был поднят такой глубокий, что сохраняет ценность до сих пор. Позже писали, что тираж книги был изъят. Это неверно. Его раскупили мгновенно.
У патриотов появилась и легальная организация – ею стало созданное в 1966 г. Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры, оно получило помещение в Высокопетровском монастыре. По вторникам здесь стали собирать заседания, их неофициально называли «Русским клубом». Активными его организаторами стали известные литераторы Палиевский, Кожинов, редактор журнала «Человек и закон» Семанов, директор издательства «Молодая гвардия» Ганичев, инструктор идеологического отдела ЦК Байгушев. На заседания приходил редактор «Журнала Московской патриархии» епископ Питирим (Нечаев), приглашали знаменитых ученых – академика Рыбакова, Пиотровского.
Стоит подчеркнуть: деятельность патриотической оппозиции никогда не была антисоветской и антигосударственной. Наоборот, она старалась получить поддержку партийной верхушки или какой-то ее части. Пробудить в коммунистическом руководстве здоровые тенденции, опору на национальные силы, и таким образом осуществится поворот политики в «русское» русло. Но на патриотов посыпались яростные нападки либерального крыла советской прессы и аппарата ЦК, интриги, клевета. В 1970 г. на заседании Секретариата ЦК под председательством лично Брежнева подвергся резкой критике главный редактор «Молодой гвардии» Анатолий Никонов. Его сняли со своего поста. Правда, мягко – перевели главным редактором в другой популярный журнал, но совершенно не политический, «Вокруг света».
А в 1972 г. разгромный удар по патриотическому движению решил нанести сам руководитель отдела пропаганды ЦК Яковлев (как мы помним, почему-то щедро кормивший гонорарами диссидентов и популяризировавший революционеров-масонов). В «Литературной газете» вышла его статья «Против антиисторизма». Он обрушился и на «национализм», и на «деревенскую прозу», как на ностальгическое воспевание «пережитков», чуждое принципам марксизма и курсу партии. Даже ярлык придумал – «антиисторизм», а публикация начальника такого ранга обычно становилась указанием к исполнению.
Но вот тут-то поднялась буря протестов. В защиту патриотического направления выступили многие ученые и деятели культуры, письмо Брежневу направил Михаил Александрович Шолохов – классик, академик, лауреат Нобелевской премии. Леонид Ильич пришел к выводу, что Яковлев ссорит его с русской общественностью. А ко всему прочему, Брежнев не любил его, знал как выдвиженца Шелепина. Поэтому Яковлева 7 лет «забывали» утвердить заведующим отдела пропаганды ЦК, он так и возглавлял отдел в ранге «заместителя». Теперь дело рассмотрели на Секретариате ЦК и Политбюро, и Яковлева сняли с должности. Правда, и заступники у него оставались мощные. Суслов, Пономарев. Поэтому отправили его не куда-нибудь в захолустье, а Чрезвычайным и Полномочным послом в Канаду. Как бы поближе к тем силам и кругам, с которыми он давно был связан. Случайно ли?
Но патриоты считали это своей великой победой. Их работа активизировалась. Продолжали выходить книги, зовущие к национальному возрождению. По романам Анатолия Иванова «Тени исчезают в полдень», «Вечный зов» начали снимать телесериалы. Под эгидой общества охраны памятников истории и культуры устраивались конференции по разным городам и республикам, там создавались филиалы «Русского клуба» – и заговорили уже о молодой «русской партии» внутри КПСС. А издательство «Молодая гвардия» добилась нового «прорыва» по тем временам. За границей вышел роман Солженицына «Август Четырнадцатого». Доктор исторических наук Николай Яковлев, сотрудничавший с КГБ, получил задание достойно ответить. То есть показать, что в историческом плане книга Солженицына ничего не стоит (как и есть на самом деле). Яковлев имел доступ к закрытым архивам, и поручение выполнил. Но совсем не так, как хотелось бы заказчикам. В 1974 г. в «Молодой гвардии» вышла его книга «1 августа 1914 г.» В ней впервые в советской истории была поднята тема масонства, его роли в развязывании Первой мировой войны и в революции.
