Помпа шел вперед, круша под ногами остатки Тропы. Он покачнулся, когда животные набросились на него, потом спокойно отставил коробку и поднял псов за шкирки.
– Там За Дверью Ждут Господа С Сетями, В Перчатках И Очень Толстой Одежде, Господин Вон Липвиг, – сказал он. – Говорят, Они Работают На Гарри Короля. Желают Знать, Закончили Вы С Собаками Или Нет.
– На Гарри Короля? – переспросил Мокриц.
– Это важный купец, сэр, сколотил состояние на отходах, – объяснил Грош. – Собак, собственно, у него и взяли. По ночам он спускает их с цепи у себя во дворе.
– Чтобы воры не забрались?
– Думаю, если кто и заберется, он не станет возражать, сэр. Не придется кормить собак лишний раз.
– Ха-ха! Господин Помпа, забери отсюда собак, будь добр, – распорядился Мокриц. Липвигцеры! Как все просто оказалось.
Проводив взглядом голема, у которого подмышками свисали скулящие псы, он добавил:
– Дела у Гарри Короля, видимо, идут на славу, если он может себе позволить липвигцеров в качестве сторожевых псов!
– Липвигцеры? У Короля Гарри? Да что вы, сэр! Будто старина Гарри станет покупать заграничных собак за бешенные деньги, когда есть помесь, нет уж! – сказал Грош. – Может, что-то от липвигцера в них и есть, и наверняка самое худшее. Хе-хе, да чистокровный липвигцер и пяти минут бы не выстоял против здешней дворняжки. У некоторых в предках можно и крокодила найти.
Повисла тишина, и Мокриц произнес замогильным голосом:
– Значит… это точно не заграничные чистокровки, ты в этом уверен?
– Жизнью твоей ручаюсь, сэр, – радостно согласился Грош. – А что, что-то не так?
– Что? А, нет… все в полном порядке.
– Вы как будто разочарованы, сэр. Или что?
– Нет, я в порядке. Все в полном порядке… знаешь, – задумчиво добавил Мокриц, – а мне ведь пора заняться стиркой. И, пожалуй, куплю новые туфли…
Двери распахнулись, и в холл вошел господин Помпа – уже без собак. Он подобрал с пола коробку и направился к Мокрицу.
– Что ж, нам пора, – сказал Достопочтенный Мастер. – Рад был знакомству, господин Мокриц.
– Что, и все? – спросил Мокриц. – И никакой церемонии?
– О, это все к Толливеру, – ответил Достопочтенный Мастер. – Я бы и рад видеть эти руины снова в деле, честное слово, но сегодня вокруг сплошные клики. Юный Толливер верит, что все здесь можно вернуть в прежнее русло, но он был совсем мальчишкой, когда все развалилось. Некоторые вещи, господин Мокриц, не исправить. Можешь, конечно, называть себя почтмейстером, но с чего ты начнешь, чтобы привести эту махину в порядок? Все это – старая рухлядь, господин, совсем как мы.
– Твоя Фуражка, Господин Вон Липвиг, – сказал Помпа. Они обернулись.
– Что? – переспросил Мокриц, глядя на голема, который терпеливо стоял у постамента с головным убором в руках.
Это была золотистого цвета почтальонская фуражка с козырьком и золотыми же крылышками. Мокриц взял ее у него из рук и вблизи увидел, что золото было всего лишь краской, потрескавшейся и местами облезшей, а крылья – настоящими высушенными голубиными крыльями, которые грозили рассыпаться при касании. Голем поднял фуражку на свет, и она засверкала, как сокровище из древней гробницы. Она хрустела в руках Мокрица, пахла чердаком и роняла золотые крошки. Под кромкой на грязной этикетке были слова: «БОЛТ и ЛОК, ВОЕННАЯ И ПАРАДНАЯ ФОРМА, ПЕРСИКОВОПИРОЖНАЯ УЛ., А-М. РАЗМЕР: 7»
– Есть Еще Пара Башмаков, Тоже С Крыльями, – сказал господин Помпа. – И Предмет На Резиночке В Виде…
– Это не нужно! – восторженно оборвал его Грош. – Где ты все это раздобыл? Мы где только не искали! Столько лет!
– Было Под Всеми Письмами В Кабинете Почтмейстера, Господин Грош.
– Не может такого быть, быть такого не может! – возразил Грош. – Мы там тыщу раз смотрели! Я видел каждый дюйм ковра в том кабинете!
– Некоторая часть писем была, кхм, передислоцирована сегодня, – сказал Мокриц.
– Так И Есть. Господин Вон Липвиг Провалился Через Потолок.
– Ах, так он ее нашел, значит! – воскликнул Грош. – Видите? Пророчество! Оно начинает сбываться!
– Нет никакого пророчества, Толливер, – сказал Достопочтенный Мастер, печально качая головой. – Знаю, ты со мной не согласен, но пожелание, чтобы кто-нибудь пришел и разгреб весь этот бардак, – это еще не пророчество. Немного не то.
