сюрприз, на который дамам не следует смотреть? Какую еще мерзость выдумали эти пресыщенные богачи?
Гости миновали вестибюль и спустились в винный погреб. Повеяло прохладой, плечи Элизабет покрылись гусиной кожей. По сторонам от прохода громоздились бочки, и терпкий дубовый аромат смешивался с едва уловимым плесневелым душком.
Хозяин отворил неприметную дверь в дальнем углу. За ней скрывалось просторное помещение. На голых каменных стенах висели почерневшие канделябры, и горящие в них свечи, погружали все вокруг в тусклую желтизну.
В центре зала торчали четыре столбика. Натянутые между ними канаты ограничивали квадратную площадку, застеленную зеленым ковром. Элизабет случалось посещать праздничные гуляния, на которых состязались в боксе или борьбе, и она догадалась, что это ринг.
Остальным явно пришла в голову та же мысль, и со всех сторон послышались одобрительные возгласы. Джеймс подвел Элизабет вплотную к рингу и встал в первом ряду. Она не удержалась, протянула руку и потрогала толстый шершавый канат.
Когда гости сгрудились вокруг арены, хозяин дома выступил вперед.
— Джентльмены! — произнес он. — Прошу приветствовать моего хорошего друга — мистера Криппса.
Из толпы вышел благообразный старикашка, которого Элизабет уже видела за столом. Он вежливо поклонился присутствующим, а мистер Максвелл продолжил:
— Как вы знаете, господа, я увлекаюсь негритянскими боями. Мистер Криппс разделяет мой интерес, и недавно он заполучил бойца, который, по его словам, побьет любого ниггера в этом штате.
Мистер Криппс самодовольно кивнул, а Максвелл произнес:
— Конечно же, я позволил себе в этом усомниться, и мы заключили пари. Его ниггер против моего.
— Считайте, что вы уже проиграли, дружище, — усмехнулся старикан. — Мой Малыш Джонни непобедим.
— Он просто еще не встречался с моим лучшим бойцом, — парировал Максвелл. — Эй, Рувим, поди-ка сюда!
Толпа расступилась, и из нее показался рослый негр. Он поднырнул под канат и пружинисто прошелся по рингу, демонстрируя крепкие мускулы. Публика одобрительно загудела.
Негр подошел к своему господину, и тот похлопал его по плечу.
— Готов к поединку? — поинтересовался он.
— Готов, масса Максвелл, сэр.
— Молодец. Покажи всем, кто здесь чемпион!
Седые усики старикашки Криппса вздернулись в ехидной усмешке.
— А теперь взгляните на моего ниггера, джентльмены. И вы сразу поймете, кто тут чемпион. — Он обернулся и позвал: — Малыш Джонни!
Толпа всколыхнулась и отступила как море, выбрасывая из своих глубин огромное черное нечто. В Рувиме было не меньше шести футов роста, но Малыш Джонни превосходил его на целую голову. Бритый череп, бычья шея, гора бугрящихся мышц — публика ахнула при виде такого чудовища.
Ни проблеска мысли не читалось на тупом обезьяньем лице. Налитые кровью глаза свирепо глядели из-под мощных надбровных дуг. Громила осклабился, крупные белые зубы сверкнули во всклокоченной бороде. Он вскинул толстенные как бревна ручищи, и по залу пробежал восхищенный гул.
Рувиму явно стало не по себе. Он сник, догадавшись, что этот бой для него проигран. С робкой надеждой взглянул на хозяина, но тот лишь сжал губы и скрестил руки на груди.
— Что ж… Не будем затягивать. — Максвелл пытался изобразить хорошую мину при плохой игре. Прочистив горло, он во всеуслышание объявил: — Это битва до победного конца, без правил и ограничений. Да начнется бой!
Элизабет насторожилась при этих словах. Как это «без правил и ограничений?» И что значит «до победного конца?»
Она не успела развить эту мысль, так как ее внимание целиком поглотило происходящее на арене. Едва мистер Максвелл дал отмашку, как Малыш Джонни бросился на Рувима. Тот отскочил, но гигант продолжал его теснить, размахивая кулаками-кувалдами.
Рувим завертелся, как уж на сковороде, уклоняясь от ударов и пытаясь улучить момент для ответной атаки. Он сделал выпад, но Малыш Джонни с неожиданной для такой туши прытью увернулся.
Элизабет напряженно наблюдала за поединком. Она понимала, что у Рувима мало шансов, и невольно болела за него. Но чуда не происходило. Как Рувим ни старался подловить Малыша Джонни, тот пока еще не пропустил ни одного удара. Одной рукой громила прикрывал торс, а вторую выбрасывал вперед словно поршень, прощупывая оборону скачущего вокруг врага.
— Давай! Дерись! Выбей из него все дерьмо! — вопила взбудораженная публика.
Раздался хлесткий удар: огромный кулак все-таки достал подбородок Рувима. Тот пошатнулся и упал спиной на канат, но зрители тотчас вытолкнули его обратно.
Малыш Джонни тут же налетел на него и ударил его еще и еще, вызывая восторженный рев толпы. Элизабет отчаянно захотелось выбраться из обезумевшей массы людей, но сзади напирали, а муж крепко держал ее под локоть, не давая уйти.
С галантных джентльменов слетела шелуха воспитания, и они, позабыв о приличиях, орали во всю глотку, возбужденно размахивая руками. Один лишь мистер Криппс усмехался, самодовольно поглаживая козлиную бородку.
— Давай Рувим! — истошно завопил Максвелл. — Врежь ему по башке!
Но раб ничего не мог поделать. Гигантские кулаки Малыша Джонни мельтешили в воздухе и молотили его как мешок с песком, выбивая всплески крови из его носа и рта.
Элизабет стало дурно. Корсет так сильно давил на грудь, что было трудно дышать. От едкого табачного дыма и мускусного запаха пота слезились глаза, и казалось, что потолок вот-вот рухнет и погребет ее под собой.
Очередная зуботычина отбросила Рувима к краю арены. Он рухнул навзничь. Максвелл подскочил к нему и с досадой пнул его ногой под ребра.
— Вставай, черное отродье! Бейся, черт тебя раздери!
Раб с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, двинулся к противнику, но лишь затем, чтобы получить новый удар.
— Он же убьет его! Нужно это прекратить! — пробормотала Элизабет, но ее слова потонули в возбужденном гуле толпы.
Поединок превратился в избиение младенца. Гигант швырял Рувима по всей площадке, а тот был не в состоянии ничего предпринять. Вот он в очередной раз отлетел спиной на канаты, и прежде, чем руки толпящихся позади господ вновь выпихнули его на ринг, Малыш Джонни вразвалочку подошел к своей жертве.
— Давай! Дерись! — издевательски выкрикнул он, а затем со всей дури врезал Рувиму ногой в пах.
Мужчины в один голос сдавленно охнули, а Рувим согнулся пополам и рухнул на пол. Малыш Джонни склонился над ним, поднял его вверх тормашками и взвалил к себе на плечо. Толпа взревела от восхищения. Гигант, играя на публику, немного повертелся с добычей вокруг своей оси, а затем с размаху швырнул Рувима на пол.
Несчастный с трудом приподнялся, но тут же получил ногой в челюсть. Удар вышел таким сильным, что Элизабет услышала хруст кости. Рувим упал лицом вниз, а Малыш Джонни сел на него верхом.
Он обхватил его за лоб