Однако реальными результатами «русского движения» как раз и стали только книги, статьи, будившие национальное сознание. Ими зачитывалась провинциальная интеллигенция, они были популярны среди офицеров (и среди тех же сотрудников КГБ среднего и низшего ранга). Никакой опоры в «верхах» это «движение» не получило. Полянский, Шелепин, Мазуров, занимавшие вроде бы патриотическую позицию, обращаться к русским интеллектуалам не пожелали (или боялись). Шелепин, например, пытался повысить свою популярность другими способами. Вместо элитных санаториев ездил отдыхать в обычные, вместе с простыми трудящимися. Но на Политбюро ему устроили взбучку за «ложный демократизм», что и завершилось его отставкой в 1975 г.
Из высокопоставленных лиц «русскому движению» покровительствовал только первый секретарь ЦК комсомола Евгений Тяжельников. Но и он был осторожным. Его помощь ограничивалась тем, что он выписывал командировки активистам «Русского клуба» и спускал на тормозах доносы, приходившие на них. Сочувствовал патриотам и первый секретарь компартии Белоруссии Петр Машеров. Позволял издавать в своей республике антисионистские книги В. Бегуна, некоторые другие [149, с. 102]. Но опять же осторожно, сам от этого дистанцировался. Однако, с другой стороны, и «русское движение» не смогло создать сильные структуры, найти опору «снизу». «Мюнхгаузеновские» воспоминания о нем оставил А. Байгушев. Именно он восхвалял «русскую партию» внутри КПСС, а самого себя произвел аж в «начальники личной партийной разведки» Брежнева. Но из описания конкретных мероприятий видно: они выливались в банальные пьянки. Да, можно было восторгаться, как Семанов командует перед тостом «на пле-чо» и члены «Русского клуба» со вскинутыми рюмками орут песню: «Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам…» [12] Вот какие мы смелые, нам все нипочем!.. Ну и что?
Появились и радикальные национал-патриоты. С 1971 г. историк Владимир Осипов начал выпускать машинописный самиздатовский журнал «Вече». Он выходил раз в 3 месяца тиражом 50–100 экз. В нем публиковались священник Дмитрий Дудко, писатели Леонид Бородин, Геннадий Шиманов, Анатолий Иванов, Светлана Мельникова, Михаил Кудрявцев, Михаил Антонов. От обвинений в создании нелегальной организации Осипов уходил – открыто писал на обложке свою фамилию и адрес. Материалы были православно-патриотического плана, но под обвинения в антисоветской агитации не попадали. «Настоящие», либеральные диссиденты восприняли «Вече» в штыки. Объявляли журнал «черносотенским», его авторов «провокаторами», «агентами КГБ». А КГБ пытался их запугивать – они не поддавались. Но потом вдруг либералы сменили позицию, начали втягивать товарищей Осипова в деятельность «правозащитников», материалы из «Вече» стал перепечатывать «Посев». Это дало возможность Андропову объявить деятельность Осипова антисоветской, в 1974 он получил 8 лет.
А между тем среди патриотического крыла интеллигенции с самого начала оказались довольно сомнительные фигуры. Например, к нему примыкали известный музыкант Мстислав Ростропович со своей супругой, певицей Галиной Вишневской. Хотя они были очень близки и к либеральным диссидентам. Вишневская стала и ближайшей подругой жены министра внутренних дел Николая Щелокова. До назначения он работал вторым секретарем ЦК Молдавии, а, когда его перевели в Москву, на одном из приемов Вишневская сама подошла знакомиться к его жене Светлане, робеющей и комплексующей. Ввела эту простую провинциальную бабу в столичный «высший
