Так сделай это, Солнышко, заключи с ним сделку, и он откажется от мотоцикла.
Еще два раза. Или смени имя. Она дотронулась до уголка рта, откуда он слизнул крем, и ощутила покалывание во всем теле. Беспокойно встала и вышла на веранду.
«Полюбуйся видами», – советовал он.
Но даже это не так просто. Он не понимает, что это для нее значит. А здесь берег так тревожно близок.
За последние два года Солнышко ни разу не была на пляже. Лео прав. Лунность до сих пор не отпускала ее. И похоже, она ничего не могла с этим поделать. Ей было слишком страшно разорвать эту связь. Хорошо. Она могла бы спуститься на берег и посмотреть, что будет. Разобраться в себе самой. Потом поговорить с Лео. Она могла бы сказать ему… могла бы… Господи, она не знала, что сказать. Или знала? Не стоит пытаться справиться со всем одновременно.
Глубокий вдох. Берег. С бьющимся сердцем Солнышко наклонилась снять туфли. Потом, стараясь не думать, сделала первый шаг и продолжала идти, пока не почувствовала под ногами песок. Странное ощущение. Но приятное. Ноги увязали в песке, и это действовало почти успокаивающе. В лицо ударил соленый воздух, уши наполнились шумом прибоя.
В диком природном величии этого места Солнышко чувствовала душу своей сестры. Она влекла ее к себе, и Солнышко пошла вперед, пока не оказалась у самой воды, чувствуя, как волны плещутся вокруг ног. Она выдохнула и только тогда поняла, что уже давно затаила дыхание. Этот маленький пляж – то самое место, которое она искала. И никак не могла найти.
Пляж Лео станет местом, где Лунность обретет покой. Солнышко дрожащей рукой смахнула слезы. А потом почувствовала, что за спиной стоит Лео.
Глава 8
– Я не настолько самонадеян, чтобы считать, будто ты плачешь из-за меня. Так что не пора ли рассказать, что за история связана у тебя с пляжем?
Сердце стукнуло один раз. Два. Три. – Лунность.
– Я так и думал, что это связано с Лунностью. Все крутится вокруг нее.
– И что в этом плохого?
– Только то, что она умерла.
Она заткнула уши, мучительно крикнув, а дальше, сама не зная как, оказалась в его объятиях.
– Прости меня. Прости. – Он целовал ее в висок. – Но мне кажется, твоя сестра не тот человек, которому понравилось бы, что ты застыла в одной точке только потому, что ее больше нет.
– Она, конечно, нет. Но я не могу, Лео. Довольно долго оба молчали. Потом Лео сказал:
– Так позволь, я помогу тебе. Расскажи про Лунность и пляж.
Она молча дрожала в его руках, пока не прошло желание плакать, высвободилась и встала с ним рядом, вперив взгляд в горизонт.
– Солнышко?
– Лунность говорила мне, что хотела бы, чтобы после смерти ее пепел развеяли там, где берег встречается с океаном. Почему она сказала это, хотя была еще совсем молодой? Думаешь, знала, что с ней случится?
– Я не знаю, Солнышко.
– Я не выполнила ее просьбу. Не смогла. И до сих пор не могу.
– Тогда где же она?
– В урне у меня в кабинете. В тот вечер, когда ты готовил для меня обед, ты смотрел прямо на нее. Я испугалась, что ты догадаешься. Но это только из-за чувства вины, иначе с чего бы тебе догадаться?
– Тебе не за что себя винить.
– Я держу сестру в урне у себя в кабинете, и это прямо противоположно тому, чего она хотела. Что после этого можно обо мне сказать?
– Что ты горюешь. Ты найдешь способ сделать то, о чем она просила. Но даже если не получится, для Лунности это не имеет значения. Ведь она в твоем сердце, в твоем сознании. Не в урне, Солнышко.
Она снова повернулась к океану, глядя вдаль:
– Полная луна. Тихий пляж. Она сказала, что я должна сделать это сама, без друзей и родных. Только она и я. – В ее глазах блеснули слезы, она отчаянно заморгала, удерживая их. – Мне кажется, она понимала, как мне будет трудно. Знала, что мне понадобится много времени. Думаю, она бы не хотела давить на меня, пока я сама не буду готова. Я хочу сделать это, Лео. Хочу. Но…
– Что ж, пляж у нас есть. Полнолуние скоро наступит. Ты приедешь сюда.
Солнышко стояла неподвижно, потом снова повернулась к нему:
– Ты не против? Разрешишь мне это сделать?
– Да, разрешу. И не против.
– Я подумаю об этом. Я не уверена. Пока не уверена.
– Ничего. Пляж никуда не денется, а полнолуний будет еще много. Ты сможешь выбрать. – Она вздрогнула. – Ты замерзла, вернемся в дом.
Его присутствие отдавалось легким покалыванием в нервных окончаниях. Она чувствовала на себе его взгляд, когда отряхивала ноги от песка, надевала туфли.
– Что дальше? – спросила она, почти не дыша. Ей так хотелось. Чего?
Лео жестом предложил войти в дом. Он убрал все со стола и поставил посередине маленькую белую открытку с рисунком в стиле ар-деко.
– Открой.
Солнышко открыла и увидела порционную копию одного из свадебных тортов. Но в отличие от того, который пробовала, этот тортик был увенчан двумя мужскими галстуками, связанными вместе узлом любви.
– Компромисс номер один, – сказал Лео. – Блюдо от шефа специально для новобрачных. Фруктовый торт, хранится дольше других, поэтому его можно сделать заранее. Галстуки – точная копия тех, что будут на Калебе и Джонатане в день свадьбы.
– Антон просто гений. – Солнышко повернулась к Лео, и от его голодного взгляда у нее замерло сердце. – Так! Осталось определиться с планом рассадки, и все, верно?
– Тебя это радует, Солнышко?
– Да, конечно.
– То, что мы все закончили? Или то, что ты меня больше не увидишь?
– Как это не увижу. Мы встретимся на пробном обеде.
– Ты меня боишься.
– Это… какие глупости.
– Докажи.
– Тут нечего доказывать. И потом, как я могу это доказать?
– Поцелуй меня.
– Что?
– Ты же это делала. При каждой нашей встрече. По крайней мере до тех пор, пока не переспали. Не думаю, что секс что-то изменил.
– Не мог.
– Тогда поцелуй меня, как при встрече. Или пусть это будет на прощание, если тебе так больше нравится. Но сделай это. Как ты привыкла. Просто поцелуй меня в щеку. – Она покачала головой. Он улыбнулся. – А-а. Значит, теперь ты не можешь ко мне прикоснуться, Солнышко.
– Я, нет. То есть могу. Но это просто не… Он взял ее за локоть, но она отскочила.
– Вот видишь. В чем проблема? Ты же дружишь со всеми своими бывшими. А как же я?
– Ты не бывший. – У нее округлились глаза, когда она поняла, что сказала. – То есть бывший. – Стоп. Она вздохнула. Сглотнула. Тряхнула головой. – Конечно, мы друзья.
– Тогда поцелуй меня.
– Ладно, – сдалась она и, наклонившись вперед, поцеловала его в щеку. – Все! Доволен!
– Нет. Повтори. Медленнее. И дотронься до меня наконец. Рукой.
– Это просто смешно.
– Сделай, и все.
Она коснулась его запястья в том месте, где был след от ожога.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
