Глава 9
О вреде рекламы
Домой, как я и планировал, возвратился в карете. Правда, карета была собственная – она дожидалась меня в темном переулке почти за квартал. В ответ на мой вопрос, почему карета, а не Ворон, Коллайн ответил:
– Непонятно было, в каком состоянии мы тебя найдем.
– Скоро меня всюду карета сопровождать будет, – усмехнулся я. – А как вы вообще меня нашли?
Как оказалось, Проухв все время бежал за нами, прячась в темных закоулках, и, когда увидел, в какой дом меня ввели, бросился обратно. Чувствуя, что сил может не хватить, парень реквизировал лошадь, сбив с нее владельца, а заодно и парочку его слуг, сопровождавших хозяина. Он и сейчас сидел передо мной с белой повязкой на голове. Еще и оправдываться пытался, что не сумел вовремя заметить засаду.
Когда Прошка примчался домой весь в крови и на чужой лошади, Коллайн как раз собирался уезжать. У Анри должно было состояться свидание с одной леди, у которой волосы похожи на пламя – так он сам выразился. Гордон со своей парой ребят прибыл в столицу буквально за час до этого, присланный из имения, чтобы выполнить заказы Капсома. Ну а дальше они доехали до предполагаемого места моего заключения, притаились и отправили «диких» в разведку.
Коллайн рассказывал, что опасались они трех вещей: что Прошка забыл дорогу, что меня перевезли в другое место или спасать уже некого.
Затем Коллайн поинтересовался, что я делал с телом бедного Кройта – не заделался ли я некромантом? Говорят, только они могут оживлять мертвых.
Целовался я с ним – мог бы и сам увидеть. После того как мы пролежали чуть ли не час в обнимку, мне неудобно было оставить его без прощального поцелуя. В общем, пришлось рассказать все подробности нашей встречи. После минутного молчания Коллайн заявил, что нам повезло: Кройт умудрился преставиться сам, не создавая проблем. Все-таки тяжело убивать человека не в бою, не на дуэли, а лишь из-за необходимости это сделать. Еще он спросил меня, зачем я пытался оживить Кройта и возможно ли это вообще. В ответ услышал, что шансы всегда есть, если начать незамедлительно делать то, что делал я.
А оживить его я хотел, чтобы забрать с собой, посадить в подвал своего дома и каждую ночь спускаться туда с раскаленными щипцами. Потом пытать до утра, выведывая, где тот прячет долговые расписки.
– Калить щипцы надо на месте, – резонно заметил Анри. – Иначе, пока дойдешь, они остынут. Векселя же действительно хорошо бы заполучить, – мечтательно закатил он глаза. – Ходят слухи, что у него в должниках чуть ли не полстолицы.
Вот так мы и добрались до дома, препираясь и подначивая друг друга. Я уже предвкушал желанный отдых после суматошной ночи, но, как оказалось, жестоко заблуждался: возле дома стояла знакомая карета, в которой меня уже доставляли в императорский дворец.
Коллайн, увидев ее, сочувственно вздохнул и заявил, что мои неприятности на сегодня не закончились: предстоит еще объясняться. Дамы, тем более такие, ужасно не любят, когда не приходят на свидания.
Несмотря на то что ночь близилась к концу, Янианна еще не спала. Она сидела в окружении пары служанок, одна из которых сонным голосом читала толстую книгу. Вторая же безуспешно делала вид, что ей совсем не хочется спать. Жестом отправив служанок и дождавшись, пока они выйдут, Яна тоненьким голосом пропела: «О, Артуа!» – и сделала вид, что сейчас бросится мне на шею. Когда я уже совсем приготовился обнять ее и даже распростер руки для объятий, она внезапно остановилась и совсем другим голосом спросила:
– Ну и где же ты был? Надеюсь, не там, где я думаю?
Да уж, ситуация. Нельзя мне правду говорить, и врать тоже нельзя. Что мне рассказывать? Что полежали мы в обнимку с одним толстым старым мужчиной, потом я долго целовал его, но он все равно умер?
– Яна, а можно, я ничего не буду говорить – только обниму и поцелую тебя?
Не прокатило.
– Неужели ты еще сегодня не наобнимался, Артуа?
Я покаянно кивнул: каюсь, мол. Если бы ты еще знала с кем. Девушка ахнула, прикрыв ладошкой рот, и ее глаза покрылись влагой, а губы задрожали. Торопливо, боясь, что она сейчас уйдет и я никогда ее больше не увижу, зачастил словами:
– Понимаешь, когда я уже ехал к тебе, на меня напали и похитили. Потом примчались мои люди и освободили меня. Но теперь уже все хорошо, все закончилось, и больше такого не будет.
Слово за словом мне пришлось рассказать ей почти все. Янианна требовала подробностей, ловила на противоречиях как заправский следователь и в конце концов узнала значительно больше, чем я хотел ей рассказать. Единственное, что мне удалось утаить, – имя моего похитителя.
Особенно ей понравился момент, когда я пытался вернуть к жизни Кройта и делал ему искусственное дыхание. Она даже рассмеялась, услышав о реакции на эту картину вошедшего в комнату Шлона.
– Знаешь, Артуа, мне не так давно показывали кусочек металла, к которому притягиваются булавки, иголки – словом, всякие железные мелочи. Так вот, ты как он – к тебе всякие неприятности притягиваются, хочешь ты того или нет. И все-таки мне не совсем понятно: ведь этот человек прекрасно знал, кто ты и что тебя со мною связывает. Тем не менее он решился на такой поступок… Ты говоришь, что видел его в первый раз?
Я кивнул: да, действительно так.
– Что же он хотел от тебя, Артуа?
– Ему нужен был секрет так называемой амальгамы.
– И еще, вероятно, он добивался возможности влиять на императрицу Янианну, не так ли?
Мне только и оставалось, что опять кивнуть: слишком уж это на поверхности.
– Теперь он мертв?
– Мертвее некуда. У него был сильнейший сердечный приступ, и мне не удалось вернуть его к жизни.
– Иногда я совсем тебя не понимаю, Артуа. Этот таинственный незнакомец захватил тебя, чтобы угрозами и еще бог знает чем принудить к тому, чего ты совсем не желал. Ты в свою очередь, рискуя собственной жизнью, умудрился захватить его сам. А когда он практически умер, ты попытался оживить его, ведь так?
Мне пришлось лишь развести руками: именно так все и обстояло.
– Тогда объясни мне, пожалуйста, вот что. Ты мог бы договориться с ним, вырваться оттуда, а потом отказаться от договора. Но ты поступил иначе. Почему?
– Понимаешь, Янианна, я бы оттуда просто так не вышел. Он нашел бы способ шантажировать меня. Не знаю уж, каким способом, но он бы обязательно этого добился. А что потом? Потом до самой своей смерти он бы плотно держал меня на крючке. В таком деле стоит пойти хоть на малюсенькую уступку – и все, попался. Не знаю положения хуже, чем зависеть от кого бы то ни было. Теперь я хочу задать вопрос сам. Янианна, тебе точно шестнадцать?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
