отрезала я. — Будешь повышать на меня голос, стану тянуть время.
— Я пожалуюсь, — начало было она, но я упёрла руки в бока и загородила девице путь в зал. Таким надо сразу дать понять, что мир не вращается вокруг щелчка их пальцев.
— Ага, беги. И заодно попрощайся с мечтой о дизайнерской карьере. Даже курсов у тебя не будет, впрочем, если ты согласна работать в агентстве матери всю жизнь на вторых ролях, то это даже хорошо. Не всем же творческими быть. А я выпутаюсь, не сомневайся. И не с такими клиентами имела дело.
Я равнодушно пожала плечами и ушла в комнату, насвистывая «Сердце красавицы склонно к измене». Обожаю «Риголетто». Когда-то я представляла себя в разных ролях на сцене. Милее сердцу были партии невинных девиц, этаких «инженю», которые всем по душе, но в жизни приходилось вести другую игру.
Здесь платили за напор и результат. Со временем образ «инженю» стал меня раздражать, потому что он всегда фальшивый.
— Ладно, действуй, как считаешь нужным, — Аля зашла в зал и заговорила так, словно делала мне одолжение. Я же сидела в кресле, воткнув в уши наушники-капельки и слушала музыку. Инструментальную, она помогала думать.
— Спасибо за разрешение.
— Завтра отчим приедет к нам, а я уйду. Скажешь, что вышла за сигаретами.
Аля была смешной. По крайней мере для меня. Ну в самом деле, ведёт себя как подросток, не уставший от собственного бунта. Мать знает, что ты куришь, дорогая, но это не делает тебя в её глазах более взрослой. Да ты и сама не хочешь ответственности. Настоящей, взрослой.
— Прости, я тебя не расслышала. Что ты там хотела? — лениво отозвалась я и потянулась с видом выспавшейся кошки.
Пусть побесится.
Аля фыркнула, желваки заходили, я чувствовала, что хочет сказать что-то резкое, взбрыкнуть, а покраснела от натуги, но поймав мой взгляд, сдержалась и покорно повторила всё то, что говорила до сих пор. Внешне это выглядело так, будто она просто решила не связываться, но своего добиться. Поступок зрелый, но как ни крути, а я видела другое: так она вела себя и с матерью, которая прекрасно понимала: на открытый бунт до конца девочка её не пойдёт.
Не тот характер. Спасует, перебесится тихо, а потом сделает так, как скажут. «Привычка свыше нам дана, замена счастию она».
Аля ещё что-то увлечённо говорила, описывала, как я должна себя вести. Присела на диванчик рядом и жестикулировала, говорила про отчима, что сразу видела: глаки у него масляные, взгляд похотливый. Изменит, только покажи ножку или попку.
А я думала о своём. О том, что Шелестин, мой босс, считает так же, как и Вера Алексеевна про свою дочь. Сейчас он сделал вид, что готов меня отпустить, а потом создаст такую ситуацию, с которой я не справлюсь. И пожмёт плечами.
Сама видишь, мол, не тянешь. Я побунтую да и останусь ещё на одно дело. А потом второе. Со временем даже бунтовать перестану.
Так и Алю приговорили к агентству матери. Неважно, что не так это и плохо, но у дочери просто нет выбора. Вернее он есть. Иллюзия.
Мышеловка с вкусной ароматной приманкой, которую не вытащишь зубами, не переломав шеи. Смотрела на неё, восторженную, верящую в свою мечту, и подумала, что приложу усилия, но дам этому «глупому» намерению осуществиться. Мечты должны сбываться.
Хотя бы у кого-то из нас.
— Сделаем так, — прервала я Алю так резко, что она насупилась и замолчала. — Я встречу твоего отчима одна, а ты явишься тогда, когда скажу. Слушай.
Глава 5
— А где Алевтина? — спросил Виктор, отчим моей клиентки, и я чуть не рассмеялась.
Ну какая она Алевтина?! Пичужка и далеко не хищная по натуре, хотя и старающаяся вести себя как её мать. Алевтина — это дородная тётка или вредная старуха-старорежимница. Надо посоветовать Але сменить имя. После того как она улетит за своей мечтой.
— Вышла за сигаретами, скоро придёт, — ответила я и отступила, чтобы пропустить гостя внутрь.
Сейчас было раннее утро, около восьми, и сегодня я играла роль неприступной девы. Виктор вытаращили на меня глаза, никак не ожидая увидеть раскованную подругу падчерицы без макияжа и застёгнутую на все пуговицы. Должно быть, Лидия Алексеевна рассказала обо мне немало пикантного.
Дома я никогда не ходила в халате, если того не требовал выбранный ради игры образ. Вот и сюда взяла домашнее платье, по крою похожее на кимоно, с воротом-стойкой и застёгивающееся на золотые круглые пуговицы. Золотыми они были в прямом смысле, потому что я всегда считала этот металл — своим талисманом.
Виктор разулся и по-хозяйски прошёл на кухню. Мужчина он был интеллигентным или хотел, чтобы его таковым считали, поэтому спокойно уселся на табурет и указал на чайник.
— Вещи уже разобрали? Горячий?
— Да, до ночи не спали, но всё развесили по шкафам. Чаю или кофе? — спросила я, стараясь держаться на равных, но избегать панибратства. Пусть не считает меня прислугой или девицей, которую легко затащить в постель. Вот именно на контрасте с первым впечатлением, которое я старалась произвести в вечер знакомства, я и хотела сыграть.
Не то чтобы в первую встречу я вела себя вызывающе, но была довольно уверенной и дерзкой, не переходя рамки приличия, а сейчас казалась заспанной девчонкой, которая изо всех сил старается не зевнуть.
Заинтригованный мужчина уже наполовину поклонник. Но мой будущий любовник нервничал и хмурился, достал пачку сигарет из внутреннего кармана, а потом похлопал по брюкам в поисках зажигалки.
Я спокойно встала и, открыв верхний шкафчик, достала свою. Курить я бросила пару лет назад, но зажигалку имела с собой.
— Не курю давно, оставила, как напоминание, — произнесла я, протягивая серебристую зажигалку с гравировкой на крышке.
Виктор взял её, посмотрел на буквы и тут же на меня. В его взгляде промелькнул лёгкий интерес, но тут же исчез за привычной маской равнодушия.
— О ком же она напоминает?
Мы всё ещё избегали говорить друг другу «ты», но и на «вы» не тянуло.
— О мужчине, конечно. Но рассказывать я не буду.
Он снова покрутил металлическую безделушку в руке, сделал большой глоток свежесваренного кофе, но за пачкой, оставшейся лежать на столе, не потянулся.
— Можете курить здесь, — произнесла я, спокойно доставая пепельницу из того же верхнего шкафчика. Встала на цыпочки, повернувшись к гостю спиной, чтобы показать себя с выгодной стороны и не выдать своих намерений. Однако нельзя стоять так слишком долго, иначе плюс превращается в минус.
Каждый поймёт,
