Крупнейшим культовым зданием, построенным в конце IX столетия, был пятинефный крестово-купольный собор, известный как храм Василия Македонянина. Здание не сохранилось, и сведения о нем содержатся только в письменных источниках. Прочие храмы дошли до нашего века, сильно измененные и в большинстве своем превращенные в мечети после турецкого завоевания, о чем речь пойдет ниже. В конце IX в. в монастыре Акаталепта был построен большой собор с вместительными хорами. В X в. была сооружена церковь Богоматери на территории столичного монастыря Липса. Двумя веками позже императрица Феодора, жена первого Палеолога, Михаила III, распорядилась воздвигнуть рядом с церковью Богоматери семейную усыпальницу для Палеологов, а также церковь Иоанна. К середине X в. относится строительство погребальной церкви императора Романа Лекапена (920—944). Несколько значительных в архитектурном отношении зданий было сооружено-и в XI—XII вв., в их числе северная и южная церкви монастыря Пантократора (.Вседержителя). В X— XII вв. в византийской столице насчитывалось окола 350 церквей и монастырей, включая часовни.
Памятники IX—XII вв. свидетельствовали о продолжении ранневизантийских архитектурных традиций, состоящих в создании гармоничного единства основных элементов здания. Вместе с тем они отражали усилившееся влияние восточной школы византийского зодчества с ее стремлением к простоте и реальности. Константинопольские архитекторы, строители и художники многие годы жизни отдавали сооружению прекрасных зданий. А тем временем история готовила городу испытания, которые оказались тяжкими не только для людей, но и для творений рук человеческих.
В XI в. произошло очень важное для судеб империи и ее столицы событие. Оно было связано с давней борьбой папского престола в Риме и Константинопольского патриаршества в сфере религиозной догматики. Эта борьба была проявлением соперничества из-за главенства во вселенской церкви, от которого зависели не только размеры церковных доходов, но и масштабы политического влияния на принявшие христианство народы. В первой половине столетия между константинопольским патриархом Михаилом Керулларием и римским папой Львом IX возникли острые разногласия по вопросам о том, кому из них должно быть подчинено южноитальянское духовенство. Дело дошло до того, что послы папы римского в 1054 г. возложили на алтарь храма св. Софии грамоту с анафемой патриарху Михаилу. В свою очередь, византийский церковный собор предал анафеме послов папы римского. Церковный раскол стал неизбежен, и церковь разделилась на западную и восточную. Западную стали называть римско-католической, восточную — греко-католической, а впоследствии православной. Раскол привел к ухудшению отношений Византийской империи со странами Западной Европы, что стало особенно ощутимым в эпоху крестовых походов.
Крестовые походы (конец XI—XIII в.) представляли собой, как известно, захватнические войны западноевропейских феодалов, хотя устраивались они под лозунгом «освобождения от мусульман гроба Господня», т. е. завоевания Иерусалима, где, по христианским преданиям, находилась гробница Иисуса Христа. В Западной Европе ходили легенды о сказочных богатствах тех стран, через которые должен был пролечь путь крестоносного воинства к Иерусалиму. Византия оказалась на этом пути, и ей было суждено стать одной из жертв алчности крестоносцев.
Глава V
Катастрофа 1204 года. Константинополь в руках крестоносцев
Уже Первый крестовый поход показал, что для византийцев наступили тяжелые времена. В середине июля 1096 г. к стенам Константинополя подошли отряды крестоносцев, состоявшие преимущественно из крестьян. Это было почти безоружное ополчение простонародья из Франции, Германии и ряда других западноевропейских стран, не только движимого религиозной идеей, но и спасавшегося таким образом от крепостнического гнета и нужды. Одним из предводителей крестьян был пикардиец Петр Пустынник — популярный в их среде монах, славившийся аскетизмом и ораторским искусством, которое он целиком посвятил проповеди идеи крестовых походов. Император Алексей Комнин, не без основания опасавшийся крестоносцев, дал аудиенцию Петру Пустыннику и оказал его войску небольшую материальную поддержку. И все же избежать грабежей и поджогов не удалось. Однако в тот раз столице византийцев повезло. Крестьянское ополчение через несколько дней покинуло город, переправившись через Босфор. В конце октября сюда вернулось всего несколько тысяч ополченцев, остаток армии, потерпевшей жестокое поражение в битве с сельджуками у Никеи. Многие из них дождались здесь подхода отрядов крестоносцев-рыцарей.
В конце декабря 1096 г. к городу подошли лотарингско-немецкие отряды под командой Готфрида Бульонского. Между императором и пришельцами сразу же возникли распри. В один из апрельских дней 1097 г. они вылились в жестокое сражение. Битва шла как в конном строю за пределами города, так и на его стенах. Бой был трудным для византийцев, его исход в их пользу решила только личная гвардия императора. Вскоре противники сели за стол переговоров. Алексей I одарил рыцарей деньгами и быстро избавился от них, переправив через пролив на азиатский берег.
Но на этом неприятности для византийцев не кончились. В том же месяце им пришлось иметь дело с отрядами итало-сицилийских рыцарей под водительством Боэмунда Тарентского. На этот раз удалось обойтись без кровопролития, дело решили дипломатия и деньги. Но отношения вошедших в Константинополь крестоносцев и хозяев города не отличались взаимным доверием. Во всяком случае, как рассказывают современники событий, когда Боэмунд Тарентский расположился в качестве гостя императора в отведенных ему дворцовых покоях, он, опасаясь яда, не прикоснулся к приготовленным для него яствам и повелел своим поварам приготовить иной, привычный для него обед. Пожелав все же проверить искренность гостеприимства императора, он щедро угостил яствами Алексея свою свиту, а на следующий день с притворной заботливостью справлялся у всех о самочувствии. Узнав, что все сошло благополучно, Боэмунд не постеснялся объявить о своих подозрениях. О грубых выходках и наглой бесцеремонности рыцарей сохранилось немало рассказов. Наиболее известен эпизод, происшедший во время торжественной аудиенции у императора. Один из баронов развалился на троне, а когда его заставили встать, объявив, что никто не имеет права сидеть в присутствии василевса, он выразил возмущение тем, что император позволяет себе сидеть в присутствии множества отважных рыцарей. В конце апреля и эта часть крестоносного воинства была переправлена византийцами на малоазиатский берег Босфора.
После небольшой передышки горожане вновь увидели перед стенами Константинополя крестоносцев. То были отряды рыцарей и множество вооруженных паломников. Они расположились в окрестностях столицы, в самом городе появлялись лишь небольшими группами с разрешения властей. Но и эти визитеры были обузой для горожан: их вызывающее поведение не раз приводило к стычкам. В пригородах же крестоносцы просто устраивали грабежи. Раймунд Тулузский, возглавлявший эту группу крестоносцев, долго вел переговоры с императором. Вследствие изощренности византийской дипломатии, а также благодаря полученным ими щедрым дарам
