— Нет. Я тебе не про алкоголь спрашивал. Какие наркотики употребляешь?
— Вчера в первый раз попробовала.
— Не ври. FDP — не лёгкий наркотик. И, судя, потому, что ты сожрала целую таблетку и не откинулась, то употребляешь частенько.
— Это мой первый наркотик, но… — замялась, — я на седативных сижу.
— Какие? — нахмурился Скат.
— Барбитурат.
— Сколько сидишь на них?
— Почти два года. Старалась пить через день, только последнее время употребляла чаще, пока не закончились.
— Пробовала бросить?
— Да, но без них не могу спать. Только если не напьюсь до отключки.
— Ты наркоманка, понимаешь это? Наркоманка со стажем.
— Да понимаю! Но ничего не могу сделать, — сползла вдоль стены и разрыдалась во весь голос.
Скат сел рядом со мной на пол. Он молчал какое-то время, а потом монотонно заговорил:
— Мне было четырнадцать лет, когда я впервые попробовал наркотики. С каждым разом мне было мало. В шестнадцать я уже употреблял тяжёлую синтетику, пока однажды чуть не сдох от передозировки. Спасибо соседской девчонке, которая пришла похвастаться своими успехами в программировании. Она позвала своего деда, военного врача, и он спас никчемную мою жизнь. Этот же сосед помог моей маме впихнуть меня в наркологическую клинику.
Скату было тяжело бороться со своей зависимостью. Постоянная ломка, которая дважды приводила к суициду, депрессия. Полтора года он провёл в клинике для наркозависимых. Только маленькая соседка тянула его вверх. «Скат, если ты умрёшь, я заберу твою голову и буду ставить над ней эксперименты.» — грозилась она. Именно это рыжеволосая девчушка с вздернутым конопатым носом придумала прозвище «Скат». Она стала для него ангелом-хранителем.
— Так к чему я веду: тебе нужна помощь. Ты просто так не избавишься от этого. Кто-нибудь вообще знает о твоей зависимости?
— Нет. Ты единственный.
— Я могу помочь тебе…
— Спасибо, но я сама разберусь, — встала с полом. — Кстати, а куда делась девчонка, с которой я была?
— Это идиотка передала тебе компании парней и смылась.
— Как это?
— Да, вот так. Пока ты спала, я посмотрел камеры видеонаблюдения из клуба. Складывается такое ощущение, что она накачала тебя наркотой специально.
— А она разве не употребляла?
— Нет.
— Вот же сука! Если ты посмотрел камеры, то получается, является хорошим айтишником?
— Все верно.
— Поможешь найти на неё информации?
Скату потребовалось минут сорок пять, чтобы раздобыть информацию о моей новой «подруге».
Оливия Браун, семнадцать лет. Стен Браун — отец, который погиб при странных обстоятельствах. Нана Браун — мать, погибла от передозировки через шесть месяцев после мужа. Мануэль Браун — старший брат Оливии. После смерти родителей опеку над детьми взяла тётя. Когда старшему брату исполнилось восемнадцать, он принял остатки бизнеса отца и взял опеку над младшей сестрой.
— Мне фамилия кажется знакомой, — сказала, всматриваясь в фото отца Оливии.
Даже лицо старшего брата было знакомо, но не могла вспомнить, где я могла слышать их фамилию и откуда мне знакомо лицо Мануэля Брауна.
— Я могу больше порыть и узнать об их семье, — сказал Скат.
— Не нужно. Скажи мне только, где она живёт. Как я поняла, она не обитает там, где мы с сестрой.
— Что ты задумала?
— Необходимо показать девочке, на кого она нарвалась.
Со Скатом мы были почти одинаковой комплекции, поэтому позаимствовала у него вещи так же как и машину. Перекусила подгорелыми тостами, и ужасным кофе, поехала по адресу, который мне назвал красноволосый парень.
Машину оставила поодаль и пошла к их особняку. Стала за широкое дерево и начала ждать. Скат отключился камеры и электричество. «Чтобы ты не задумала, я помогу. Но если об этом узнает мистер Адамати, мне крышка. Держи язык за зубами. Не хочу быть закатанным в бетон.» — сказал мне он, когда я уплетала приготовленный им завтрак.
Спустя сорок минут подъехала машина Оливии. Какое-то время она ждала, пока откроются на ворота, но увы без электричества они не отворятся. Девушка, чертыхаясь, вышла из машины и пошла к черным кованым дверям.
