- Хватит на покупку ПНВ и две активации. Надо больше, заработаем тебе рейтинга, как только подвернется возможность. Но вообще расклад понятен, да? Вы двое – смертоносные ночные хищники, противостоять вам некому. Работая настолько безопасно, насколько это вообще возможно, вы сможете делать еженощно вылазки за «фрагами», и всего лишь несколько убитых вами отобьют желание осаждать нас у остальных «апачей».
- Ладно, - согласился Блекджек, - каков тогда твой прогноз?
- «Апачи» начнут искать выход из положения, это раз. На Острове хватает игроков-одиночек, которые могли бы быть полезны им и нам, наловить таких и убедить присоединиться – ход действенный, хотя, конечно, это проще сказать, чем сделать. Второе – Сорелю и Пореченкову терять уже нечего. Они могут продолжать зачистку камер и, скорей всего, так и поступят. С другой стороны, существует огромный шанс, что если они высунутся с базы – кто-то сделает работу за нас. Они оба – игроки, входящие в первую двадцатку по боевому рейтингу, у Сореля тысяча очков, у Пореченкова больше двух. А теперь, когда они дисквалифицированы – это две самые вкусные цели на всем Острове.
- Хм… А много за них дадут? – оживился Макс.
- Тебе не хватит, чтобы набрать десять тысяч, но вообще да, много. Смотри сам, за убийство ТОП-1 игрока начисляется тысяча очков плюс половина того, что у него было. Пореченков как один из двадцатки лучших принесет своему убийце двести очков плюс половину своих двух тысяч с чем-то. А за дисквалифицированного игрока сверху накидывают столько, словно он был ТОП-1, плюс обычная награда за него. Это суммарно тысяча плюс двести плюс два раза по половине его рейтинга – ну, то бишь, больше трех тысяч. Сорель принесет на тысячу меньше – у него своего рейтинга меньше. Итого порядка шести тысяч очков за двоих. Вишенка на торте в том, что рейтинг за убийство дисквалифицированного игрока – «дополнительный», он не продвигает убийцу по лестнице рангов и не передается его собственному убийце. Проще говоря, убийца дисквалифицированного игрока не становится более ценной добычей, хотя за дополнительный рейтинг ты можешь совершать покупки и он считается вместе с основным при наборе десяти тысяч. Один выстрел, убивший хоть Сореля, хоть Пореченкова, обеспечивает стрелка покупными контейнерами со жратвой на многие месяцы вперед, если не год-полтора. Убиваешь, забиваешься в самый дальний угол, сидишь там, не высовываясь и не рискуя, год на всем готовом. Для многих одиночек год спокойной жизни стоит риска, тем более что охота на дисквалифицированного очень упрощается, если у тебя хороший набор перков. Думаю, оба «гения» это понимают и потому с базы не вылезут.
- А третий кто? – упорно спросил Макс и хлопнул себя по лбу: - да я и сам посмотреть могу!
- Некто Юрис Калныньш, - сказал Лейбер, - игрок почти без рейтинга. Не знаю, кто он такой.
- Художник и механик, взорвавший свою жену вместе с ее любовником, - сказал я.
- У него есть какое-нибудь серьезное прошлое?
- Два года в армии механиком-водителем. В наших реалиях малополезно, но знающие его люди отмечали хорошую дисциплину, исполнительность и отсутствие личной инициативы. Рискну предположить, что Сорель взял его себе в помощники как раз из-за того, что Калныньш имеет понятие о дисциплине и субординации и умеет исполнять приказы. Или, может быть, это Пореченков. Калныньш владеет и русским, и французским, так что может быть помощником как первого, так и второго.
- Или обоих сразу, - предположила Ильза, - они его взяли как раз потому, что он понимает их обоих.
- Не исключено. Но в любом случае, Калныньш в самом низу табели о рангах, за него дадут аккурат ту самую тысячу как за ТОП-1, своего рейтинга у него практически нет, это выживальщик, а не активный игрок.
- Получается семь, - задумчиво подбил сумму Макс.
