раз, но ничего не изменилось — в зале Дина, а не Кристина…
— Кристина? — позвал я в микрофон. — Кристина!
— Эй! — пихнул меня кто-то в бок.
— М-м-м… — недовольно заворчал я и перевернулся на другой бок в своей постели.
— Арх, проснись!
— А, что? — резко сел я на кровати и спросонья попытался сосредоточиться на парне, что сидел сейчас на краю моего матраса и упорно мешал мне спать. — Владян, тебе че надо? Ты че опух — будишь меня среди ночи?
— Я опух? — возмутился он. — Это ты нас перебудил всех! Орешь на всю комнату «Кристина, Кристина»! Кого ты там потерял во сне? Найди, пожалуйста, и заткнись, мы спать хотим!
Он босиком прошлепал от моей кровати обратно к своей, а я окинул взглядом других. Нас в комнате было трое, все жили по трое…
— Я реально орал? — спросил я.
— Да! — развел руками третий мой сосед. — Так, что она возможно тебя даже услышала и сейчас прибежит сюда.
Я так и упал обратно на подушку.
— Извините, пацаны.
— Да ладно. Спи уже…
Я лег на бок и попытался уснуть.
С чего вдруг она мне приснилась, да я еще и орал ее имя на весь лагерь?!
Позорище…
Не дай бог Динка узнает — скандал закатит.
С момента, как я удалил ее номер совсем, мы больше не общались. Мне она писать не стала, естественно, а я тоже не имел такого желания после всего, что она мне наговорила. Да и некуда было — номер-то я снес из телефонной книги.
И вот спустя несколько недель она мне взяла и приснилась…
Как будто призвал ее этой самой песней, что написали близнецы:
Приходи почаще в мои сны…
Тряхнул головой.
Бред какой в голову лезет.
Белобрысый, красивый бред по имени Кристина…
Никто не должен об этом знать. Завтра же попрошу пацанов молчать об этом.
И сам забуду — это просто дурацкий сон, игры подсознания…
31
Лето пролетело незаметно. Последнее лето моего все еще детства, ведь я иду в одиннадцатый класс, подошло к завершению.
В лагере всегда происходит что-то интересное, и вообще — что-то всегда происходит.
Песню выучил, так что теперь не стыдно будет вернуться на репетиции к парням. Да еще и плавание у меня — чувствую, график последнего учебного года у меня будет плотным…
Мерный стук колес убаюкивал. Почти сутки пути в поезде остались позади.
Вот уже и наша область показалась.
— Архип, я…
— Я не хочу с тобой говорить, Дина, — ответил я довольно грубо, когда она попыталась зайти в мое купе, в котором я ехал с приятелем на сей раз, а не с ней. Но в этом она была виновата сама. Как и я догадывался, долго свою ревность она сдерживать не смогла. И опять устроила мне шедевральный вынос мозга!
— Архип.
Она все равно зашла в купе. Я никак не отреагировал. Не хотелось слушать ни слова. Я прекрасно знал, что она мне скажет. Уже все ее оправдания выучил и мольбы, и они, надо признать, мне порядком уже надоели.
— Леш, ты можешь выйти? — обратилась она к моему спутнику.
Тот глянул на меня. Ну не выталкивать же теперь Динку из купе? Конечно, Лешка вышел.
Я глянул на нее.
— Ну, что еще ты мне не сказала? — спросил я. — Вчера ты прекрасно поупражнялась на мне в самых разнообразных эпитетах.
— Архип, — присела она с другого края моего сиденья. — Я виновата…
— Я это слышал уже тысячу раз, — вздохнул я. — Я не твой пес на цепи, пойми. И больше ты меня этим не купишь. Твои обещания, Дина, ничего не стоят. Ты только говоришь высокие слова, что больше такого никогда не повторится, а потом тебе снова сносит голову на почве ревности, и ты выедашь мне мозг чайной ложечкой. Я тебе пока что даже не муж, чтобы терпеть это постоянно. Извини, разговор окончен.
— Но она тебя касалась! — возмутилась девушка.
Я отвернулся. Не я просил это делать…
Вчера, на последней, так называемой «королевской ночи» была длинная дискотека к закрытию лагерной смены, звучали все хиты этого лета, и самые нежные признания в любви тех, кто раньше подойти стеснялся…
Вот и мне…посчастливилось.
Девчонка из соседнего отряда умудрилась как-то поймать меня и отвести в сторону. Просила номер телефона, реально призналась в любви и попыталась меня поцеловать.
И все это, конечно, увидела Динка!
Теперь она мне доказывает, что если бы не она, то я бы точно целовался с Леськой. А то, что она мне не нравится совершенно, и отношения с Диной я бы не променял так глупо, она слышать не хотела.
— Ты прекрасно видела, что я Леське дал от ворот поворот.
— Но это потому что я вас…
— Так, все, — встал я со своего места. — Дин, честно — достала! Вот в печенке ты уже у меня вместо сердца, поняла? Просто мочало — начинай сначала. Мы ведь с тобой уже говорили об этом. И раз ты по-прежнему меня не услышала — то возьмем паузу. Остынешь, обдумаешь все, и тогда мы — может быть — поговорим. Пока.
Я вышел в коридор и пошел в соседнее купе к парням, с которыми мы делили комнату в лагере. Вслед я слышал, как она звала меня и плакала, но желания разговаривать, так же как и простить ее, у меня это никакого не вызвало.
На сей раз она меня достала уже очень, очень серьезно…
Дома, после лобызаний матери и скупых объятий отца, решил проветрить голову на своем железном коне — автомобиле, который мне подарил отец на мое восемнадцатилетие.
— Кайф, — сказал я, проводя руками по рулю. — Я скучал по тебе, малышка.
Включил музыку погромче и вдавил педаль газа почти до предела, разгоняясь по пустой трассе, горизонт которой сегодня был подсвечен уходящим солнцем…
Однако когда я въехал в город, скорость мне пришлось сбросить.
— Твою…бабушку! — выругался я, когда из-за угла не пойми откуда появился велосипед и бахнулся мне в бочину.
— Куда ты прешь, дебилка?! — Злой как черт я выскочил из машины и сразу оглядел повреждение. — Овца! Помяла крыло, краску содрало. Ты хоть понимаешь, во что тебе выльется ремонт моей тачки. Эй… — я обернулся на зачинщицу ДТП. Девчонка с белыми волосами оставалась на асфальте почти неподвижной. — Ты еще и сдохнуть решила, что ли?
Я подошел ближе и заглянул ей в лицо. Она успела сесть, обнимала ободранное колено и хныкала.
— Ты? — едва не отшатнулся я от нее.
Кристина…
Теперь она
