— Видели вы его? — возбуждённо прошептал Шовен.
Но Деве ничего не заметил. Они напрягали зрение, но силуэт больше не появлялся.
Вдруг друзья увидели приближавшуюся к ним женщину. Они встревожились, но она шепотом успокоила их. Это была Жюльетта Дюрье, член «Белой дамы». Она пришла сообщить, что Мариан благополучно прибыл в предназначенное для него убежище.
Посмотрим теперь, что происходило за стенами тюрьмы. Вот что рассказал об этом впоследствии сам Фокено:
«Во второй части дня я с величайшими предосторожностями — в любой миг сторож мог заглянуть в камеру через глазок — разорвал свои простыни на полосы и связал их крепкими узлами. Приближался вечер. Я был весь в поту от нервного возбуждения и нетерпения. В положенное время — около восьми часов — я расстелил постель и с помощью подушек сделал на ней нечто вроде человеческой фигуры. Часть одежды я снял и положил на стул рядом с кроватью.
В восемь часов Мариан отпер дверь моей камеры. Он весь дрожал: если бы его поймали на месте преступления, его пристрелили бы, как собаку. С нижнего этажа доносились тяжёлые шаги часового. Вслед за Марианом я прокрался вдоль стены коридора до камеры № 156. Мне было известно, что здесь находится кладовая, где хранились [89] запасные одеяла, простыни и соломенные матрацы, там я нашёл поджидавшего меня Крёзена. Он держал в руках маленький молоток и железный крюк, полученные от Мариана. Мариан пожал нам руки, прошептал: «Счастливо!» и поспешно ушёл. Мы остались одни.
Крёзен удивлённо взглянул на подобие веревки из полос простыни, висевших на моей руке. Ведь Мариан обещал приготовить верёвки на чердаке. — «Нам может понадобиться и это» — прошептал я ему.
Мы тронулись в путь, напряжённо прислушиваясь к шагам часовых. Когда мы уже подходили к часовне, шаги послышались совсем близко. Мы застыли на месте. Заметил ли нас часовой!? Нет! Шаги стали удаляться. Мы проскользнули в дверь часовни и поднялись по спиральной лестнице на чердак. Здесь мы вздохнули свободнее.
Ощупью принялись мы искать приготовленные Марианом верёвки, но их нигде не было. К счастью, у меня была верёвка из простынь! Я надеялся, что она окажется достаточно длинной.
Я вылез на крышу через слуховое окно. Вдруг внизу зарычала тюремная собака. Я спрятался, кто-то свистнул, и собака замолчала. Подождав с минуту, я прикрепил самодельную верёвку к слуховому окну и стал медленно спускаться к водосточному желобу. Крыша была скользкая и гораздо более крутая, чем я думал. Я смертельно боялся, как бы не обломить кусок черепицы.
Добравшись до желоба, я стал прикреплять к нему свою веревку. К моему ужасу, она оказалась слишком короткой и не достигала тюремной стены. Я вернулся в слуховое окно и сообщил товарищу трагическую новость. В наступившем молчании мы лихорадочно размышляли. Вдруг Крёзена осенила мысль: «Я вернусь в кладовую и принесу несколько простынь!»
Пока я дожидался Крёзена, я заметил внизу, на тёмной лице, две огненные точки: это были сигары наших сообщников! Как-то сразу я почувствовал себя в безопасности, — такова была моя вера в этих людей, знакомых мне только по письмам.
Но вот появился Крёзен с пачкой простынь. С помощью лезвия безопасной бритвы мы вскоре приготовили верёвку достаточно длинную для наших надобностей».
Тем временем Деве и Шовен продолжали стоять на своём посту. Шовен был уверен, что видел на крыше [90] часовни человека. Так или иначе, беглецам уже пора было появиться. Что случилось с ними? Неужели их поймали? Друзья с беспокойством всматривались в темноту.
Наконец они услышали приглушённые удары молотка о тюремную стену. Напрягая зрение, они увидели, как стала спускаться по стене широкая, похожая на ленту верёвка. По верёвке на землю спустился человек. Это был Фокено. Друзья бросились к нему, сказали пароль: «Жанна д'Арк». Он ответил, как было условлено, «Жанна». Они с тревогой осведомились о Крёзене. В эту минуту над стеной показалась голова. Через миг Крёзен стоял рядом с нами.
— А братья Коллар? — в один голос спросили Деве и Шовен.
Но они надеялись на невозможное. Братья Коллар содержались в другом флигеле тюрьмы. При всём желании Фокено и Крёзен не могли их спасти.
Не теряя времени, все четверо стали удаляться от угрюмых стен тюрьмы. Как ни опасно было садиться в трамвай, необходимо было пойти на это, чтобы сбить со следа полицейских собак; не могло быть сомнений, что немцы спустят ищеек, как только обнаружится побег. На улице Сите они сели в трамвай, который довёз их до площади Катедраль. Здесь они разделились на две группы, чтобы снова сойтись в доме, где ожидал их Мариан.
Как сообщила в дальнейшем Мари Биркель, тревога в тюрьме поднялась через час после побега. Внимание немецкой стражи привлекла самодельная белая верёвка, свисавшая с тюремной стены на улице Матье Ленсберг. При беглом осмотре камер выяснилось, что Фокено и Крёзен отсутствуют. Началась погоня. Поднялся неописуемый шум, во всех направлениях забегали люди, там и тут мелькали огни фонарей. Вся тюрьма была обыскана. Затем послышался звук отъезжавших машин. Только в третьем часу ночи в тюрьме снова водворилась тишина.
Утром Мари повели на допрос. Допрашивали трое.
— Известно ли вам, — спросил один, — что Фокено и Крёзен этой ночью пытались бежать? Фокено застрелен, а Крёзен тяжело ранен.
Немцы пристально глядели на Мари, чтобы убедиться в действии этих слов.
Мари была явно взволнована. Она знала все. Фокено и Крёзен с помощью Мариана и Жюльетты Дельрюаль [91] обсуждали с Мари все детали побега в надежде, что она сумеет присоединиться к беглецам. Мари великодушно отказалась от участия в побеге, не желая понизить шансы на успех.
— Крёзен перед смертью признался, что предполагалось увести вас с собой, — сказал другой немец.
Это было явной нелепостью, противоречившей предыдущему заявлению, что Крёзен тяжело ранен. Мари обрадовалась. Она поняла, что побег удался. К ней вернулось самообладание. Попытки немцев вырвать у неё признание в соучастии в побеге ни к чему не привели, и её скоро вернули в камеру.
Через несколько недель Мари перевели в концентрационный лагерь в Германию. Тайная полиция, без сомнения, полагала, что там она будет в большей «сохранности».
Фокено и Крёзен просидели три месяца взаперти в своём убежище. Войне все еще не видно было конца. Все помыслы, обоих патриотов были обращены к борьбе во Франции. У них имелось одно желание — вступить в армию и сражаться на фронте. Уступая их настояниям, «Белая дама» дала им двух проводников, чтобы провести их через границу в Голландию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