– Письма опять стали разговаривать! – сказал Грош. – Перешептываются по ночам. Приходится зачитывать им Устав, чтобы замолчали. Точь-в-точь как волшебник сказал!
– Ну, знаешь, как мы в старину говорили: нужно быть сумасшедшим, чтобы здесь работать, – ответил Достопочтенный Мастер. – Все кончено, Толливер. Правда, конечно. Мы уже даже не нужны этому городу.
– Ну-ка, наденьте фуражку, господин фон Липвиг! – сказал Грош. – Это судьба, что она вот так взяла и нашлась. Наденьте фуражку и посмотрим, что будет!
– Ну что ж, если никто не против, – пробурчал Мокриц. Он занес фуражку над головой, но заколебался.
– Ничего же не случится, нет? – спросил он. – А то у меня был очень странный день…
– Да ничего не случится, – сказал Достопочтенный Мастер. – Никогда ничего не случалось. Когда-то мы все думали, что вот возьмет и случится. Каждый раз, когда кто-нибудь обещал вернуть люстру на место или доставить письмо по адресу, мы думали: может, вот оно, может, на этот раз все получится. А ты осчастливил юного Толливера, когда вернул девиз на место. Взбудоражил его. И он теперь думает, что на этот раз все получится. Но этому никогда не бывать, потому как место это про-кля-тооо.
– Это как проклято, только с дополнительными «о»?
– Именно. Худшее, что может быть. Так что вперед, господин, надевай фуражку. По меньшей мере, убережет от дождя.
Мокриц приготовился было натянуть фуражку, но заметил, как старые почтальоны отступили подальше.
– Вы сомневаетесь! – крикнул он и погрозил им пальцем. – Вы все-таки сомневаетесь, все вы! Вы думаете, хмм, а вдруг на этот раз что-то получится, а? Затаили дыхание, я же вижу! Надежда – ужасное чувство, господа.
Он нахлобучил фуражку на голову.
– Чувствуете что-нибудь? – спросил Грош через некоторое время.
– Затылок чешется, – ответил Мокриц.
– Потому что необъяснимые чудесные силы проникают в вас, да? – не унимался Грош.
– Не похоже, – ответил Мокриц. – Мне жаль.
– Большинство почтмейстеров, под чьим началом мне довелось работать, терпеть не могли эту вещь, – заметил Достопочтенный Мастер, когда все облегченно вздохнули. – Тебе хотя бы с ростом повезло. Почтмейстер Аткинсон был всего полтора метра ростом и в этой фуражке всегда казался угрюмым, – он похлопал Мокрица по плечу. – Не переживай, мальчик, ты сделал все, что мог.
Мокрицу на голову упал конверт. Он смахнул его, и тут же другой конверт шлепнулся ему на плечо и соскользнул на пол.
Письма стали сыпаться вокруг, как рыба, подхваченная мимопроходящим торнадо.
Мокриц поднял глаза наверх. Письма падали из темноты, и легкая их морось постепенно превращалась в бурный ливень.
– Стэнли? Это ты там хулиганишь? – предположил Грош, которого почти не видно было за бумажным потоком.
– Я всегда говорил, полы на чердаке слишком слабые, – простонал Достопочтенный Мастер. – Опять почтовый обвал. Мы слишком расшумелись, вот в чем дело. Давайте выбираться отсюда, пока все целы.
– Так потушите уже свои фонари! Они огнеопасные! – прикрикнул Грош.
– Тогда мы будем впотьмах выбираться, юноша!
– По-твоему, пусть лучше нам горящая крыша дорогу освещает?
Фонари моргнули и погасли… и в темноте, которой они больше не мешали, Мокриц увидел на стене надпись – точнее сказать, в воздухе рядом со стеной. Невидимое перо делало в пустоте росчерк за росчерком, выводя мерцающие синие буквы.
Мокриц фон Липвиг? – прочел он.
– Э-э-э… да?
Почтмейстер!
– Послушайте, я не тот «избранный», которого вы ищете!
Мокриц фон Липвиг, в такие времена сгодится любой Избранный!
– Но… но… я не достоин!
Запасайся достоинством побыстрее, Мокриц фон Липвиг! Верни нам свет! Открой нам двери! Не задерживай гонцов!
Мокриц посмотрел вниз и увидел золотое свечение под ногами. Оно зажглось на кончиках пальцев и стало растекаться изнутри по телу, как доброе вино. Он почувствовал, как его ноги оторвались от постамента, когда слова подняли его в воздух и мягко закружили.
Вначале было Слово, но что есть слово без гонца, Мокриц фон Липвиг? Ты – ПОЧТМЕЙСТЕР!
– Да, я почтмейстер! – воскликнул Мокриц.
Письма должны разойтись, Мокриц фон Липвиг! Слишком долго мы были взаперти.
– Я отправлю письма!
Отправишь письма?
– Да! Да!
Мокриц фон Липвиг?
– Да?
Порывом ветра, взметнувшим конверты в золотом сиянии и сотрясшим здание до самого основания, пронеслись слова:
