Через полминуты, пробравшись через завалы обломков, к капитану присоединилась группа сержанта Цурича. Они уже начали повторно обыскивать пристройки, когда заслышали стрельбу и решили, что товарищам требуется помощь. Но, прибыв к последнему подбитому БТРу, выяснили, что теперь помощь требуется им всем – враг находился от них в двух шагах и мог расстрелять любого бойца даже сквозь стену.
– Кто-нибудь заметил этого гада? Он должен был пробежать мимо вас! – спросил капитан у Цурича. Восемь бойцов переглянулись и неуверенно помотали головой. Отдышавшись, Чупренко подвел в уме разгромные итоги боя и пришел к поразительному выводу, что им противостоит всего-навсего один, но отлично подготовленный и знающий местность противник. Каждый из нанесенных по чупренцам ударов был единичным, коротким, производился с перерывом и бил точно в цель. Причем не абы в какую, а только в ту, что своей гибелью блокировала отступление угодившей в засаду колонны. Действуй враги в составе подразделения, они попросту обложили бы солдат со всех сторон и учинили им жаркую кровавую баню. Выверенные атаки «серого» одиночки, начиная с уничтожения разведгруппы Сербакова и заканчивая подрывом последнего БТРа, являлись частицами одной большой мозаики и планомерно складывались ее автором в целостную картину.
Картину неотвратимой смерти, на которой предстояло быть запечатленными всем, кто ступил в это утро на территорию форпоста. И в центре этого батального полотна находился он, капитан Назар Чупренко, чьи незаконные делишки и мечты о красивой жизни привели к гибели стольких замечательных ребят, служивших под командованием алчного до легких денег командира…
– Что будем делать, товарищ капитан? – спросил Цурич, выглядывая краем глаза из-за укрытия. – Похоже, эти долбаные уроды просто так от нас не отвяжутся.
– Отделение, слушай мой приказ! – угрюмо, но твердо заявил Чупренко, проглотив внезапно подкативший к горлу комок. – С этой минуты вашим командиром назначается сержант Цурич. Сержант Цурич!
– Я! – на миг замешкавшись, откликнулся тот. Причиной этой заминки был странный тон командира, в голосе которого звучали непривычные нотки, а глаза застила нездоровая мутная пелена.
– …Сейчас ты возьмешь свое отделение и бегом уведешь его к северным воротам, – продолжал Назар. – А затем будете отступать по дороге, пока не окажетесь в безопасности. После чего доложишь по рации в штаб, расскажешь все как есть и вызовешь «вертушки», чтобы они вытащили вас с «Агропрома»! Задача ясна?
– Так точно, товарищ капитан! – дрогнувшим, но четким голосом подтвердил Цурич. – Добежать до ворот, затем отступить на безопасное расстояние, доложить в штаб и вызвать «вертушки».
– Все верно, – кивнул Чупренко. – Вот, держи мою рацию, позывные ты знаешь. А теперь забирай ребят и бегом марш отсюда! И чтоб, когда я досчитаю до десяти, на базе уже вашего духу не было! Время пошло! Раз!..
– Но… А как же вы, товарищ капитан? Вы что, не с нами?.. – вновь замешкался сержант, растерянно глядя, как взор командира становится все мутнее и безумнее.
– Выполнять без разговоров!!! – гаркнул Назар, мигом выводя из ступора не только Цурича, но и остальных бойцов, также удивленных распоряжением комроты. – Кто задержится еще хоть на миг – пристрелю на хрен!
И для убедительности навел на сержанта автомат.
Гнев командира возымел эффект и подстегнул нерешительных чупренцев к действию. На счет «два» парни уже выскочили из пристройки, а на «три» улепетывали к воротам во все лопатки, будто у Назара в руках была взведенная бомба с отсчитывающим последние секунды таймером. Капитан с замиранием сердца проследил, как десять его выживших бойцов подбегают к КПП, и ощутил облегчение лишь тогда, когда замыкающий их нестройную колонну Цурич скрылся с глаз в растущей за забором тополиной роще.
– Молодцы, сынки! Удачи вам, и помните: деньги – это пыль! Причем гораздо хуже радиоактивной… – севшим голосом напутствовал Чупренко убежавших бойцов, а затем встал в полный рост и без опаски вышел во двор перед главным корпусом.
Надежды Назара оправдались. Серый невидимка не выпустил вслед его парням ни одной пули: то ли не успел среагировать на поспешное отступление противника, то ли невидимке и впрямь был нужен лишь Чупренко и никто иной. Что ж, если это действительно так, настала пора раз и навсегда разобраться с этой проблемой.
