— Но как же, — вопрошал бедный Гарри, — неужели ты даже не позволишь мне подождать, когда будут делить добычу? Я хочу получить свою долю!
— Этого еще только не хватало! — воскликнул Томас. — Неужели ты действительно полагаешь, что отец позволит тебе получить долю с этого кровавого дельца?
И вот, после весьма продолжительного спора, нашего героя таки вынудили немедленно вернуться домой. И ему даже не дали попрощаться со своей возлюбленной! И более бедный Гарри ее не видел, лишь издали: она стояла на полуюте, пока лодка с ним отплывала прочь, и лицо девушки было залито слезами. Наш герой чувствовал, что жизнь его кончена и никогда уже более ему не суждено изведать счастья. Тем не менее он поднялся на корме лодки и ухитрился, хотя и с тяжелым сердцем, отвесить мадемуазель Симон изящный поклон, взмахнув той самой шляпой, что одолжил ему испанский капитан. Старший брат, впрочем, тут же велел ему сесть.
На этом и заканчивается наша история. В заключение скажу лишь, что Гарри Мостин вовсе не закончил свои дни на виселице, но со временем стал весьма уважаемым и состоятельным коммерсантом. Он торгует сахаром, женат на англичанке, и у них куча детишек, которым почтенный отец семейства, когда бывает в настроении, рассказывает о тех своих приключениях, о которых вам только что поведал я, а заодно и о кое-каких других, здесь не описанных.
Глава IV
Том Чист и сундук с сокровищами
Старинный рассказ о деяниях капитана Кидда
1
Чтобы поведать о Томе Чисте: как он получил свое имя и почему стал жить в небольшом поселении Хенлопен, что в устье Делавэрского залива, — надо вернуться в 1686 год, когда на Атлантическое побережье обрушился мощнейший шторм. В самый разгар урагана на банку Хен-энд-Чикен, как раз подле мыса Хенлопен, выбросило барк, и Том Чист оказался единственным пассажиром, уцелевшим после крушения сего злополучного корабля.
Необходимо начать именно с этого чудесного спасения, которому наш герой обязан не только жизнью, но и своим именем.
Даже во времена Тринадцати колоний сие небольшое и удаленное поселение на Хенлопене, основанное англичанами, к которым затем присоединилось несколько голландцев да шведов, все еще оставалось лишь мелкой крапинкой на обширнейшем лике девственной природы: места тут были глухие, и леса да болота простирались неведомо как далеко на запад. Здесь было полным-полно не только дикого зверья, но и аборигенов-индейцев, каждую осень кочевыми племенами являвшихся на зимовку на берега пресноводных озер ниже Хенлопена. Там они и жили месяцев четыре или пять, под укрытием песчаных дюн и сосновых лесов, располагавшихся за мысом, добывая рыбу, моллюсков, уток и гусей, вытесывая стрелы да обжигая глиняную посуду.
Порой по воскресеньям, когда его преподобие Хилари Джонс проповедовал в бревенчатой церквушке у края леса, эти полуодетые краснокожие дикари заходили туда с холода и сидели себе на корточках в задней части комнаты, невозмутимо слушал совершенно непонятные им слова.
Но вернемся к крушению барка, то есть в 1686 год. Катастрофа, произошедшая у побережья на банке Хен-энд-Чикен, для обитавших в тех краях нищих поселенцев, которых жизнь вообще мало чем баловала, оказалась сущим даром божьим. За ночь корабль разбило вдребезги, и на утро весь пляж был усеян обломками: ящиками и бочонками, сундуками и брусками, шпангоутом и досками — обильный и щедрый урожай, собрать который тут же не преминули поселенцы, благо что помешать им было совершенно некому.
Именовался барк, как установили по надписям на бочках для воды и на сундуках матросов, «Бристольский купец» и, несомненно, был английским.
Как уже было сказано, единственным, кто уцелел после кораблекрушения, оказался Том Чист.
Тома нашли рыбак Мэт Абрахамсон и его дочь Молли. Нашего героя вынесло на берег среди множества обломков в большом деревянном сундуке, накрепко перевязанном веревкой и прилаженном к двум перекладинам, очевидно, чтобы лучше защитить от ударов волн. Мэт Абрахамсон, подойдя к сей конструкции, поначалу решил было, что ему подвернулось нечто весьма ценное. Но когда он перерезал веревки и вскрыл топором крышку, то увидел младенца месяцев девяти или десяти отроду, чуть ли не задыхавшегося в застилавших днище одеялах. Едва ли бы старый рыбак удивился больше, узрев внутри саламандру.
А надо вам сказать, что дочь его Молли как раз незадолго до этого лишилась собственного ребенка. Поэтому, увидев в сундуке младенца, она громко вскричала, что милостивый Господь послал ей взамен другого ребенка. Ну а поскольку разразившийся накануне ураган нагнал туч и сейчас сплошной пеленой шел дождь, она укутала младенца в свое пальто и помчалась домой, не удосужившись дальнейшим сбором обломков.
Имя найденышу дал пастор Джонс. Когда его ушей достигла новость о находке Мэта Абрахамсона, он отправился в рыбацкую лачугу взглянуть на мальчика. Священник изучил его одежду, оказавшуюся из дорогого льна и украшенную изысканной вышивкой, на основании чего сделал заключение, что родители найденыша, скорее всего, были людьми состоятельными. Младенец был обвязан крест-накрест стянутым на спине узлом женским платком, в уголке которого красовались изящно вышитые инициалы «Т. Ч.».
— Ну и как ты его назовешь, Молли? — поинтересовался преподобный Джонс. Он стоял спиной, отогревая ладони у пламени очага. Карман его пальто оттопыривала бутыль в оплетке со спиртным, которую он тем же днем обнаружил на месте крушения. — Слышишь, Молли? Я спрашиваю, как ты назовешь мальчика?
— Томом, как моего бедного сыночка.
— Что ж, это вполне согласуется с инициалами на платке, — отозвался священник. — Ну а фамилия? Надо придумать что-нибудь, начинающееся на «Ч».
— Я даже не знаю, — отвечала Молли.
— А почему бы не назвать его Чист, раз уж он явился в сундуке из моря?[5] «Том Чист» — звучит славно, похоже на пистолетный выстрел.
Вот так и нарекли найденыша Томом Чистом, и под этим именем его и крестили.
Такова завязка нашего правдивого повествования. История же о сундуке с сокровищами капитана Кидда начинается поздней весной 1699 года.
В тот год прославленный пиратский капитан покинул Вест-Индию и направил свой шлюп в Делавэрский залив, где и стоял на якоре более месяца, поджидая вестей от своих друзей в Нью-Йорке.
А ждать было чего: он отправил в сей город письмо, где спрашивал, может ли без опасений вернуться домой с богатой добычей, награбленной в индийских морях да на африканских побережьях. До своего же отбытия он успел кое-что перенести на берег, каковое обстоятельство совершенно и перевернуло жизнь Тома Чиста.