— Ну, привет, — вышла из тени дерева.
Оливия взвизгнула и подпрыгнула на месте. Она испуганно уставилась на меня. Глазки забегали в стороны.
— П-привет, — заикаясь, сказал она. — Что ты тут делаешь?
— А ты как думаешь? — оскалилась и начала приближаться к ней.
Девушка попятилась назад, пока не упёрлась спиной в чёрный забор. Я получала какое-то удовольствие от её страха.
— Нужен Оливия Браун, как думаешь, почему я тут? — спросила, приближаясь максимально к ее лицу.
— Я… Я… — бегали бесстыжие глазёнки от страха разные стороны.
Все верно, бойся меня.
— Ты, ты, — подразнила ее. — Ну ладно. Я отвечу. Пришла к тебе, чтобы выяснить… — сделала паузу, — какого хрена ты меня напичкал наркотой и передала в руки каким-то ублюдкам?! — заорал во весь голос.
Зрачки «подруги» расширились, и она нахмурилась.
— Я бы ещё раз сделала… И ещё раз, и ещё! — плюнула она мне в лицо.
За свою борзоту получила в нос со лба. Оливия застонала и схватилась за кровоточащий нос. Отступила на шаг от неё и вытерла рукавом лицо. Не успела одуматься, как она кинулась на меня и вцепилась в волосы смертельной хваткой. Ударила её в живот и тогда только отцепилась.
— За что, сука?! — повалила её на землю и начала наносить пощёчины.
— Во всем виновата ваша чертова семейка. Твоя мамаша, твой папаша — это все они! — кричала она, отбивайся от меня.
В одно мгновении меня отбросила назад, я больно ударилась головой об асфальт.
— Какого хрена? — прохрипела и вскочила на ноги.
Ко мне спиной стоял мужчина, который помогал подняться Оливии. Когда он повернулся и посмотрел на меня, я застыла и перестала дышать. Перед глазами всплыла картина шестилетней давности.
Сырой, холодный, вонючий подвал. Одинокая лампа качалась над головой. В центре стояло трое мужчин и что-то оживлённо обсуждали. Две маленькие девочки сидели на грязной тряпке и давились до рвоты собственными слезами. «Заткни их уже!» — крикнул один из мужчин. К ревущими девочкам подошёл парень, на котором была балаклава, так же как и на остальных. Злые и в то же время напуганные глаза парня ещё долго снились двенадцатилетней девочке.
Как же я раньше не поняла. Это те самые глаза. Гетерохрония на правом глазу, злые глаза, только сейчас испуг читался еле заметный.
Теперь все встало на свои места. Её слова приобрели смысл.
— Ну, привет, — сплюнула кровь и оскалилась. — Мир тесен, не правда ли? Я думала, что от всех и мокрого места не оставили. Видимо, мои родные не смогли убить ребёнка. Сколько тебе тогда было? Шестнадцать? Семнадцать?
— Убей её! — крикнула Оливия.
— Но-но, — пригрозила пальцем. — О том, что я тут знают. Поэтому не советую.
— Мануэль! — обратилась он снова к брату.
— Что здесь забыла? — спросил он меня без эмоционально.
— Пришла рассказать твоей сестричке, что не хорошо накачивать меня наркотиками и передавать ублюдкам для того, чтобы изнасиловали.
— Оливия! — повысил он голос. — Я тебе что говорил?!
— Мануэль, её семья виновата в том, что у нас нет папы и мамы!
— Оставляю решать ваши семейные проблемы. Но перед тем, как уйти, скажу парочку слов. Ещё раз увижу твою сестрёнку рядом со мной или с кем-то из моих родных, ты, — указана на мужчину, — останешься один. Адьёс, — отсалютнув, поплелась к машине Ската.
До квартиры ехала медленно, ведь голова трещала от удара об асфальт, и что по позвоночнику течёт что-то тёплое, можно предположить о наличие раны на голове.
По пути в душ скинула на ходу вещи. Настроила воду и стала под теплые струи воды, опираясь руками о стенку. Дверь с грохотом открылась, я даже не двинулась с места.
— Даниэлла, твою… — не закончила она на фразу. — Господи! Что с тобой произошло? Это кровь?
— София, принеси мне халат и свари нормальный кофе. Нам нужно серьёзно поговорить.
