— Конечно, ваша милость…
— Я вижу, ты со мной не согласен? Тогда не молчи, любезнейший, говори все как есть!
— Вы, ваша милость, утверждаете, что защищаете нас. Но тем не менее вы требуете денег, которых у нас нет. И угрожаете отобрать всю нашу утварь и зерно, необходимое для следующей посевной.
— Это мое право. Я прощал вам долги два года и не собираюсь прощать в третий раз.
Они стояли вдвоем в маленьком кабинете графа, сверля друг друга глазами. Тут Мартин вспомнил, что он, в конце концов, юрист. Он просто обязан найти какие-то аргументы! Нужно добиться, чтобы граф списал крестьянам долги, а значит, необходимо предложить ему что-то взамен. Но что?
— Достоинство вашей славной фамилии не пострадает, если вы еще на год освободите нас от платежей, ваша милость.
— Достоинство не пострадает, зато пострадает мой карман.
— Если мы помрем с голоду…
— Тогда я заселю деревню другими крестьянами. Вокруг полно бродяг, согласных на любую работу за кусок хлеба.
Мартин задумался. Поль, безусловно, был прав. Смутные времена ввергли в нищету всю Францию. По дорогам шлялись толпы бездомных самых разных видов и сословий. Они с радостью ухватятся за малейший шанс осесть на месте.
И все же это было дьявольски несправедливо! На лице у Мартина было написано все, что он думает. Они с Полем не спускали друг с друга глаз. Мартин чувствовал, что Поль с удовольствием прибил бы его на месте и раздавил, как червя. Кстати, граф мог сделать это запросто. Что ему мешало? Королевское правосудие не простиралось так далеко на юг. По крайней мере, в нынешние смутные времена.
Тем не менее Мартин вдруг услышал свой собственный голос:
— Знал бы король Луи-Фердинанд, как вы обращаетесь с нами…
Лицо у графа побагровело от бешенства. Оскорбление ударило ему в голову и чуть было не затмило рассудок.
— Ты, собака! — с трудом взяв себя в руки, проговорил Поль. — Мне бы надо прибить тебя, и я бы сделал это с удовольствием. Какая жалость, что ты не можешь наброситься на меня с кулаками! С какой бы радостью я свалил тебя на землю и свернул твою гордую шею! А может, если я свяжу себе одну руку и ногу сзади… Да нет, не стоит. Я забуду твое оскорбление, мсье крючкотвор. Считай, что ты родился под счастливой звездой. Но штраф, наложенный на поселок, остается в силе.
Мартин лихорадочно соображал. Судьба земляков была сейчас в его руках. В Сент-Омере жила его мать. Там жила и Мари — девушка, с которой он был обручен до несчастного случая. Став калекой, Мартин расторгнул помолвку. Правда, Мари до сих пор была к нему неравнодушна. Все еще могло наладиться, но если ее родители будут разорены… Вся жизнь его зависела теперь от собственной сообразительности — от того, сумеет ли он найти какие-то доводы, чтобы убедить графа и остановить его карающую руку. Думай, глупая башка, думай, отчаянно твердил он про себя.
— Ваша милость, — сказал он вслух, — неужели я ничем не сумею склонить вас проявить хоть капельку милосердия к крестьянам?
— А чем ты можешь склонить меня, холоп? Что ты, безродный простолюдин, сумеешь придумать такое, чтобы остановить мою карающую руку?
Мартин лихорадочно соображал. Шевелитесь же, чертовы извилины! И тут ему в голову пришла отчаянная мысль.
— У меня есть одно интересное предложение, ваша милость.
— А именно?
— Вы горите желанием продемонстрировать свое бойцовское искусство в схватке с достойным соперником, верно?
— Конечно, я этого и не скрываю. Ну так что же?
— А если я найду вам такого соперника и доставлю его сюда?
— С чего ты взял, что сумеешь его найти?
— Я слыхал, что в городе Э есть один борец. Тамошний оружейник. Говорят, он учился борьбе на Востоке, как и вы, ваша милость. Он прославился как мастер борьбы без оружия — без кинжала и даже без палки.
— Почему я ничего о нем не слыхал?
— Потому что он совсем недавно вернулся с Востока. Мой друг-адвокат из города Э как раз прислал мне весточку. Я собирался рассказать вам о нем, когда ваши люди схватили меня.
— И как зовут этого мастера?
— Не знаю, ваша милость! Но я знаю, где его найти. Я думал отправиться к нему в качестве вашего посланца и сказать, что граф Сент-Омер желал бы сразиться с ним и что вы оплатите ему дорогу, а также предложите свое гостеприимство.
— Но теперь, когда я о нем знаю, почему бы мне не послать за ним самому?
— Этого я как раз не боюсь, ваша милость, — солгал Мартин. — Вам честь не позволит.
— Хм-м. Ну, раз ты так считаешь… В общем, ты нашел этого парня, а значит, имеешь право на нем подзаработать.
— К тому же, ваша милость, предложение из моих уст он воспримет более благосклонно. Говорят, он сам человек из народа, не дворянин, а потому наверняка будет сговорчивее, если я попрошу его приехать от вашего имени.
— Ну что ж, да будет так. Ты отправишься к нему немедля. И если привезешь его ко мне, я прощу задолженность еще за год.
— Хорошо, ваша милость. Могу я сказать ему, что схватка будет на равных?
— Конечно, ибо это правда. Я попрошу сэра Джона Чандоуза, чтобы он организовал поединок, сам его судил и следил за соблюдением всех правил. Твоему парню нечего бояться. Даже если он скрывается от закона, я предоставлю ему защиту и вознагражу за то, что он согласился со мной сразиться. И драться мы будем абсолютно по-честному.
Таким образом, сделка была заключена. Мартину удалось-таки спасти земляков от графских казематов.
Перед отъездом Мартин поговорил с Чандоузом.
— Ладно, — согласился английский рыцарь, — я буду гарантом обещаний Сент-Омера. Граф жаждет рукопашной схватки больше всего на свете. Вы должны попытаться его понять. Он единственный в Европе владеет навыками безоружной борьбы. В каком-то смысле он подобен великому художнику, чьи шедевры никто никогда не увидит. Я, например, неплохо орудую шпагой. Могу вообразить, как бы я чувствовал себя, если бы мне не с кем было попрактиковаться в фехтовании. К счастью, у меня никогда не будет нехватки ни в схватках, ни в соперниках. Чуть ли не каждый дворянин здесь и в Англии считает себя мастером фехтования и, как правило, горит желанием продемонстрировать свое искусство. Это желание так велико, что нам приходится придумывать правила, дабы ограничивать количество турниров, иначе подданные обоих королей поубивают друг друга из спортивного азарта, а не к вящей славе государевой. Так что езжайте и привезите своего борца. Я позабочусь о том, чтобы Сент-Омер провел с ним честный поединок.
Итак, Мартин отправился в путь. Граф даже одолжил ему лошадку серо-бурой масти, выносливую и резвую.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
