Глава 18
— Чтобы убить человека, никто не станет стрелять один раз — всегда дважды, — прошептал я Жинетт. — Если убили Харви, в живых остался Маганхард, а если убили Маганхарда, значит, Харви цел. Скажи, что я прав, да побыстрей.
Она припала к земле рядом со мной возле лавров у края лужайки. Старые рефлексы живучи.
— Это твой пьяный приятель Харви расстреливает бутылки в салуне на Диком Западе.
Такая мысль мне тоже пришла в голову, но не слишком согрела. А вдруг он не ограничится бутылками? И вдобавок ко всему при мне не было «маузера».
Я неохотно поднялся и двинулся по гравию к парадному входу. Дверь была широко распахнута, словно врата в пустыню.
Внутри, в холле, стояли трое — неподвижные, будто восковые фигуры. Харви прислонился к стене справа от меня, ствол его револьвера был направлен вниз, на его же собственные ноги, однако от этого не казался менее опасным. Морис прислонился к противоположной стене, не сводя с Харви пристального взгляда, столь же дружелюбного, как у голодного стервятника. Мисс Джармен просто стояла. Телефонная трубка была сорвана с крючка и валялась на полу.
Едва я вошел, как ствол револьвера дернулся в мою сторону.
— Уберите эту чертову штуковину, — сказал я. — Что здесь произошло?
— Да просто мне не нравится, когда мужчины нападают на женщин, вы ведь знаете, — отозвался Харви. Голос его звучал как-то вяло, апатично, чуточку невнятно, словно ему приходилось подбирать каждое слово. Вполне возможно, к тому времени так оно и было.
— Ладно, теперь все позади. Возвращайтесь к своей бутылке. — Я повернулся к Морису. — Pourquoi…
— Я услышал ее крики, — осторожно заметил Харви, — ну, и вышел, а этот тип с ней боролся и… Тут вмешалась мисс Джармен:
— Я всего лишь хотела позвонить, когда…
— Кому?
Она устремила на меня невинный взгляд широко раскрытых глаз.
— Э-э… подруге. Я подумала… В пару прыжков я очутился возле телефона и схватил валявшуюся на полу трубку.
— Qui est…[55] — Но на том конце уже отключились, и я отшвырнул трубку в сторону. — В целях безопасности я наложил запрет на пользование этим телефоном, — прорычал я. — Морис всего лишь выполнял мои указания. Назовем это недоразумением. Ну да ладно… Итак, кому же вы звонили?
— Подруге. — Подбородок ее был гордо вздернут вверх, на лице застыло выражение, подобающее воспитаннице закрытого пансиона. Уж она-то не скажет, кто подложил лягушек в постель училке латыни.
— Ладно, — повторил я. — Но если вы собираетесь нас заложить, не забывайте об их методах: шанс схлопотать пулю у вас не хуже, чем у любого другого из нас. Может, даже и лучше, если первым выстрелом они не уложат меня.
Харви выпрямился и оторвался от стены.
— Что за чертовщину вы тут несете?
Я резко обернулся. Я уже был сыт по горло им самим, его тягой к выпивке и склонностью наставлять свою пушку не на тех, на кого следует. Возможно, он не успеет прицелиться, до того как я сломаю ему запястье… Жинетт подала голос:
— Отдайте Луи револьвер или я вас убью. Мы одновременно посмотрели в ее сторону. Она стояла в полумраке в глубине холла, прислонившись к стене, и прямо перед собой обеими руками держала «маузер».
— Он установлен на автоматическую стрельбу, мистер Ловелл, — добавила она.
— Вы не станете стрелять из этой штуковины здесь, — медленно произнес Харви. Он смерил ее внимательным, изучающим взглядом; по тому, как она держала «маузер», было видно: она знает, что у нее в руках, — и он это понял.
— Что ж, в таком случае можете поспорить на свою жизнь, — презрительно заметила она.
Он сделал глубокий вдох. Бравый стрелок считает, что его невозможно победить, но когда с ним такое случается, он чертовски хорошо это понимает. Она держала «маузер» низко, выбить его было невозможно. Что бы он теперь ни сделал, стоит ей нажать на спусковой крючок, и он превратится в дуршлаг.
Он бросил мне свой револьвер.
— Благодарю вас, — сказала Жинетт. — И, пожалуйста, не забывайте, что в своем доме я обладаю эксклюзивными правами на стрельбу. Куда угодила та пуля, Морис?
Тот показал на дырку в стене рядом с телефоном. Жинетт подошла к нам и протянула мне «маузер». Я покачал головой.
— Теперь уже все кончено. Пойду уложу его в постель. — Револьвер Харви я засунул в карман.
Харви ждал меня с каким-то отсутствующим видом, уголки его рта слегка искривились в циничной ухмылке.
