— Конечно, — сказал Трембицкий.
— Я понимаю вас, — сказал Ганновей, и в его голосе послышалось отчаяние. — Вы даже не можете представить, как я хотел бы, чтобы мы были друзьями. Мы могли бы столько сделать для планеты. Неужели я выгляжу преступником?
Трембицкий обратился к Коскинену:
— Они, скорее всего, пристрелят меня, но… — в его глазах стояли слезы, — если я вдруг сломаюсь, не выдержу и попрошу тебя открыть экран, не слушай меня, Пит.
Коскинен почти не слышал его, охваченный ужасом. Как сквозь туман, он видел только лицо Вивьен, и только к ней он обращался:
— Решение за тобой. Ты единственная, кто имеет право решать.
— Я уже решила. Будь твердым.
— Послушай, что для тебя все эти политические бредни! Ведь больше всего ты хочешь отомстить Маркусу, а эгалитарианцы могут тебе в этом помочь. Ви, я хочу, чтобы ты сделала выбор.
Она слабо улыбнулась.
— Ты трус, Пит, — сказала она, — Ты хочешь переложить ответственность на меня.
— Но я не могу взять на себя ответственность, — взмолился он.
— О’кей, возьму я. Будь твердым, Пит. Моя жизнь мало что значит для меня, потеря невелика.
— Не говори так!
— А как насчет того, о чем вы сами знаете? — внезапно спросил Трембицкий.
«Детонатор!» — вспомнил Коскинен. Безумная надежда вспыхнула в нем.
— Хорошо, я выйду, — сказал он. — Только сначала отпустите ее. И тогда я выключу щит.
— Сначала выходи, — ответил Ганновей. — А то я боюсь какой-нибудь шутки с твоей стороны.
— Нельзя, Пит, — сказала Вивьен. — Слишком шикарный подарок для них.
— Но если у тебя будет шанс, пока я… — продолжал он. — Лучше умереть так, чем от голода и жажды, да еще если придется видеть твои мучения.
— Нет, — дрожащим голосом возразила она. — Я не могу.
— В чем дело? — спросил Брерсен.
И тут вернулись Хилл и Ринолетти. Они принесли тяжелый ящик с ручкой и рулон пластика.
— Где его поставить? — спросил Хилл. Ганновей осмотрелся.
— Вот сюда, возле двери в спальню. Силовое поле занимает большое пространство, — распорядился он.
Ринолетти расстелил пластик и ухмыльнулся:
— Чтобы не пачкать ковер.
Хилл открыл ящик, достал веревки и бросил их Вэнбурну.
— Свяжи этого парня, — велел он.
Трембицкий глубоко вздохнул и что-то пробормотал по-польски. Он не стал сопротивляться, когда его привязали к креслу, но позвал Коскинена:
— Пит!
Коскинен услышал его только с третьего раза.
— Да, да.
— Пит, взгляни на меня. — Трембицкий внимательно смотрел в глаза Пита. — Слушай, я уже мертвец.
— Нет, нет, — сказал Ганновей. — Отдайте генератор, и вы проживете еще долгие годы.
Трембицкий проигнорировал его:
— Слушай внимательно, Пит. Не думай обо мне. Я люблю жизнь, но уже давно не боюсь смерти. Я много повидал смертей за свою жизнь. Жена моя мертва, дети выросли, никто от меня не зависит. Я умру с легким сердцем, если буду знать, что хоть немного помог де; у свободы. Быть рабом я не желаю. Ты понимаешь?
Коскинен кивнул. Он чувствовал, что Трембицкий что-то хочет сказать ему.
— Если у тебя появится шанс, не думай обо мне, — продолжал Трембиций. — Я уже прожил жизнь. Ви еще молода. И ты тоже. К тому же ты единственный, кто может передать миру секрет генератора. Когда-то давно, еще в Европе, я приказал уничтожить город, где в тюрьме находились мои друзья. Они погибли. Но я никогда не чувствовал угрызений совести. Ты тоже не думай обо мне.
Ганновей что-то заподозрил:
— Эй, заткнись, Ян.
— О’кей, — сказал Трембицкий. — Гуд бай.
— Пока еще рано, — сказал Ганновей и подошел к Коскинену. — Пит, ты понимаешь, что все это означает? Скоро она перестанет быть собой. А в конце концов она даже не будет человеком.
— Значит, тебе уже приходилось делать это, — Вивьен надменно подняла голову.
Ганновей прикусил губу.
— Начнем с воздействия на нервы, — сказал он. — Это не причинит вреда, если особенно не затягивать процедуру. Как только ты захочешь прекратить это, скажи нам. Но если будешь упорствовать… — Он показал рукой на Риколетти, который готовил аппаратуру.
Хилл поставил кресло в открытом проеме двери спальни. Риколетти подключил возбудитель нервов. Они подвели Вивьен к креслу, усадили ее и привязали.
— Ол райт, теперь отойдите, — приказал Ганновей.
С Вивьен остался один Риколетти. Остальные вошли в комнату, где под защитой экрана находился Коскинен. Трембицкий сидел возле стены позади него.
— Ну, Пит? — спросил Ганновей.
— Нет, — ответила за него Вивьен, — пошли их к черту, Пит.
Риколетти начал подключать электроды к рукам и ногам Вивьены. Его похотливые руки были заняты не только электродами, особенно когда он касался ног девушки.
— Пит! — крикнул Трембицкий. — Расширяй поле!
Руки Коскинена действовали помимо его сознания. Они повернули ручку до максимума. Вся запасенная в аккумуляторе энергия рванулась наружу, и силовое поле как будто взорвалось изнутри. И только тогда он понял, что сделал.
Он увидел Ганновея, раздавленного на стене, как насекомое. А остальные члены совета… нет, один был зажат в углу. Стены трещали, на потолке пошли трещины. Расширяющееся поле выдавило оконное стекло, и оно вылетело на улицу, за ним стол.
Вивьен и Риколетти просто выдавило в спальню. Коскинен выключил поле и бросился к ним. Риколетти, как безумный шарил по тунике и, наконец, поднял руку с пистолетом. Коскинен схватил нож, замеченный им в груде обломков. Выстрел… В дюйме от ноги Коскинена взорвалось облачко пыли. Одним прыжком Коскинен достал Риколетти и ударил ножом. Лезвие легко вошло в горло. Риколетти опустился на пол, обливаясь кровью, а Коскинен перескочил через него в спальню.
— Ви! Ты не ранена?
— Нет, — выдохнула она. — Разрежь ремни. Нам нужно выбираться отсюда, сейчас весь дом будет на ногах.
Разрезав ремни, он бросил нож на пол. Вивьен встала. Чувствовалось, что она лучше владеет собой, чем он.
— Идем.
Коскинен не мог заставить себя посмотреть туда, где сидел Трембицкий. Но он поднял руку в прощальном жесте.
Где-то в коридоре вскрикнула девушка. Вивьен на ходу подняла пистолет и сунула его в сумку. Открыв дверь, они оказались в коридоре. Вивьен повела Коскинена в направлении противоположном тому, где раздался крик. Из бокового прохода показался служитель.
— Что случилось? — спросил он.
— Кажется, что-то взорвалось, — ответила Вивьен. — Мы идем за помощью.
Ее рука была готова нырнуть в сумку за пистолетом. Однако служитель, не обратив на них внимания, бросился к месту взрыва. Выйдя из холла, они направились вниз по лестнице, наталкиваясь на суетящихся возбужденных людей. На беглецов никто не обратил внимание. Двумя этажами ниже Вивьен снова свернула в коридор. Завернув еще за один угол и не видя никого вокруг, они остановились отдышаться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
