— Возьму его, — сказал я. Модель знакомая по службе, да и у носителя тоже была любимой. — Двадцать второй.
— Есть такой, — он снял подставку с пистолетом и патронами с полки. — А ты?
— Я— девушка хрупкая, — пропела Мария. — Дай мне, пожалуйста, «Кольт».
Гы, хрупкая девушка. Есть такие, любят большие пушки и не только. Размер имеет значение.
— Я так понимаю, раньше стрелял? — спросил он у меня.
— Да, в нашем семейном тире, — ответил я.
— Значит, правила обращения с оружием знаешь?
— Жертв и разрушений пока не было, — отшутился я.
— Мария, проследи за ним, — попросил Порфирий.
— Хорошо, — кивнула она.
— Ну тогда на позицию. Сейчас свет и автоматику включу.
— А это что за антураж? — спросил я, выходя в зал, кивнув на стоящие на попа винные бочки. — Или тут наливают после удачной стрельбы?
— Раньше этот подвал держали виноторговцы, — сказала Мария, кладя на торец такой бочки пистолет и коробку с патронами. — Не пропадать же добру?
Я хмыкнул, снаряжая магазин. Тусклые лампы подсветили тир и мишени, висящие на рамках.
— К стрельбе готов, — отрапортовал я, снарядив магазин и надев стрелковые наушники, пока на одно ухо.
— Заряжай. И по готовности, — кивнула она.
Я поправил наушники, потом вогнал магазин в рукоятку, оттянул затвор...
— Огонь! — скомандовала Мария больше себе и нажала на спуск.
Я высадил весь магазин в висящую поясную мишень, практически не целясь.
— Стрельбу закончил! — отрапортовал я, извлек магазин и оттянул затвор, проверяя патронник. — Оружие осмотрено!
— Ну-ну, — зловеще ухмыльнулась Мария, и нажала кнопку на пульте рядом.
Мишени поехали к нам, увеличиваясь в размерах. И чем ближе они подъезжали, тем больше становились у нее глаза. Центра у обоих мишеней не было — пули изорвали их в клочья где-то до восьмерки.
— А ты неплохо стреляешь, — с уважением сказала она.
— Просто повезло, — хмыкнул я.
— Ну раз так везет, продолжим? — подмигнула она. — Только стволы на другие поменяем?
— Почему нет?
И мы продолжили, истребляя запасы горестно вздыхавшего Порфирия, которому предстояло чистить все то, из чего мы стреляли. Карма у него такая.
Глава 15
Здесь птицы не поют — нет тут птиц. Деревья, правда, растут, но дремучий из темно-зеленых великанов лес вызывает настолько гнетущее ощущение, что хочется быстрее уйти отсюда, попасть назад в Явь. Солнца здесь тоже нет — только затянутое хмарью серое небо, нависшее над мертвой безжизненной равниной. Обычному человеку здесь было бы неуютно — только вот обычных здесь не бывает, по крайней мере живых. Это Лядь, междумирье между Навью и Явью, через которое души усопших переходят из одного мира в другой.
От пылающей Смородины раздался дикий с завыванием вопль, и Бецкой невольно поморщился. Опять кот Баюн, Лютый зверь междумирья, пугает какую-то из душ, спешащую пересечь огненную реку — границу между мирами — к месту своего последнего упокоения.
— Надо спешить, — раздался голос за его спиной. — Капище волхвов Белой Верви неподалеку, они тут хозяева.
Бецкой обернулся, и сделал поклон возникшей рядом фигуре. Да, Чернобог сегодня выглядел грозно — в черном плаще под цвет лица, обрамленного гривой белых волос.
— Да, Повелитель!
— Что ты узнал, раб?
— Ничего, — со страхом признался Бецкой.
Чернобог молчал, лишь смотрел на графа своими горящими глазами-углями, будя в нем дикий ужас.
— Возникли сложности, — попытался оправдаться граф. — К Апраксину-младшему просто так не подобраться. Его защищает ОКЖ и Белая Вервь, он избран Капищем.
— Почему младший? — сказал Чернобог. — Я же приказывал отправить в Навь душу старшего!
— Произошла ошибка, — пролепетал граф. — Исполнители...