– Эй, тварь, ты меня слышишь?! – хрипло прокричал впавший в смертельный раж капитан, после чего отшвырнул на асфальт «калаш», извлек из ножен штык-нож и, храбрясь, перебросил его из руки в руку. – Выходи, потолкуем, как два мужика, один на один! Давай, падла, я жду! Или ты только мастак пацанам из-за угла в спины стрелять?! Иди сюда, мудозвон тухлый, я т-тя щас, как шмат сала, на ломтики покромсаю! Ну где ты, сука?! Ко мне бегом марш!..
Никто не отзывался. Лишь где-то за пределами форпоста тоскливо завыла псевдособака, словно разделяя охватившее Чупренко беспросветное отчаянье. А хмурое небо все так же равнодушно взирало на капитана, как и в тот день, когда он впервые очутился в этой проклятой двуличной Зоне. Она подарила Назару несусветное по его меркам богатство, а теперь вынуждала Чупренко запоздало сожалеть о содеянном беззаконии. Верно говорят сталкеры: рано или поздно, но Зона будет судить каждого, кто хоть однажды ступил на ее проклятые земли. И никто не получит от нее оправдательного приговора, потому что здесь нет невиновных, а путь на небеса отрезан неприступным барьером свинцовых туч.
«Добро пожаловать в Ад!» – с усмешкой прочел Назар на стене каких-то развалин, когда отправился с бойцами в свой первый рейд по Зоне. Все эти годы Чупренко считал ее чем угодно, но только не Преисподней и даже не Чистилищем. Ведь кто стал бы платить в Аду обычному комроты такие бешеные деньги? Однако, похоже, начертанная на той стене неведомо чьей рукой пророческая надпись не лгала, и сегодня капитан наконец-то добрался до места назначения…
Глава 6
Кальтер поймал обезумевшего Чупренко в оптический прицел и подумал о том, что сегодня финал разыгранного интрудером сценария выдался действительно непредсказуемым. Бравый капитан нашел в себе мужество выйти с честью из своего маленького, но доходного бизнеса, буквально в одночасье разрушенного «мизантропом». Да, не каждому дано умереть красиво, а тем более – в Зоне. Здесь удачной смертью считается уже та, после которой труп поддается хотя бы приблизительному опознанию. Можно сказать, в этом плане Назару несказанно повезло. Как, впрочем, и со смертью, принятой им не от кровожадного монстра или аномалии, а от руки профессионального палача.
В Зоне также имеет немаловажное значение, как человек умирает: в муках или без оных, ибо большинство здешних смертей не пожелаешь и заклятому врагу. Чупренко мог с куда большей вероятностью погибнуть, угодив на обед кровососу или став жертвой какой-нибудь аномалии. Но Назару выпал шанс пасть на поле боя от вражеской пули, как и подобает умирать на войне настоящему боевому офицеру. Жаль, правда, никто, кроме Кальтера, этого так и не оценит.
Продолжая удерживать «помеху» на прицеле, майор поднялся из-за своего укрытия, позволил Чупренко себя заметить и только потом трижды спустил курок. Смелость достойна награды, пусть даже такой сомнительной, как возможность взглянуть в лицо своему убийце. Уважить храбреца иным способом Кальтер не собирался и уж тем более не мог ответить на брошенный ему вызов. Капитан вызывал на честный поединок противника, который ни разу за свою карьеру в Ведомстве не воевал по благородным правилам и не собирался впредь отступать от подобной линии. Чупренко уже считал себя мертвецом, в то время как Кальтер продолжал выполнять задание и намеревался выжить. Вот и все. Обычная работа, в которой нет места излишнему геройству и эмоциональным порывам.
Майор стрелял с короткого расстояния тремя одиночными выстрелами – два в грудь и один в голову, – планируя прикончить Назара мгновенно. Но тот, завидев врага, успел в последний миг инстинктивно отпрянуть, и потому последняя пуля интрудера прошла мимо цели. Так что умереть быстрой смертью у Чупренко не вышло. Споткнувшись, он упал на бок, а затем, уже находясь в агонии, перевернулся на спину, продолжая судорожно стискивать рукоять штык-ножа.
Подойдя к распластавшемуся на асфальте капитану, Кальтер наступил ему на запястье сжимающей оружие руки и нацелил винтовку в лоб умирающему противнику. Чупренко шумно хрипел простреленными легкими, кашлял и пускал кровавые пузыри. И пусть глаза его уже подернулись пеленой, тем не менее он был жив и прожил бы, наверное, еще минуты две или три. Но палач не собирался продлевать ему жизнь на этот срок – безмерно короткий для живого, но весьма щедрый для умирающего.
– Она судит всех, – сквозь кашель из последних сил прохрипел Назар, когда ему на лицо упала тень убийцы. – Потому что здесь нет… невиновных… И тебя, тварь… она тоже осудит… Скоро… Уже скоро…