- Если бы у тебя было три тысячи – ты мог бы рискнуть. Но лично мой прогноз такой: все трое вместе они наружу больше не высунутся никогда.
- Почему?
- Пореченков среднего ума человек, а вот Сорель – все-таки спецназ, он должен просчитать риски. На Острове прямо сейчас четыре одиночки с рейтингом около трех тысяч. Все четверо – очень опасные игроки. Один охотится ловушками. Второй – чемпион Техаса по скоростной стрельбе. Ну, как ковбои в вестернах. Еще двое – один просто хороший охотник, умеющий читать и заметать следы, второй – охотник с луком, тот еще выпендрежник. И есть еще один лучник – намного опаснее первого, но у него только полторы тысячи очков, то есть, для него троица дисквалифицированных – не джекпот. Все они по совокупности параметров не так опасны, как тот же Сорель, но представляют угрозу даже для него, дополнительно умноженную в десять раз по причине его дисквалификации. Они могут отважиться, потому что на одной чаше весов – смертельный риск, а на другой – свобода, миллион долларов и всемирная известность.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Блекджек вздохнул:
- Как жаль, что среди «апачей» нет никого с тремя тысячами…
- Кому как, - сухо ответил я. – Если кто-то убьет всех троих за раз и наберет десять тысяч – будет очень грустно, потому что я уже не смогу стать первым победителем Игры.
Когда мы начали расходиться, Ильза наклонилась к моему уху и прошептала:
- Прямо сейчас я иду купаться.
* * *
Мой прогноз снова сбылся: с момента дисквалификации прошло четыре дня, и больше никто из троих ни разу не показался на карте. Сидят внизу, как прикованные.
За это время я написал простой интерфейс для взломанного ПЦП, а к нему еще программу, которая в автоматическом режиме перебирает все возможные сетевые адреса и подключает к ним сниффер для сканирования исходящих пакетов. Если тишина – значит, адрес пустой. Если прут десятки мегабайт в секунду – значит, работающая камера.
Также для меня связали нитками большой картонный лист на всю стену хибары, на нем один типчик, художник в прошлом, нарисовал карту Острова, и на этот стенд я стал наносить номера, обозначающие найденные мною камеры. Правда, дело пошло очень туго, и пока что на этой схеме едва ли пять процентов найденных камер: координаты камеры можно определить только в том случае, если в поле зрения ее находится что-то приметное с точно известными координатами.
- У меня есть идея, - сказал по этому поводу Лейбер. – Если бы всю эту систему делал я – камеры имели бы адреса в строгом порядке. Я не уверен на сто процентов, но если, предположим, все камеры были установлены за один раз…
- То раздача адресов подчинялась бы единому шаблону, да?
- Именно. Допустим, слева направо и сверху вниз, или по спирали от центра, или еще как-нибудь. В этом случае, зная адреса и координаты некоторых камер, можно было бы размотать всю схему, и тогда мы знали бы как минимум порядок камер. Правда, это все равно мало что нам дает без практической проверки с подходом к камере.
- На самом деле, камеры разделены на сектора, каждый со своим хабом. Хабы – это вышки в океане за пределами периметра, установленные на платформах. Собственно, если ты выйдешь на берег у лагеря – увидишь вдали огонек одной из них. Таким образом, я предполагаю, что схема секторов будет похожа на разрезанную пиццу. Но внутри секторов система очень даже может быть. А вот без подхода к камерам мы обойдемся. Смотри, всякий участок Острова просматривается минимум с двух камер, а самые потенциально интересные места – с трех и более, обычно перекрестно. Если мы получаем снимки со всех камер в один момент времени – мы можем на многих определить их ориентацию в пространстве по теням. Что позволяет нам рассортировать камеры по направлениям. Далее, мы вручную сравниваем снимок с одной камеры со снимками всех камер других направлений, и если видим, что где-то одно и то же место – значит, эти камеры рядом. Далее, когда мы лучше поймем схему – я выработаю дополнительные алгоритмы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- У твоего плана есть одно слабое место, - сказал Лейбер.
- Дай угадаю… Одномоментные снимки с неизвестно скольких десятков тысяч камер, да?
