в кабинете с диваном. Пленка перематывалась и ничего не происходило, пока не лопнула лампочка у входа. Теперь невозможно было определить, что творилось на крыльце морга.
В три часа ночи начали появляться силуэты. На крыльце происходило какое-то действие. Камеры не записывали звук, поэтому нельзя было распознать, кто там. Синицын сконцентрировался на камере, что ясно показывала коридор. По нему шли два человека. По фигурам было понятно, что они разных полов. Мужчина одет в черное поло и темные джинсы. У девушки фасон одежды никак не отличался от одежды мужчины. Все тоже черное и невзрачное. Разве что на спине Синицын заметил логотип Арии. Лиц не разобрать, да и они никак не мелькают на экране. Видимо, они знали, что делали. Фигуры скрылись за краем камеры. Через двадцать минут на экране снова появились люди. Теперь парень держал на руках девушку, а за ними шел голый человек, укутанный в белую ткань. Синицын отпрял назад, а Стрихов вылетел пулей из комнаты. Синицын встал со стула и вышел в коридор. Следом за ним побежал Лаптев.
– Что случилось? – спросил Лаптев, явно не смотревший на экран монитора.
– Он жив! – закричал Синицын.
– Кто? – спросил его Лаптев.
– Маньяк. Он жив. Посмотри на видео. Два человека вытащили его из морга!
Стрихов убежал в кабинет и сел на диван, прижав к себе колени. Синицын ходил по коридору и потирал свой лоб. Он думал, что же произошло в комнате с холодильными камерами? Как они могли оживить его? Там же одна большая дыра, в его голове нет части мозга! Наша медицина не дошла до такого, чтобы возвращать людей к жизни.
– Как такое может быть? – спросил Лаптев, мотая назад пленку.
– Я не знаю. Я ему голову размозжил пулей! Ты же подтвердишь? – Синицын обратился к Стрихову.
– Я его са-ам прини-имал, – заикание вернулась к мужчине. Теперь он боялся не за семью, а за свое психическое состояние.
Они все видели труп, каждую часть его мозга, раздробленную пулей черепную коробку. Он не мог встать и пойти, как это показано на мониторе компьютера. Люди с такими ранениями не могут в принципе функционировать.
Синицын вместе с Лаптевым зашли в комнату для персонала. Лаптев, ничего не говоря, пошарил по шкафам и полкам. Рядом с чайником, на полке, он нашел коньяк. Лаптев открыл бутылку, сделал три больших глотка и передал дальше. Через пару кругов коньяка не осталось. Они сели на диван в шоке от происходящего.
Спустя какое-то время Синицын пришел в себя и сказал:
– Пора, – Лаптев согласился, и они направились к выходу.
– Не оставляйте меня одного! – истерично кричал Стрихов. – Я не хочу, чтобы один из трупов убил меня на этом самом диване!
– Звони своему сменщику, Вань, – говорил Лаптев. – Он тебе поможет. Ты же накосячил, тебе и отвечать!
Синицын с Лаптевым испарились за дверью морга, а Стрихов встал с дивана и медленно побрел к углу, озираясь по сторонам. Он сел спиной к углу, прижал колени и с огромными глазами, полными страха, смотрел на дверь.
Щелчок в замке. Ваня опустил голову, закрыл глаза и, используя руки как щит, поставил их перед собой. Слезы текли по его грубым мужским заросшим щекам. Дверь открылась. Ваня услышал быстрые шаги в свою сторону. Он закричал, как бешеный. Холодные руки подняли его. Ваня начал отбиваться, не открывая глаз.
– Успокойся, идиот! – кто-то кричал на него. – Глаза открой!
Стрихов открыл глаза, и внутри него появилась легкость. Страх испарился, а на лице растянулась улыбка. Перед ним стоял его сменщик.
Глава 6
Сон когтями вцепился в Софию, мешая ей проснуться, хотя бы на минуту открыть глаза. Как она уснула ночью в объятиях холодной подушки, так и проспала до вечера следующего дня. Ее веки, словно огромные камни, которые не могли поднять даже самые крепкие силачи, тянули обратно в сновидения. Она старалась расслабиться, но голова болела, ноги ломило, да и все тело. Софа села на край кровати. Ее голова упала на колени. Наконец, она смогла открыть глаза. Это стоило ей огромных усилий. Софа встала с кровати. Ее повело влево. Она успела поставить руку и облокотиться на стену.
«Что со мной происходит?» – думала Софа. Как будто весь сок выжали, и сталась от нее лишь кожура, ничего более. Она старалась идти, но ноги не слушались. Как будто две ватных палочки вместо ее длинных ног и упругих бедер. Она кое-как смогла выйти из своей комнаты. Следом настал момент самого сложного задания в ее жизни – лестницы. Софа двумя руками вцепилась в перила и медленно спускалась от одной ступени к другой.
Неужели так на нее действует воскрешение людей? Ей показалось, что больше она не сможет выдержать. Такое сильное потрясение девушка никогда не испытывала. Видимо, ее способности не такие чудодейственные, как она думала. Если воскресить маленькую лягушку ничего не стоит, то воскресить человека очень сложно. При каждом прикосновении и последующем воскрешении у нее теряются жизненные силы. Теперь ее волновало другое, восстановится ли она после этого?
Она смотрела на себя в зеркало ванной комнаты. Ее лицо немного поменялось. Большие мешки под глазами, да еще синяки. Небольшие морщины в уголках глаз. Все это старило ее как минимум на лет пять. Она теперь не казалась миленькой семнадцатилетней девочкой. Напротив, теперь она выглядела на лет двадцать, если не больше. Девушка испугалась. Она сняла с себя всю одежду и стала всматриваться. Больше никаких изменений с ней не произошло. Тело все той же семнадцатилетней девчушки. Софа вздохнула с облегчением. Ей всего лишь нужно отдохнуть и все поменяется.
Она открутила вентиль крана. Вода огромным потоком стала наполнять небольшую ванну. Как только вода добралась до половины, София залезла в теплую ванну и расслабилась. Потоки воды успокаивали ее уставшее тело. Ей казалось, будто сила возвращается обратно.
Ей нравилось лежать в теплой воде и наслаждаться чашкой кофе, особенно утром, когда солнце только появлялось из-за горизонта, еще не успев согреть ее любимый город. Обычно она включала музыку и наслаждалась моментом. Этот день не стал исключением. Увы, но утро давно прошло, а настроение осталось. Она включила песни Би-2 на смартфоне и продолжила нежиться под белым светом люминесцентной лампы.
Стоп. Судорога свела все тело. Она вспомнила о нем. Мужчина. Он сейчас в гараже во дворе Софии. А если его увидят родители? «В гараж никто давно не заходил, там все покрылось плесенью и пылью», – успокаивала себя Софа. Она взяла в руку телефон и набрала Коломова.
– Привет, солнышко, – донесся голос из телефона.
– Привет, Леш, – нервно сказала София. – Ты во сколько сегодня придешь ко мне?
– Через час буду у тебя.
– Поторопись, а то мне страшно.
– Главное,
