готовку, ибо денег в бюджете оставалось всего 100 рублей. С одной стороны жить можно, а с другой сложно. Непредвиденные расходы могли возникнуть буквально из ничего.
— Привет, Ян! — радостно раскинув руки в стороны, встретил меня около скамейки на дорожке Дивенского сада какой-то незнакомый круглолицый, коротко стриженый и широкоплечий парень в сером пиджаке.
Кстати, на этой же скамейке сидел, щёлкал семечки и по-свински сплёвывал скорлупу на землю ещё один товарищ очень похожей наружности: широкоплечий и розовощёкий. Только пиджак у него имел радикально чёрный цвет. Погода в этот момент как-то резко испортилась, налетели внезапные ленинградские тучки. И из-за того, что народ в большинстве своём пока ещё трудился в поте лица, выполняя пятилетний план, в саду было пустынно.
— Привет, дружище, — наигранно обрадовался я, подумав, что передо мной друг детства, тем более наш возраст был вполне сопоставим.
— Тамбовский волк тебе товарищ и друг, — проскрежетал второй парень и, смачно харкнув на землю, встал со скамейки. — Ты чё, Нахамчук, от нас решил побегать? — спросил он, сунув газетный кулёчек с семечками в карман пиджака.
Второй паренёк оказался ростом заметно ниже первого, но лично мне показалось, что именно он в этой паре вожак. Невысокая квадратная фигура и сбитый боксёрский нос выдавали в нём бывалого уличного бойца. Кстати, на лице у первого я тоже разглядел несколько мелких сечек, которые наверняка были получены не при игре в шахматы и шашки. Поэтому я сделал шаг назад, чтобы немного разорвать дистанцию и переложил авоську с продуктами из правой руки в левую. В том городке, где я родился и вырос, первый закон выживания в подобных ситуациях гласил так — если не хочешь поймать убийственный хук в подбородок, держи дистанцию.
— Мужики, давайте сначала поговорим, я понятия не имею какие между нами счёты? — пробубнил я и как бы нехотя приподнял правый кулак к груди. — Мне проблемы и скандалы без надобности.
— Слышь, Сыч, счёты ему подавай, — усмехнулся первый и более добродушный парень. — Гони «пятихатку», ха-ха, и мы в расчёте.
— Врежь ему, Хмурый, для прояснения в мозгу, — процедил сквозь зубы невысокий коренастый Сыч и снова сплюнул на землю.
— Зачем же так грубо? — выдохнул я и, откинув авоську с продуктами на газон, где появилась первая зеленая травка, резко ушёл с линии атаки.
Хмурый, или как там звали первого более высокого крепыша, немного оторопел, когда его длинный боковой удар просвистел по воздуху. «Сука», — тихо выругался он и с точно таким же большим замахом попытался зацепить меня левым кулаком. Однако на сей раз я, нырнув под руку хулигана, сам провёл резкий, короткий и прямой удар навстречу. Боль мгновенно обожгла кулак, но Хмурому перепало сильнее, потому что мой выстрел пришёлся точно в нос. Ошмётки крови тут же вылетели наружу. Хулиган охнул и, скорее по инерции, выбросил ещё один правый боковой. «Размашисто бьёт, не профессионал», — успел подумать я, прежде чем совершить очередной нырок вниз и врезать в ответ не сильно, но точно с левой руки. Это даже ударом было сложно назвать, так — скорее обычный тычок. Но Хмурый сделал пару быстрых неловких шагов чуть в сторону и, потеряв равновесие, своей «чугунной» башкой воткнулся в скамейку. Раздался такой громкий хлопок, что голуби нервно взлетели в десяти метрах от нас.
— Бл…ть, — простонал хулиган, однако встать не смог.
— Сотрясение мозга, — прокомментировал я текущее положение дел, — если там, конечно, есть чему трястись. Теперь поговорим или тебе, Сыч, тоже захотелось головой нырнуть в скамейку?
— Чё ты? Чё ты? — запричитал второй крепыш, сделав пару шагов назад и словно загнанная в угол крыса стал шарить глазами по сторонам.
— Кого потерял, болезный? — хмыкнул я. — Папу, маму, или высматриваешь дядю милиционеру? Спасите, хулиганы зрения лишают. Так?
— Ты не очень-то, за зрение и сесть можно, — пролепетал второй парень.
На этих словах зашевелился первый паренёк. Сначала он встал на колени, помотал головой, и лишь затем аккуратно пересел на скамейку. Поэтому пришлось временно переключиться на него:
— Ещё добавить или в самый раз?
— В самый раз, — буркнул он, держась руками за голову.
— Ладно, ну ты обращайся, если что, — рыкнул я. — Ещё раз чётко и внятно: кому я должен денег, за что и какие будут доказательства?
— Скажи ему Сыч, — жалобно протянул первый хулиган.
— Без тебя знаю, придурок, — снова включил начальника второй хулиганчик и, наконец-то, ответил на мой первоначальный вопрос, — ты денег задолжал Сан Санычу. Обещался отдать в понедельник и пропал.
— За что? — прорычал я.
— Ясное дело за что, — пожал плечами второй парень, — ты ставки делал. Тебе просто чуть-чуть не повезло.
— На лошадок, то есть на ипподроме?
— Почему на лошадок? — удивился он. — Ты ставил на футбол и на хоккей. Ты же сам сказал, что большой знаток футбола. Тебе ещё деньги нужны были, вот ты и рисковал по крупному.
— Логично, хочешь разбогатеть, то непременно играй в рулетку, спортлото или ищи клад на дне Марианской впадины, — кивнул я. — Где и когда я могу увидеть вашего Сан Саныча?
— Сегодня в семь в «Ровеснике», — уже более миролюбиво и спокойно ответил второй парень.
* * *
«Коммуналка, коммуналочка, коммунальный рай», — напевал я про себя на мотив песни «Утро красит нежным светом стены древнего кремля», при этом елозя тряпкой в общем коридоре, в котором кроме растянутых под потолком верёвок для сушки белья, стояло два сундука и один велосипед. Но стоило признать, что я ещё хорошо устроился. В нашей квартире было всего три комнаты. Моя жилплощадь располагалась налево от входа, напротив меня ютилась семья декоратора с нашей киностудии Юрия Куликова, где он с женой Валентиной воспитывал двух ребятишек младшего школьного возраста. И в третьей комнате проживали три женщины: бывшая сотрудница «Ленфильма», пенсионерка тётя Саня, её дочь, служащая реквизиторского цеха