— А ведь я бы мог справиться с вами и без пушки, — с вызовом изрек он. Я пожал плечами.
— Вполне возможно. Мы ведь оба прошли школу рукопашного боя. Так что это ни к чему бы не привело.
Он кивнул и направился к лестнице. Я на ходу бросил мисс Джармен:
— Принесите бутылку, из которой он пил.
— А вам не кажется, что с него уже хватит? — нахмурилась она.
Я устало покачал головой.
— Не имеет значения, что вам или мне кажется. Просто принесите бутылку.
Вслед за Харви я поднялся по лестнице на второй этаж. Наверху мы повстречали Маганхарда. Харви торопливо прошмыгнул мимо, сделав вид, что не заметил его. Маганхард окинул его суровым взглядом, в котором тотчас же засквозило подозрение. Затем он повернулся ко мне и вроде бы собрался что-то сказать — но я тоже поспешно прошел мимо.
Очутившись в своей спальне, Харви рывком сдернул с кровати шелковое покрывало и бросился на постель лицом вниз. Немного погодя он перевернулся на спину, причем с заметным усилием.
— Наверное, я устал. — В голосе его прозвучало легкое удивление.
За моей спиной в комнату вошла мисс Джармен с бутылкой виски «Королева Анна» и стаканом. Я взял у нее бутылку; судя по весу, Харви изрядно над ней потрудился.
— И что вы собираетесь делать? — поинтересовалась она.
— Подготовить его к завтрашнему дню. — Я плеснул немного виски в стакан.
— С помощью этого?
— Обычно он делает это именно так. — Я передал ему стакан. Она внимательно посмотрела на Харви, затем на меня.
— А ведь вам, по сути, наплевать, не так ли?
— Кому вы звонили?
Она бросила на меня испепеляющий взгляд.
— Возможно, когда-нибудь вы это узнаете. — И вышла, со стуком захлопнув за собой дверь. Харви приподнял свой стакан и отхлебнул.
— Вы серьезно считаете, что она нас закладывает?
— Кто-то нас определенно закладывает.
— Все-таки надеюсь, что не она, — задумчиво заметил Харви.. — Она такая милая девочка.
— Ваша симпатия взаимна. Она горит желанием вас вылечить.
— Я заметил. — Он снова отхлебнул. — А вам и впрямь наплевать? — Он смотрел на меня со своей неизменной легкой циничной ухмылкой.
— Мое дело — сторона. После завтрашнего дня мы с вами больше не встретимся. Да вы и сами это знаете.
— Знаю. — Он осушил стакан.
Я протянул за ним руку:
— Еще?
Лежа на подушке, Харви пожал плечами.
— Да, пожалуй.
Я вновь вернулся к бутылке, стоявшей на журнальном столике:
— А если я буду пай-мальчиком, то получу назад свою пушку? — спросил Харви.
— Ах да, простите, я и забыл. — Честно говоря, я просто надеялся, что он сам мне напомнит. Вытащив из кармана его маленький револьвер, я раскрыл барабан и извлек оттуда стреляную гильзу. — Еще патроны есть?
— В пиджаке — целый карман. Пиджак висел на стуле. Я повернулся к Харви спиной и принялся рыться в обоих боковых карманах. Одной рукой я извлек патрон, а другой — пузырек со снотворными таблетками, который очень надеялся найти. Патрон я вставил в барабан, закрыл его и бросил револьвер в изножие кровати.
К тому времени, когда он потянулся за револьвером, еще раз все проверил, как я и предполагал, — так поступит любой профессиональный стрелок, после того как его оружие побывало в чужих руках, — на дне его стакана уже лежали три таблетки. Я понятия не имел, что это за таблетки и в каких дозах их следует принимать; в то же время мне было доподлинно известно, что смешивать два таких депрессанта, как алкоголь и барбитураты, — затея не слишком удачная. Однако риск был все же меньшим, нежели тот, с которым ему пришлось бы столкнуться завтра, прикончи он за ночь эту бутылку.
Я плеснул на таблетки сверху виски, выждал несколько мгновений, чтобы они растворились, а сам в это время делал вид, что ищу для себя стакан возле умывальника. Легкая мутность будет незаметна сквозь грани стакана, а вкуса он теперь наверняка уже не чувствует.
Я налил выпить и себе, а ему отдал его стакан. — Чуткий вы, однако же, ублюдок, — медленно изрек Харви. — А может, вы просто обыкновенный ублюдок. Проявляя к кому-нибудь чуткость и понимание, вы оказываете ему медвежью услугу. — Он с трудом повернул голову и поднял на меня глаза. Итак, вы — профессор, а я… вот он я, перед вами на кушетке. Желаете, чтобы я рассказал вам свои сны?
Я присел на стул, на спинке которого висел его пиджак.