— Меня не интересуют твои оправдания, раб.Ты должен был сделать это.
— Да, Повелитель, — опять поклонился Бецкой. — Виноват.
— Никакого толку от вас, смертных. Видимо, я должен сделать это сам, — раздраженно сказал Чернобог. — Раз уж вы не в состоянии решить одну простую проблему.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что я могу сделать? — прижал руку к груди Бецкой.
— Подготовь ритуал переноса душ. И найди подходящее для двоедушника тело, раб. Сам знаешь, как? — грозно спросил Чернобог.
— Да, Повелитель.
— Жду, — сказал Чернобог.
— Что делать со старшим и младшим Апраксиными? — спросил Бецкой.
— Приглядывай за ними. Старший меня больше не интересует, все внимание — на младшего. Понял, раб?
— Да, Повелитель!
Когда Бецкой разогнулся от очередного поклона, рядом уже никого не было. Придется постараться, подумал он. Чернобог никогда не угрожал, не пугал, не обещал — ему это было не надо. Все равно после смерти душа графа попадет в Навь или Кощное царство, где окажется в полной его власти. А вот тогда...
Повелитель сам подсказал ему идею, каким образом подобраться к Апраксиным, минуя волхвов, Белую Вервь и их слуг из числа людей. Никаких больше нападений, провокаций и прочих силовых акций. Мягкая сила, только мягкая сила. А вот для этого надо копнуть поглубже прошлое Апраксина-младшего, включая его окружение. Прошлое и настоящее. А там подходящий объект и отыщется...
Я парился на конференции, на которую меня отослал Пресветлый.
Как-то незаметно пролетел почти месяц моего пребывания здесь — время штука такая, то тащится, то бежит и не угонишься. Вот и сейчас так оно и получалось. За этот месяц я достиг многого — сумел вжиться в облик носителя, завести друзей и врагов, получить на свою пятую точку уйму приключений и даже завести любимую девушку. По крайней мере, Марию я именно таковой и считал. Правда, дальше поцелуев и обнимашек дело не заходило, но конфетно-букетный период рано или поздно закончится и сменится другим. Никуда не денется.
Конференция проходила во вновь построенном филиале Санкт-Петербургского Его Императорского Величества Технологическом Институте — решили, что нечего толпам приглашенных ботанов шататься по вузу и отвлекать студентов и преподавателей от учебного процесса. К тому же этот самый приглашенный мог случайно оказаться на кафедре, на которой могут идти исследования, не предназначенные для посторонних — все-таки институт был не простой, а одна из кузниц яйцеголовых кадров Империи. Здесь чем только не занимались — от прикладной волшбы до генетических исследований, и половина их была засекречена, кланы свято блюли свои тайны и будущие доходы от посторонних глаз.
Поэтому нас встретил филиал, еще пахнувший свежей краской и штукатуркой. Почти абсолютно пустой — научное оборудование тут только начали завозить и монтировать, поэтому в аудиториях и лабораториях творилось раздолье. Для юных пионэров, конечно, которым приходилось приезжать со своими исследованиями, требующими установки своих железок. Ну нам проще — хватит и интерактивной доски с проектором, наши формулы большего и не требовали.
Прослушав длинное напутственное слово ректора Технологического перед собравшимися задротами, я заскучал еще больше. Хотел откосить от занятий в бурсе? На, получай. Полную панамку. А когда нас развели по секциям и засунули в один из лекционных залов, я в душе провыл похоронный марш и приготовился тупо слушать других докладчиков. Точнее, дремать — монотонный бубнеж всегда вгонял меня в состояние полудремы.
И точно. Задремал я еще на первом докладчике с его доказательством теорем Клея. Вгоняло в сон еще то, что он выбрал скучный академический тон изложения, никакой хотя бы малейшей театральности, ну совсем! Ораторское мастерство? Не, не слышал. Бесшумно работал проектор, сменяя файлы презентации, монотонно бубнил докладчик... Эх, подушку бы сюда и диван! А то на жестких скамьях, изобретенных специально для помех студенческому сну, хрен заснешь. Придется терпеть, отсиживая твердым деревом мягкие места.
Прослушав в полудреме еше несколько выступлений, я, наконец, проснулся. Подошла и моя очередь выступать, делая умный вид.
