Хотя женщинам и должно быть стыдно, но все чаще стыда они не ощущают. Почему? В чем причина? Отвечаю кратко: они слишком настрадались от мужчин. Несмотря на это, их тянет к мужчинам все сильнее, потому что если женщина не любит, она не живет. Мужчины смогли бы прожить без женщин, но разве это жизнь?
Мужчины подразделяются на холостяков, женатых и бабников.
Поглядите на холостяков или вдовцов. Пусть они молодцы – работящие, умные, богатые, но зато они – автоматы. В их жизни ничего не меняется. Они ходят одним раз и навсегда проторенным маршрутом, не сворачивая в сторону. Нет женщины, которая привела бы жизнь в движение. Своей жизнью они, возможно, довольны, но они далеки от жизни. Их мирок мало-помалу сужается как во времени, так и в пространстве.
Теперь поглядите на бабников. Пути их неисповедимы. У стихии нет направления, у нее есть цель. Любителю женщин кажется, что женщины пляшут под его дудку, и внешне так оно и выглядит. А в действительности происходит наоборот. Жизнь у него не ладится, потому что он занят несущественным. Жизнь его рутинно течет по одному и тому же кругу: из одной постели в другую. Чтобы доказать себе, что мужик он хоть куда.
Гармоничней всего складывается жизнь у человека женатого, который проявляет заботу о себе. Он довольствуется ролью мужа и позволяет жене быть самой собой. В результате получается тандем. Какая бы ни была жизнь, тандем все осилит. В наше время подобных тандемов немного, так как мы живем в эпоху кризиса материализма. Материализм – это одновременное главенство женской духовности и мужской физической силы, следствием чего является атмосфера страхов, которую мы сами же и создаем.
Из-за страхов мы совершаем ошибки и нагнетаем в себе чувство вины, выискивая причины всегда там, где их нет.
Схожие по характеру супруги, которые умеют как говорить, так и молчать и во всем друг друга поддерживать, подобны гребцам на гладком жизненном море, которые способны преодолеть большое расстояние. Главное, чтобы они не упивались покоем. Излишне спокойная жизнь однообразна, она малому учит, и люди начинают искать острых ощущений. Мы ведь всего лишь люди! Так из чрезмерного покоя вырастает шторм. «У нас было полное взаимопонимание, мы никогда не ссорились. Я не понимаю, почему он ушел. Я даже не умею сердиться. Я знаю, что с другой ему плохо, но обратно я его не приму». Так звучит традиционная жалоба. И этот человек считал себя любящим. Следовательно, эмоции также необходимы. Они приводят к ссорам, которые очищают воздух, подобно грозе. Но слишком частая гроза человека изнуряет.
Кто умеет ссориться, тот умеет и любить. Ссора не должна ни обижать, ни унижать партнера. Кто этого не умеет, тот сеет раздор, а там недалеко и до драки. Не следует бояться ссоры, следует бояться раздора. Различие между ними состоит в умении или неумении управлять своей злобой. Кто злобу освобождает, тот никогда не доводит ссору до раздора. Кто не умеет прощать, тот усугубляет раздор, и остановить его трудно.
Таким образом, во всем есть и хорошее, и плохое, однако если человек мечтает о чрезмерно хорошем, то рано или поздно на него свалится плохое. Нельзя, чтобы хорошее и плохое сплавились воедино, подобно пригоревшей в кастрюле каше. Они должны быть сами по себе, как каша и кастрюля, которые взаимно дополняют друг друга.
Позитивные и негативные стрессы
Душевный покой есть уравновешенность. Это такое состояние, при котором хорошее и плохое становятся понятными и дают друг другу право на жизнь. Понимание зависит от мышления.
Человек счастлив, когда он уравновешен. Уравновешенность возникает тогда, когда обе стороны жизни – духовная и физическая – равноценны. Духовные достижения способствуют и земным достижениям. А духовное стяжательство способствует лишь земному приобретению. Человек, мыслящий материально, желает только получать, поэтому в любом духовном отдавании он видит только получение. Он неспособен уяснить, что если бы ему не дали духовно, то он не получил бы и в земном отношении. Берущему всегда кажется, что ему мало дали, отдавать же ему не позволяет жадность.
