Известие о побеге Зелгариса стало пусковой кнопкой. Сперва император, запершись в своих покоях, срывал ярость на всём, что попадалось под руку, от прислуги до мебели. Затем он подписал несколько смертных приговоров, немного успокоившись, приказал доставить в личную пыточную узника покрепче, и четверть вига снимал накопившийся за последние сутки стресс.
Император обтёр руки полотенцем, поданным безмолвным слугой, и швырнул его на пол.
'Почему ты взялся учить моего сына, старик? — в тысячный раз яростно вопросил он. — Почему?!
Лампы несколько раз быстро, словно испуганно, моргнули и снова загорелись ровным светом. Император недовольно нахмурился, перебирая разложенные на столе тонкие иглы — Вселенная упорно не желала подарить ему хотя бы миг спокойствия. Едва удалось выбрать подходящую иглу и повернуться к судорожно всхлипывающему пленнику, как из-за дверей донёсся непонятный шум. Что-то громыхнуло, и гневные голоса заговорили, перебивая друг друга. Один подскочил на несколько октав вверх, но крик тут же был задушен в зародыше — судя по всему, ударом в челюсть. Император слегка качнул головой, и тотчас один из телохранителей вышел из пыточной. Демеро ди Коарветтанон прислушался к затихающим в отдалении шагам, покачал в пальцах иглу и очень бережно положил её обратно на стол. Даже если сбрасываешь самоконтроль, ни к чему пускать эмоции дальше определенного предела. Бессмысленно уничтожать антикварный предмет, который нечем будет заменить. Бессмысленно изображать из себя циклично движущийся объект — тяжелые мысли от этого не исчезнут.
А нетерпение бессмысленно само по себе.
Телохранитель вернулся через десять нирсов в сопровождении ар-генерала ди Зариттиана. Шум за дверьми к тому времени прекратился, сменившись нестройным хоровым пением. Мотив император не узнал.
— Докладывай, — приказал Демеро.
— Девушка, двадцать — двадцать пять оборотов, светлокожая, шатенка, — глядя прямо перед собой, отчеканил ар-генерал. — Гваньер. Личность не установлена, видовая принадлежность не установлена. Впервые камеры зафиксировали её покидающей старый зал совещаний, затем — на входе в зону повышенной безопасности, белый сектор. Беспрепятственно миновала все посты охраны, для открытия дверей использовала коды уровня 'эгро'. Оружие отсутствует. Агрессии не проявляет, требует личной встречи с вами, лаисс ар. Сопровождение — патрульная группа ар-капитана ди Кассен. На запросы не отвечает, приказы игнорирует, энергощиты развернуты, действия классифицирую как 'защита гражданского лица высочайшего статуса'. Первичное заключение — мощная ментальная обработка. Лаисс ар, прошу дать разрешение на…
— Зариттиан, — вкрадчиво начал император, — с каких пор твои люди не носят на сенсообручах эрголитовых пластин?
Ар-генерал выпрямился ещё сильнее — если это было возможно.
— Носят, лаисс ар. Активный эрголит. Я проверил лично.
— И, тем не менее, ментальная обработка? Как… интересно. Тебя не накрыло, — это была констатация факта.
— Нет, лаисс ар.
— Других?
— Недолго и только на блокаду, лаисс ар. Сейчас они… — ар-генерал дернул уголком рта, — поют.
— Шестеро и сколько? Два? Три взвода? Ещё интереснее, — император медленно провел пальцем по подбородку. В отличие от отвратительной ночи и не менее отвратительного утра день обещал быть любопытным. — Сначала сковать — а потом заставить петь, чтобы не мешали. И выбор времени весьма примечателен. Один исчезает, другая — появляется. Старый зал совещаний, в который ведет всего одна дверь. Следовательно, чтобы выйти, в него сначала нужно войти? Тем не менее, она выходит. И требует личной встречи… с императором?… Веди её сюда. Это будет любопытно.
— Первоначальная формулировка 'Самая большая шишка', — с каменным лицом процитировал ди Зариттиан. — Лаисс ар, я бы не рекомендовал…
— Вот как? — приподнял брови Демеро. — Почему?
— Ментат, которому эрголит не помеха, представляет серьезную угро…
— Тогда проводи её сюдаскорее, — с нажимом проговорил император. — Не стоит заставлять нашу милую гостью ждать, пока она 'не проявляет агрессии'.
Ди Зариттиан коротко кивнул.
— Что делать с её сопровождением? И с…
— Своих — изолируй, дальше как обычно. Тех — убрать. Там наверняка не меньше, чем 'Пламя Духа', а рвать эм-сетку — бесполезная трата ресурсов. Жаль Танарэа, но мне не нужны марионетки ментата… Проклятье! — император утёр внезапно выступивший на лбу пот. — Какого фарганга здесь так жарко?
Некоторое время назад…
'Есть же несправедливость на свете!
Девушка в лёгком летнем платье споткнулась, ушибив палец о какой-то незаметный выступ, и мученически вздохнула. Она брела по тоннелю уже, кажется, целую вечность и полушепотом беседовала с Альдом. А когда вокруг тишь и темнота, только впереди бежит, подпрыгивая, маленький зелёный светлячок, а в ушах звучит безжизненный металлический голос, поневоле начинаешь задумываться. Например, почему одним и счастье, и радость, и удача, а другим — только ушибы, тёмные коридоры, голоса в голове и железный друг Альд?
Она снова споткнулась и досадливо ойкнула. Если у тебя талант ронять даже то, что гвоздями к полу прибито, и сшибать всё, что попадается на пути, не стоит носить туфли на высоких каблуках. А если носишь, то — ой! — будь готова, что в следующую секунду можешь уткнуться носом в асфальт или пол.
Лучше идти в темноте, чем вздрагивать от вида лазерных лучей — пусть Альд и уверяет, что это абсолютно безопасно, и он без труда создаст вокруг тебя 'свободную зону'.
Что до голосов в голове… к ним можно привыкнуть. Особенно, если один из них принадлежит суперкомпьютеру, который в минусы точно не стоит относить.
Это была не бездушная машина, а настоящий Разум — созданный руками человека и действующий иначе, нежели человеческий, но все-таки разум. Он умел слушать, понимал с полуслова и чутко улавливал малейшие нюансы её настроения. Беседовать с ним было одно удовольствие. И, как вскоре выяснилось, говорить при этом вслух — вовсе не обязательно. Биокомп в её голове уже работал на полную мощь, позволяя Альду получать информацию не с периферии, а непосредственно от мозга. Мыслей ему хватало вполне.
Механизм, разумеется, был значительно сложнее, но чтобы его понять, по словам Альда, требовалась целая лекция о деятельности мозга, биокомпьютерах, принципах их работы и взаимодействии с нервной системой. А она никогда не увлекалась наукой. По крайней мере, так ей казалось.
Порой, правда, Альд делал из её слов совершенно неожиданные заключения. Как объяснял он сам, виной тому были различия в менталитете: он реагировал согласно заложенным в него базовым характеристикам, то есть 'думал' так, как думали его создатели. Но пропасть между ними стремительно сокращалась — искин не только слушал и рассказывал, но и параллельно выполнял тысячи других действий, в том числе анализировал её речь и поведение. 'Служить Сердечнику — основное назначение данной системы', и Альд старался создать для неё ситуацию наибольшего комфорта.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
