— Никогда не думал, что все закончится вот так, — сказал потрясенный Алекс. Если бы он не подал голос, то я бы еще не скоро вспомнила о его присутствии. Каково ему было наблюдать за всем этим?
Я посмотрела на него, не зная, какое придумать объяснение, да и стоило ли его придумывать, и тут поняла, что не могу ничего сказать, язык не слушался, губы не шевелились. Я с ужасом взглянула на свои руки, они начинали бледнеть и растворяться в воздухе. Значит, и меня здесь больше не будет.
— Я давно хотел тебе сказать… — начал Алекс, боясь, что не успеет. И не успел, потому что больше я не могла разобрать ни единого его слова, будто кто-то выключил звук. Мне оставалось только беспомощно смотреть на него. Я хотела попрощаться хотя бы взглядом, пока и глаза тоже не заволокла пелена.
IX
Я просыпалась легко, хотя и очень медленно, словно на этот раз и впрямь спала. "Все. Все кончилось", — была первая мысль. Как жаль, что я помню все до последней детали. Было бы лучше, если бы я забыла. Я закрыла лицо ладонями и некоторое время не шевелилась. Забуду ли я когда-нибудь? Наверно. Мне слишком о многом уже приходилось забывать, справлюсь и на этот раз.
Днем я позвонила Оксанке и с удовлетворением услышала бодрый голос подруги. Как и ожидалось, Влад очнулся, хоть и находился немного не в себе, но все списывали это на последствия комы. Пожалуй, и о нем я тоже забуду на время, приду в себя.
По прошествии нескольких дней я все же решила навестить его. Наверно, собираясь в больницу к выздоравливающему человеку, стоило взять с собой фрукты или цветы. Но я не стала покупать ни того, ни другого — и без них мой визит будет протекать натянутее некуда. Ну что я ему скажу? Что бы ни пришло мне в голову, в любом случае это будет по меньшей мере глупо, а по большей нетактично. Я сама за эти несколько дней буквально извела себя. Представляю, что происходило с ним.
Извела… Наверно, не совсем тут подходящее слово, чтобы описать то тянущее, изнуряющее чувство, которое не покидало меня все эти дни. Будто медленно, миллиметр за миллиметром из тебя вытягивают по жилке. Вроде и не больно по-настоящему, но уже готова отдать все, чтобы только избавиться от этого ощущения. И еще очень хотелось плакать, но я держалась, стараясь занять себя все новыми и новыми делами. Потому что я не плачу, никогда.
У Влада была светлая двухместная палата — родственники не пожалели денег. К счастью, его сосед мирно похрапывал, а потому не услышит нашего разговора, если нам вообще будет, что друг другу сказать.
— Привет, — как можно непринужденней бросила я.
Влад выглядел не так плохо, как я себе представляла, только вот в глазах какое-то странное смирение, что ли. Совсем не свойственное ему выражение.
— Привет, — ответил он и даже улыбнулся.
— Как ты себя чувствуешь?
— Отлично. Если бы не врачи, я бы уже давно ушел домой, — он неожиданно и совсем неуместно подмигнул мне. — Представляешь, они до сих пор не могут понять, что со мной произошло. И, кажется, это не дает им покоя.
— Не удивительно, — я присела на стул рядом с ним. — Я рада, что с тобой все в порядке.
Замолчали. Вот и все, видимо, больше не о чем говорить. Я не хочу спрашивать, что он сейчас чувствует. А он…
— Ты как? — спросил Влад.
— Нормально. Пытаюсь вернуться в нормальный ритм жизни.
— У меня такое ощущение, что ты постоянно сдерживаешь слезы.
Кончики моих губ непроизвольно дрогнули.
— Я никогда не плачу.
Он откинулся на кровати и заложил руки за голову, словно сейчас находился не в больнице, а под солнцем на песчаном пляже.
— Ты знаешь, если никогда не плакать, то и улыбаться ты никогда по-настоящему не будешь.
— Что еще за доморощенная философия? — криво усмехнулась я.
— А что мне еще остается? Только философствовать.
Неожиданно у Влада зазвонил мобильник. Он ответил, коротко переговорил с кем-то.
— Сейчас у меня будет еще один посетитель, — сообщил он мне после разговора.
— Ну, тогда, я, пожалуй, пойду, — я встала со стула.
Не хотелось мне пересекаться тут ни с кем из его родственников и друзей.
— Ты же и пяти минут не просидела, — он приподнялся на кровати и за руку усадил меня обратно на стул.
— Но за эти пять минут уже все успела сказать и все услышать.
— Значит, ты считаешь, что больше тебе здесь делать нечего?
— Ты такой догадливый.
— Мне казалось, что пока мы были там, ты немного изменилась, а теперь я вижу, что все вернулось на свои места.
— Ты совершенно прав.
Я все-таки поднялась со своего места, подхватила сумку и уже собиралась попрощаться с ним, как вдруг дверь в палату открылась. На лице Влада расцвела радостная улыбка.
— А вот и он! Юля, Леша, познакомьтесь, — он даже чему-то рассмеялся.
Я обернулась и застыла. На меня смотрели спокойные, чуть насмешливые и такие знакомые зеленые глаза. Темные волосы, нос с небольшой горбинкой, жесткая линия рта растянулась в улыбку. Похожий до последней черточки и все же совершенно другой.
Ноги у меня подкосились, и я плюхнулась обратно на свой стул. Они все знали! Оба знали! И никто мне об этом не сказал! Это жестоко! Это так невыносимо больно и жестоко! Я не выдержала, и по моим щекам покатились слезы, а где-то в груди застряли рыдания. Я закрыла лицо руками, чтобы спрятаться — даже сейчас не хотелось, чтобы кто-либо видел меня такую…такую слабую.
Тяжелая ладонь нежно погладила меня по голове, от чего слезы потекли еще сильнее…
13.02.09
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
