда попадаю. Нам необходимы дополнительные исследования. Так вы согласны войти в нашу группу и принять участие в нашей работе?
— Теперь, похоже, у меня уже нет выбора, — ответил я, улыбаясь.
— Вот и отлично. Думаю, вы не откажетесь выпить с нами чашечку чая. Прошу вас садитесь вот сюда. — Он указал на плоскую подушку у столика. — Или, может быть, вы предпочитаете кресло.
Мне, почему то, вспомнился Горбовский с его знаменитым на всю планету и Периферию: «можно я лягу». Я улыбнулся этой мысли.
— Нет, нет, спасибо Ростислав, — ответил я. — Я еще не настолько стар, держу себя в форме. Бегаю по утрам и даже продолжаю заниматься субаксом.
Я уселся на подушку у столика и стал смотреть, как Аико разливала по чашкам чай. Ее движения были неторопливы и удивительно изящны.
— Прошу вас, Максим, — сказала Аико, подавая мне чашку, — это зеленый японский чай, знаменитый «Гёкуро». Его до сих пор выращивают в горах, недалеко от древнего города Киото, в районе Уджи.
Я взял чашку и сделал маленький глоток. Да, чай был удивительно вкусен.
— Вы, наверное, заметили, Максим — сказал Ростислав, — что мы с Аико питаем некоторую слабость ко всему японскому. Мама Аико была японкой… Она пропала без вести много лет назад … — он замолчал, и я заметил, как словно тень пережитой когда-то боли коснулась его лица. Молчала и Аико. Похоже за всем этим скрывалась какая-то семейная драма. Но вот Ростислав снова улыбнулся, словно прогоняя память о прошлом.
— Когда-нибудь мы вам расскажем, эту историю, Максим, — сказал он, — а сейчас мне бы хотелось поговорить с вами о деле, которое мы собираемся вам предложить. Видите ли, ваше ментоскопирование подтвердило некоторые наши смутные догадки. Мы хотели бы сейчас организовать проверку на «т-зубец» всех лиц, страдающих синдромом СБО. Конечно это сотни тысяч человек, и они разбросаны по всей земле и Периферии. Многие из них просто не обращались к врачам. Так вот, не откажитесь ли вы помочь нам в этом?
— Конечно, Ростислав, всеми руками и ногами. Я на себе испытал, что такое СБО и готов сделать все, что в моих силах для моих собратьев по несчастью, так сказать.
— «По несчастью» ли, Максим? — улыбнулся Нехожин. — Для вас оно обернулось неожиданным счастьем.
— Вы так уверены в стопроцентном результате?
— А вот мы и посмотрим. Начните пока с тех, кто зарегистрирован. Я знаю, что вы были пациентом доктора Протоса. Очень удачное совпадение! Доктор Протос давно уже внештатный сотрудник нашего института и тоже имеет «третью импульсную». Вот и обратитесь к нему, объясните суть проблемы, попросите организовать ментоскопирование своих пациентов…
— Но такое масштабное обследование практически невозможно будет скрыть от Мирового Совета.
— Я думаю, доктора Протоса не надо будет убеждать в необходимости соблюдения тайны до определенного момента, да и результат этого обследования пока неясен. Ведь это только наша гипотеза. У этих людей может и не оказаться «т-зубца». Кроме того, официально вполне можно представить дело так, что мы проводим рядовое обследование пациентов страдающих СБО на предмет сбора неких научных и статистических данных. Не надо кричать на каждом углу, что мы ищем «т-зубец» в их ментограмме.
— Но сами люди, страдающие СБО, могут просто отказаться проходить это ментоскопирование, если им не сказать правду. Они воспримут это как грубое насилие.
— А людям с СБО надо сказать правду, Максим, — серьезно сказал Нехожин, сделав ударение на слове «надо». — И тогда любой из них согласится. И надо постараться убедить их хранить это в тайне.
— Но это же огромный риск! Ну, хорошо, это сработало в моем случае. Но я, в самом деле, человек подготовленный. Я знал, на что иду. У меня позади суровый опыт прогрессора. Но вы представляете, что если обычному человеку с ярко выраженным Синдромом вдруг скажут, что у него, возможно, есть «т-зубец» в ментограмме, а потом его вдруг не окажется? Он же руки на себя может наложить! Вы готовы взять на себя такую ответственность?
— У человека с ярко выраженным Синдромом этот зубец обязательно будет, — сказал Нехожин тоном, не допускающим никаких сомнений, — и ваш пример — лишнее подтверждение этому. Но это еще не все. Я прошу вам позвонить Анастасии Петровне Стасовой и тоже предложить ей пройти у нас ментоскопирование.
— Асю?! Вы думаете, что у нее тоже… Но если результат будет отрицательный, для нее это будет такой удар, который она может не пережить.
— И все же имеет смысл рискнуть…, — сказал Ростислав, улыбаясь. — Как вы считаете? В вашем случае этот риск оправдался… Я уверен, что он оправдается и в случае с Асей и с другими людьми страдающими СБО.
— Но откуда у вас такая уверенность? — спросил я, справившись со своими эмоциями, после некоторой паузы. — Как вы определяете, у кого есть «т-зубец», а у кого нет?
— Интуиция, Максим, интуиция! — сказал Ростислав, улыбаясь. И добавил с шутливой торжественностью: «Не к народу ты должен говорить, но к спутникам. Многих и многих отманить от стада — вот для чего пришел ты…».
И тут вдруг он подмигнул мне с этакой хитрецой. Мне почему-то вспомнилось, что также лет тридцать назад подмигнул Тойво Глумову Даня Логовенко, там, на лестнице у дома Горбовского, на берегу Даугавы. Я взглянул на Аико. Она, улыбаясь, смотрела на меня, но мне показалось, что какая-то грусть затаилась в ее взгляде.
15 мая, 228 года, утро
Окрестности Свердловска
Глайдер бесшумно скользил над лесом и рекой. Внизу проплывали уютные полянки, заросшие травой и лесными цветами, ажурные конструкции ретрансляторов, небольшие поселки с уютными разноцветными домиками с конусами энергоустановок. Весь день меня не покидало состояние эйфории, близкое к блаженству. Посещение Института Чудаков в одночасье полностью перевернуло мою жизнь: «т-зубец» в ментограмме, этот потрясающий пси-опыт, которое подарила мне Аико, и сама Аико, ее сияющие глаза, в которые погружаешься как в Любящую Вечность. Стоило промучиться еще тридцать лет, чтобы дожить до такого момента.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
