Через двадцать минут, когда у Глеба от висения на крючьях, впившихся в фасад здания, стали болеть мышцы, все трое бандитов в изнеможении от беспрерывного хохота упали на пол. Глеб растворил окно и быстро влез в комнату.
Дабы не осталось следов крови, Глеб решил не пользоваться пистолетом с глушителем, а сделал свою работу с помощью удавки. Обессилевшие от хохота бандиты не оказывали никакого сопротивления. Далее предстояла тяжелая физическая работа. Глеб, стараясь не шуметь, выкинул тела бандитов на улицу, после чего сам покинул мансарду. Прикрыв за собой окно, он по крючьям спустился вниз, по ходу вынимая их из стены.
После этого он в одиночку перенес трупы к лодке, в которой лежали приготовленные металлические болванки с прикрепленными к ним цепями. Это была самая нудная работа: прикрепить цепь специально приготовленной скобой к ноге трупа, отвезти его подальше от берега и утопить. Все это заняло у него около часа. Когда Глеб бросил в воду последнего утопленника, уже начинало светать.
Он отдохнул немного и погреб к берегу, подальше от этого места. С первыми лучами солнца он высадился на берег далеко от дома Зубана, и первые прохожие принимали его за одинокого рыбака, который в такую рань вышел на угодный душе промысел.
* * *
Глеб очнулся от воспоминаний, когда в трубке послышались странные глухие звуки.
— Что там, черт возьми, у них происходит, — произнес он, напряженно вслушиваясь в действия, происходящие в кабинете у милиционера.
Из трубки доносилось какое-то звякание и скрежет. Потом кто-то начал набирать номер. В следующую секунду в кармане глебовской куртки зазвонил сотовый телефон. От неожиданности он даже вздрогнул, но среагировал мгновенно, вынул трубку и произнес:
— Алло.
Когда он услышал голос Потапова, то сразу все понял. Глухие удары означали, что Потапов вырубил своего собеседника, а звяканье и скрежет — закладку «жучка» в телефонный аппарат милиционера. Когда Глеб проинформировал Потапова о том, что запись уже давно идет, Потапов отключился, перезвонив своей подруге, которая, как узнал Глеб, сняла квартиру и сообщила Сергею, а следовательно, и Глебу, свой новый адрес.
Когда Сергея увели из кабинета начальника РОВД, Глеб остался на своем посту. Вставив в записывающее устройство новую кассету, он стал ждать информацию, которую можно записать. Первый звонок Ципко был бесполезен, второй тоже не сообщил Глебу ничего интересного, так, обычная милицейская рутина. Но третий звонок Глеб записал полностью.
Набрав номер, Ципко произнес:
— Але, Геннадий Семенович, это Ципко. Все идет нормально, Крестного я уже повязал.
— А что же, утренняя акция успеха не принесла? — спросил абонент Ципко на том конце провода.
— Да, утром у Брикса ничего не получилось. Старый стал, язвенник несчастный, — усмехнулся Ципко в трубку. — Но ты не волнуйся, пусть они пока рассобачатся как следует…
Глеб слушал этот разговор, затаив дыхание. С первых минут он понял, что это серьезная удача. И уловка Потапова дала свои результаты.
«Черт, — подумал Глеб, выключая запись после окончания разговора, — как бы еще этим всем воспользоваться? Пожалуй, что без Сергея ничего не получится».
* * *
Адвоката Потапов в этот вечер так и не дождался. Его бросили в самую не приспособленную для содержания людей одиночную камеру РОВД. В ней не было даже топчана. Полночи Сергей провел, прохаживаясь по камере и сидя на корточках. Когда наконец ноги устали, он снял с себя плащ и постелил его на полу. Сверху бросил пиджак, после чего уселся на этот импровизированный топчан стоимостью две тысячи долларов и вытянул затекшие ноги.
Закурив, Сергей с горечью усмехнулся. В белой рубашке от Версаче и модном галстуке он выглядел нелепо в этой грязной, сырой, мрачной камере.
«Такова жизнь в России, — подумал он. — Никто ни от чего не застрахован. Сегодня ты пан, а завтра ты пропал. Но я еще не пропал, — стиснув зубы, произнес он про себя, — я еще повоюю. Только выбраться бы отсюда. Черт, где же Троицкий. Почему он не явился в милицию днем?»
Троицкий появился утром. Сергея вызвали из камеры и повели в отдельный кабинет на встречу с адвокатом. Там его поджидал Борис. Едва взглянув на адвоката, Сергей заметил, что тот выглядит расстроенным и замотанным.
— Когда ты вытащишь меня отсюда? — первым делом спросил Потапов.