Человек, признающий лишь материальные ценности, желает, чтобы ему преподносили все сразу и в готовом виде. Он удовлетворен, когда в аптеке ему дают таблетки за деньги, добытые его собственным нелегким трудом. Стоят ли таблетки таких бешеных денег и помогут ли они ему – в этот момент значения не имеет. Потом будет время поругаться. Духовное же учение, объясняющее, как улучшить и сберечь здоровье, он принимается тут же охаивать, если за него надо выложить деньги, – ему же ничего не преподнесли в готовом виде. А если платить не пришлось, все равно охаивает. Хотя бы потому, что был вынужден попусту потратить драгоценное время на выслушивание речей. Вот почему поистине хорошие альтернативные целители боятся брать с пациентов деньги, не говоря уж о том, чтобы назначать свою цену, и страдают от материальных проблем. Они приносят себя в жертву, из-за чего их целительные способности ослабевают.
Законы природы гласят просто и ясно: каждому нужно отдавать то, что у него есть. Тогда он получает то, что ему нужно. Если один отдает другому свою духовную энергию, тому нужно отдать первому свою материальную энергию, чтобы сохранить равновесие.
Когда берущий отдает дающему меньше, чем того заслуживает труд дающего, то берущий получает меньше, чем ему дали. Часть отдаваемой ему энергии улетучивается в воздух, а, возможно, это имело жизненное значение. Если дающий отождествляет себя с полученным взамен вещественным вознаграждением, в том числе с денежным, его чувство собственного достоинства понижается. Бизнесмены говорят: знай себе цену и не продавай себя дешевле, чем ты того стоишь, иначе превратишься в уцененный товар. В этом они правы.
Когда берущий отдает дающему больше, чем того стоит труд дающего, и дающий это принимает, то у дающего уменьшается способность отдавать по мере роста его жадности. Он не понял того, что его как человека купили. Это значит: его купили, потому что он себя продал. Это принижает достоинство дающего, из-за чего уважение к нему падает. Поэтому и говорят, что каждый отдает и берет сообразно своей совести.
– Если человек не имеет денег и не может платить, сердце приводит его к такому помощнику, который помогает ради помощи, и не хуже, чем те, кому нужно платить. Но если страждущий вошел во вкус и желает сделать из помогающего дойную корову, то вскоре помощь прекращается. Сама жизнь вмешивается, преграждая дорогу жадности.
Хорошие мысли именуются позитивными стрессами.
Плохие мысли именуются негативными стрессами.
Я говорю это, чтобы научить людей помогать себе самим, и обычно говорю о негативных стрессах просто как о стрессах, поскольку так мы привыкли в повседневной жизни. Учтите это, пожалуйста, ибо в противном случае чтение книги может вызвать массу протестов и, как следствие, – стрессов.
Как негативные, так и позитивные стрессы возникают у нас от непонимания жизни, то есть от одностороннего видения жизни, то есть от страха, что меня не любят. Чем сильнее у человека этот страх, тем больше духовная слепота. Это означает, что человек не видит своей духовности. Он страхом отгородил от себя свою духовность (дух и душу) и считает истинным лишь материальный мир.
Синусоида жизни у уравновешенного человека имеет небольшую амплитуду колебаний. Уравновешенный, он же смелый, человек идет по дороге жизни, отклоняясь от прямой ровно настолько, насколько требуется при ходьбе. А тот, кто шарахается от одного края дороги к другому либо семенит по обочине по прямой, не отрывая глаз от земли, уравновешенным не является.
В каждом человеке существуют весы, на одной чаше которых находится мать, а на другой отец.
Кто уравновешен, у того мать и отец пребывают в душевном семейном равновесии, даже если они внешне недружелюбны. Таких людей, чьи мать и отец находятся в равновесии, при котором человеку не приходится ничего делать ради своего блага, практически не существует. А тех, чьи мать и отец враждуют между собой, становится все больше.
Если вы освободите стрессы, то в некий момент достигнете равновесия и почувствуете, что:
– если у моего отца было бы хотя бы капельку меньше плохого, чем в нем есть, то я не выбрал бы его в качестве отца, являясь на свет. Я бы не любил его как отца;
– если у моей матери было бы хотя бы чуточку меньше плохого, чем в ней есть, то я не выбрал бы ее в качестве матери, являясь на свет. Я бы не любил ее как мать;
– являясь на этот свет, я по своей воле выбрал именно этих родителей, поскольку нуждаюсь в их плохом для усвоения своих жизненных уроков. Чем больше я этим проникаюсь, тем лучше усваиваю и тем достойнее становлюсь.
