Белка задергалась. Существо было хоть и маленьким, но очень сильным — девочка никак не могла его сбросить. Бандерлог повернулся к Виму и, тараща глаза, спросил:
— Мясо?
— Пошел прочь! — Вим ткнул в морду существа фальшфейером.
Бандерлог завизжал и отпустил ногу девчонки. Он забарахтался, а спустя секунду его голова скрылась под водой. Больше никто забраться на плот не пытался. Остальные бандерлоги спешили укрыться в пещерах.
Лицо Белки блестело от воды, руки дрожали. Но она изо всех сил сжимала рулевой шест. Молодец девчонка! Хоть и перепугалась до полусмерти, а не отступила!
— Прорвались! — радостно сказал Вим. — Мы сделали это!
Он далеко отшвырнул догорающую шашку. Крики бандерлогов стихли, остался только мерный рокот воды.
— Можешь отпустить шест, — сказал Вим. — Передохни…
Присев на корточки, он принялся складывать вещи обратно в рюкзак. Его и самого трясло, но он старался не показывать вида. Вим улыбнулся Белке — нервно и немного фальшиво. Девчонка продолжала стоять, вцепившись в руль. Намокшие косички прилипли к щекам.
— Все в порядке, — сказал Вим. — Мы проскочили. Теперь бояться нечего.
— Шум! — крикнула Белка. — Река!
— Что?
— Река кончилась!
Вим успел лишь вскочить на ноги. А мгновение спустя плот нырнул в белое облако водяной пыли на краю водопада.
Глава 11
В ТРОСТНИКЕ
Каноэ скользило вдоль берега, с шорохом раздвигая стебли тростника. Лодка — узкая и длинная — была выдолблена из белого ствола ясеня и украшена резной фигурой в виде головы лебедя на длинной изогнутой шее. Фигура была вырезана столь искусно, что казалось — сквозь тростник, в самом деле, плывет огромная белая птица.
На корме лодки устроился высокий светловолосый парень. Изредка он делал один-два сильных гребка коротким веслом, направляя каноэ в нужную сторону, но в основном сидел неподвижно, насупившись, как филин. На широком добродушном лице застыло недовольное выражение, словно парня кто-то обидел. Его звали Кирк, он был сыном Одноглазого Кеттила, вождя племени навси — людей Большого Озера.
Солнце только показалось из-за горизонта. Было холодно. Утренний туман повис над озером, будто толстое покрывало из гусиного пуха. Высокие стебли тростника блестели от капелек росы; когда лодка проплывала мимо, они осыпались с неслышным звоном. Кирк ежился. Он терпеть не мог холода, а сейчас продрог до костей, несмотря на теплую накидку из бобрового меха. Потому и злился — в первую очередь на свою сестру Аску, по чьей прихоти в столь ранний час он оказался вдали от дома и теплого очага.
Сама Аска сидела на носу лодки, обхватив руками острые плечи. Высокая и светловолосая, как брат, с красивым тонким лицом и огромными синими глазами. Девушка тоже мерзла, на щеках алел румянец; но всеми силами она делала вид, что это не так, и широко улыбалась, оглядываясь по сторонам. На коленях у нее лежал серп, сделанный из оленьего рога и кремневых пластин. Изредка девушка протягивала руку и дотрагивалась до стеблей тростника, но всякий раз отрицательно качала головой. В ответ Кирк возмущенно фыркал. Досталась же сестра-привереда! Для него весь тростник выглядел одинаково.
Хрипло гогоча, из зарослей поднялась стая краснощеких казарок. Задрав голову, Кирк проводил птиц взглядом. Эх, ему бы сейчас дротик… Он взмахнул рукой, словно метнул оружие. Каноэ сильно закачалось.
— Эй! — воскликнула Аска, хватаясь за борта лодки. — Держи ровнее! Я не собираюсь купаться.
Кирк посмотрел на сестру.
— Мы еще долго будем плавать? Я есть хочу.
— Ты всегда хочешь есть, — беззлобно ответила Аска. — А плавать будем, пока не найдем нужный тростник.
— Значит, до вечера? — буркнул Кирк. — Этот тебе чем не угодил?
Он ударил веслом по стеблям справа. В лицо брызнули мелкие и колючие капли.
— Слишком жесткий, — сказала Аска. — Плести из него — только пальцы резать. А спать на такой циновке никто не будет.
— Всем годится, а ей нет! — проворчал Кирк, рукавом вытирая лицо. — Нечего мне сказки рассказывать, не маленький. Это из-за Паучихи. Она тебе что-то наплела, вот ты и шаришься по тростнику который день.
Аска обиженно поджала губы.
— Я ж тебя насквозь вижу, — сказал Кирк. — Ходишь по дому, будто и нет тебя там, что спросишь — не слышишь. А чуть что — сразу в лодку. Ну, что она тебе нашептала?
Аска не ответила. Перегнувшись через борт, она схватилась за высокие светло-зеленые стебли.
— Вот эти будут в самый раз.
Девушка взмахнула серпом и швырнула пучок тростника на дно каноэ. Кирк расхохотался.
— Ну-ну, — сказал он. — Они ж такие же, как эти и эти…
Он ударил по тростнику справа и слева от лодки, окатив себя и сестру дождем из капелек росы. Аска возмущенно повернулась. Лицо ее пылало.
— Знаю я, о чем девицы спрашивают Паучиху, — сказал Кирк тоном знатока. — Когда замуж пойти да за кого. У вас одно на уме.
Девушка взглянула на брата так, будто собралась устроить ему хорошую взбучку. Но, к счастью, они уже вышли из того возраста, когда все вопросы можно решить в потасовке. Чем Кирк беззастенчиво пользовался — раньше он бы трижды подумал, прежде чем задирать сестру. Ударить ее он не мог, даже когда они были маленькими, и из детских драк она всегда выходила победительницей. Потому и выросла самоуверенной и гордой.
— Значит, замуж собралась? — продолжал ухмыляться Кирк. — И за кого? Небось за Лорхи? Видел я, как он на тебя смотрит.
— Лорхи — болван, — огрызнулась Аска. — И глаз у него косой, а лицо как у водяной крысы.
— Ну, косой глаз — это не беда, — сказал Кирк. — А вот охотник он плохой. На охоте последним стоит и все спрятаться норовит. Иди лучше за Туа — вот охотник храбрый и сильный. Крепкие дети будут.
— Еще чего! — возмутилась Аска. — Туа старый, и зубы у него —
гнилые пеньки.
Кирк усмехнулся — выдумала причину! Поди пойми, что нужно этим женщинам.
— И кто же тогда? Паки? Минк? Что сказала Паучиха?
Не ответив, Аска срезала еще один пучок тростника и бросила в лодку.
— А! — протянул Кирк. — Дай-ка угадаю. Она сказала: собери тростник и сплети мягкую циновку. Постели ее в особом месте — кто первым ступит, тот и станет твоим мужем?
Аска с силой взмахнула серпом.
— Она сказала — ищи в тростнике.
Девушка опустила взгляд. Но тут же вскинула голову; глаза ее сверкали.
— Только попробуй рассказать Лорхи или Туа. Руками вырву твой болтливый язык и тебе же и скормлю.
Кирк отпрянул. Он слишком хорошо знал сестру — не язык, но волосы повыдергивает. Связываться — себе дороже.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