И, к своему удивлению, вместо четкого аргументированного ответа, свойственного Троицкому, он услышал лишь усталое:
— Не знаю, пока не знаю. Они придрались к пистолету. Черт, зачем ты взял его с собой. У тебя не было даже заявления о том, что ты его нашел и собираешься сдать сегодня же.
— Заявление у меня было. Его порвал Ципко у меня на глазах, в кабинете, — ответил Потапов.
Троицкий посмотрел на Потапова задумчивым взглядом.
— Ах, вот оно что. Тогда все еще сложнее, — неопределенно заявил он, постукивая пальцами по кожаному кейсу.
— Что происходит в городе?
Троицкий несколько секунд молчал, потом произнес:
— Плохие новости. Сегодня ночью было совершено нападение на нашу фирму. У дверей банка взорвали бомбу. Зданию нанесен существенный урон. Клиенты банка обеспокоены. Как бы подобное не повторилось днем, когда они придут в банк.
— Что еще? — спросил Потапов.
Видимо, Троицкий что-то не решался сказать.
— Еще то, что у дверей ночного клуба «Дива» и казино, принадлежащих Бриксу, взорвались две иномарки. Есть раненые среди персонала. Кроме этого, сегодня же ночью в пригороде, недалеко от села Бугаевка, была ожесточенная перестрелка.
— Бугаевка, — Сергей наморщил лоб, потом сказал: — Ведь там находится дача Брикса.
— Да, сегодня ночью ее атаковали, применили стрелковое оружие и даже, — Троицкий усмехнулся, — гранатометы. Есть убитые и раненые.
— Брикс жив? — напряженно спросил его Потапов.
— Жив. Говорят, что отсиделся в подвале до приезда милиции. Сейчас перебрался в город, забаррикадировался в ночном клубе «Дива». Теперь в клубе за столиками сидят одни его охранники.
— Это все работа Бойко? — тихим голосом спросил Потапов.
Троицкий молча кивнул. Потапов молниеносно вскочил и, схватив за лацканы пиджака Троицкого, притянул его к себе.
— Какого черта он это делает! Я же приказал не открывать огонь! Почему он нарушил приказ и включил обратку?!
Троицкий тяжело вздохнул и, отведя взгляд в сторону, печально произнес:
— Видимо, потому, что в нас тоже стреляют.
Потапов отпустил Троицкого, и тот устало сел на стул и, потирая тонкими пальцами морщины на лбу, начал говорить словно сам с собой:
— Честно говоря, я уже не понимаю, что происходит. Вчера, едва я уехал с кладбища, меня в городе задержали гаишники. Им показалось, что я еду на угнанной машине. Меня отвезли в местное ГАИ и долго разбирались, пока не выяснили, что с моей машиной все в порядке. Поэтому Бойко нашел меня лишь под вечер, сообщив о покушении и о том, что тебя задержали. Когда я приехал сюда, здесь уже никого не было. Прокуратура сказала, чтобы я пришел с утра. Поэтому пробиться к тебе удалось только сейчас.
— Ты звонил Горчакову? — тихо спросил Потапов.
— Да, но его нет. Он в командировке, в Москве, — ответил Троицкий.
— Где? — спросил Потапов.
— В Москве, — терпеливо повторил Троицкий.
— Что он там делает?
— Понятия не имею. Но, похоже, кто-то в руководстве решил, что сейчас там ему самое место, — Троицкий сделал нервный жест рукой. — И теперь вот еще этот эпизод с твоим разорванным заявлением. Просто голова кругом идет.
— Борис, — четко и ясно заявил Потапов, — я во что бы то ни стало должен выйти на свободу. Каждый день моего сидения здесь приближает нас к неминуемому краху. Война ни к чему хорошему не приведет. Это надо остановить. Я пока не знаю как, но сделать это надо как можно быстрее.
— Хорошо, я понял, сделаю все, что смогу. Похоже, на подписку о невыезде милиция не согласится. Видимо, придется действовать через суд и вносить залог.
— Хорошо, иди делай, что можешь. И передай Бойко мой категорический приказ прекратить стрельбу.
Троицкий ушел, а Сергея снова отвели в камеру.
Из разговора со своим адвокатом он понял, что раньше завтрашнего дня его не освободят, и то если так решит суд. Весь день Сергей просидел в камере. Нервы его были на пределе. У него кончились сигареты. Кроме этого, все тело болело от невозможности нормально прилечь. Когда вечером за ним пришли, он подумал, что его отвезут в СИЗО.
Однако каково же было его удивление, когда его привели в кабинет Ципко.
Начальник милиции стоял у окна, глядя на улицу.
«Черт, — подумал Потапов, — как бы не выследил Глеба. Это моя последняя козырная карта».
Когда Ципко повернулся к нему, Сергей увидел небольшой синяк на левой скуле начальника районных ментов.
