— Скажите, вас никогда не посещает мысль, что в один прекрасный день все это может кончиться?
— Если сказать честно, такая мысль, наверное, всех посещает. Но ведь это не должно закончиться в одностороннем порядке, да? Если актер не забронзовел, если он живой — не может к нему интерес иссякнуть вот так вдруг. Даже пусть телефон будет молчать месяц или два — не испугаюсь. А если дольше… Не знаю. Актерство — такая сильная штука, оно захватывает, оно тебя полностью забирает, ты становишься рабом. И выйти из состояния творчества будет болезненно и трагично[71].
Михаэль Шумахер. Бывшего паренька из небольшого города Керпена пресса уже давно осыпала пышными титулами. Его называют самым великим среди нынешних немцев символом победителя. И, действительно, по числу и качеству побед над соперниками и самим собой с ним не может сравниться ни один другой спортсмен, политик, бизнесмен. А сам чемпион старается избегать льстивых телевизионных камер, хвалебных газетных интервью, заявляет: «Я не могу и не хочу играть роль героя». Шумахер не позирует для журналов, и даже продал яхту, чтобы папарацци не доставали. Конечно, он, как и любая звезда, не чужд самолюбования, а использование всяческих хитростей, чтобы избежать встреч с репортерами, стало у него своего рода игрой на публику.
Путь Шумахера, родившегося в очень бедной семье, до семикратного чемпиона мира не был простым. Дисциплина, точность и обязательность во всем, максимальное проявление волевых качеств — таковы жизненные ценности его и шефа команды «Феррари» в «Формуле-1» Жана Тодда. Шумахер пережил пятнадцать катастроф и стал семикратным чемпионом мира. Можно было бы и поменять образ жизни. Но он хочет стать чемпионом в восьмой, девятый и сколько еще получится раз. Один из его биографов спросил Михаэля: «Что ты любишь, кроме автогонок?» Последовал обычный ответ: «Семью, футбол». «А что больше семьи и футбола?» — «Автомобильные гонки»[72].
Галина Вишневская (ведущая певица Большого театра в 60-е годы XX века, эмигрировала и пела в зарубежных театрах, сейчас возглавляет собственный Центр оперного пения).
— С Владимиром Владимировичем Путиным я знакома. Очень интересный человек. Честный.
— С семьей Ельцина вы по-прежнему дружны?
— Мы до сих пор бываем друг у друга домами. Наину, Бориса Николаевича я очень люблю. Ельцина батей зову — он же вылитый Хованский из оперы «Хованщина». Театральный персонаж, такой яркий, могучий…
— Два года в Вашем центре шесть дней в неделю с 11.00 до 18.00 вы посвящали себя студентам. Какие моральные дивиденды вы получили за это время?
— Знаете, если рассчитывать на дивиденды, то лучше за это дело не браться. Принесет только разочарование. Просто надо делать то, что ты можешь и умеешь. И подчинить себе других. Тогда будет виден результат. Если ты неспособен заставить сделать так, как считаешь нужным, лучше и не пытаться.
— Но ученики у вас хоть благодарные?
— Не надо ждать ни от кого благодарности. Да, они все впитывают, что им преподают, в этом смысле они благодарны.
— Вы говорили, что сегодня ни в мировых театрах, ни в российских нет примадонн. Воспитать примадонну, научить певицу быть ею можно?[73]
— Можно только родиться с этим ощущением… Есть только один рецепт, как стать примадонной: быть лучше всех. Быть личностью. И с этим ты должен жить в искусстве. Необходимы лидерские качества. Если в труппе нет лидера — нет труппы. Особенно в опере, где все гораздо заметнее, чем в драме. Написана партия. И вот эту партию поет одна, другая, третья, и — ты в том числе. Возможности даны всем одинаковые. Когда я поступила в Большой театр, я стала седьмой Татьяной (имеется в виду Татьяна Ларина из оперы «Евгений Онегин» — Л. Г.). Это правда, нас было семь. Но пела почти все спектакли я. Если я уезжала или болела, то тогда уж пела другая певица[74].
Ну а в заключение главы несколько понравившихся мне высказываний на тему славы и ответственности.
Слава великих людей всегда должна измеряться способами, какими она достигнута (Ларошфуко). Надо о славе судить, только зная, как она достается (Константин Симонов). Единственное счастье в жизни — это постоянное стремление вперед (Эмиль Золя). Только через осуществление великих целей человек обнаруживает в себе великий характер, делающий его маяком для других (Гегель). «Зрелище жизни великого человека есть всегда прекрасное зрелище: оно возвышает душу — возбуждает деятельность!» (В. Г. Белинский).
Нет на свете печальней измены,Чем измена себе самому
(Н. Заболоцкий)
Не позволяй душе лениться!Чтоб воду в ступе не толочь,Душа обязана трудитьсяИ день и ночь, и день и ночь!
(Н. Заболоцкий)
Часть вторая
ЛЮДИ ИЗВЕСТНОСТИ, КАКИЕ ОНИ?
Больше всего обычно завидуют чужой славе
Латинское выражение
Глава 1
Профессия — быть известным
Когда-то в ответ на вопрос о роде своих занятий люди из «благородного» звания гордо отвечали: «Я, сударь, дворянин!» или «Разве вы не видите, что я джентльмен!». И этим было все сказано. В самом деле, какая профессия, какая специальность нужны тому, кто считает, что его назначение: «Жить, как подобает благородному человеку». А главным требованием для этого было — жить достойно в материальном плане, чтобы не уронить своей чести. Но при этом для джентльмена труд был совершенно не обязательным. Гораздо важнее была его способность вести светский образ жизни. Герой романа Жюля Верна Филеас Фогг, тот самый, что объехал вокруг света за 80 дней, представлял собой яркий пример такого джентльмена. Половину суток он проводил дома в постели либо в уходе за собой, вторую половину — в элитном клубе. Время в клубе распределялось между завтраком, обедом, чтением газет и игрой в карты.
В современную эпоху появилось много людей, которых можно объединить категорией известный человек. Он известный человек — и этим все сказано. «Быть известным» становится своего рода профессией или, точнее, родом деятельности, как в прежние времена родом деятельности являлось «быть джентльменом». Само понятие известного в том или ином плане человека становится самодостаточным. Например, может появиться такой «титул», как известный «тусовщик» или «тусовщица». И всем все понятно.
Увеличивается количество случаев, когда человеком известности можно стать, не имея вообще никаких социальных характеристик, кроме того, чтобы быть предметом интереса публики. Особенно успешно это происходит с помощью громких судебных дел или скандалов. Ярчайший пример — любовница президента Клинтона Моника Левински.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
