Из книги «Борис Ельцин: от рассвета до заката. Послесловие».
«…Нескольких дней хватило, чтобы почувствовать: у Горбачевых свой, особый климат в семье. На госдаче, например, было два прогулочных кольца — малое и большое, и каждый вечер, в одно и то же время, в 19.00, Раиса Максимовна и Михаил Сергеевич выходили погулять по малому кольцу. Он в это время рассказывал ей обо всем, что случилось за день, — она в ответ говорила очень тихо.
Сначала для нас было неожиданностью, когда Раиса Максимовна вдруг спрашивала: “Сколько кругов мы прошли?” Не дай бог кто-нибудь ошибался и отвечал неправильно — она, оказывается, сама считала круги и проверяла наблюдательность офицера охраны. Если он сбивался со счета, такого человека убирали. Коллеги быстро усвоили урок и поступали так: втыкали в снег еловые веточки. Круг прошли — елку воткнули, и когда Раиса Максимовна их экзаменовала, подсчитывали ветки. Так было зимой, а уж как охрана летом выкручивалась, не знаю — не исключено, собирала шишки…»
«…Барсуков и Крапивин рассказывали мне, как Раиса Максимовна ходила по Большому Кремлевскому дворцу и пальцем указывала: это отремонтировать, это заменить, а в кабинете Горбачева руководитель охраны президента СССР престарелый генерал Плеханов передвигал по ее приказанию неподъемные бронзовые торшеры в присутствии подчиненных. Я когда про торшеры услышал, почему-то подумал: может, оттого и сдал Плеханов Михаила Сергеевича в Форосе? Издевательства редко прощаются…»
— По-вашему, Горбачев сильно любил жену?
— Не передать как.
— И от нее чрезвычайно зависел?
— Да, поэтому выход (смеется) один был: двигать Раису наверх. Надо было сделать ее депутатом, потом — председателем президиума Верховного совета, а там и до президентского кресла рукой подать. Раз уж она умнее его…
— Когда развалился Советский Союз и Россия стала суверенным, независимым государством, вы приобрели огромное влияние и, говорят, руководили даже интригами в ближайшем окружении президента. В частности, бывший Генпрокурор России Алексей Казанник, который, как мы помним, уступил место опальному Ельцину в Верховном Совете СССР, в одном интервью разоткровенничался: «Коржаков в Кремле все решает, и, чтобы протащить сомнительное решение или подписать незаконный указ, надо идти к нему. Я видел, — утверждает Казанник, — как перед ним заискивают министры, советники и помощники президента». Сгустил прокурор краски или так все и было?
— Заискивал прежде всего сам Казанник, но о себе он почему-то молчит, хотя надо еще поискать того, кто бы так пресмыкался. Ну как можно такое говорить о министрах, если со всеми у меня были дружеские отношения? С Баранниковым мы даже поселились рядом, дружили семьями (у него и супруга очень приятная — с моей сошлась быстро). С Грачевым то же самое — жены сблизились, и мы часто встречались, с директором ФСБ Барсуковым в одном доме все время жили, вдобавок друзья — так кто заискивал-то?
— Разве в те годы не говорили, что, если хочешь что-то решить, нужно искать подход не к Ельцину, а к Коржакову?
— К Ельцину попробуй прорвись…
— Нет, причина в другом: Коржаков реально был самым влиятельным человеком в России…
— (Пауза.) Ну, говорили… С подачи журналистов, между прочим, — они любят присочинить. До сих пор не понимаю, почему эти ребята так меня невзлюбили, — я же для них был как отец родной! Если бы не мое заступничество, никто бы и близко их к Ельцину не подпустил…
Борис Николаевич еще в пору зарождения демократии не хотел, чтобы ему надоедали, а я, наоборот, убеждал: «Нет, надо быть на виду, выходите почаще к прессе». Помните, когда он рассказывал, что засевшую в селе группировку боевиков Радуева стерегут тридцать восемь снайперов — как тридцать восемь попугаев? Это же я на его общении с журналистами настоял. А когда Грачева назвал лучшим министром обороны всех времен и народов? Мне тогда из Москвы позвонили — сказали, что Паша в трансе и чуть ли не стреляться собрался, потому что мастера слова его грязью облили. Мы были в Питере на Пискаревском кладбище, и я Ельцина попросил: «Поддержите Пашу-то — его же совсем затрахали». Вот он и направился к пишущей братии.
Я только несколько примеров привел, когда просто пихал его к прессе, а сколько таких было в Кремле! Увы, кремлевский пул до сих пор меня «обожает». Когда одна из японских газет переврала мои слова (я выступал за перенос выборов, а они так подали, что получилось, будто за их отмену) — та же история. Журналисты к Ельцину рвутся, а их отсекли и держат на расстоянии. Они, бедные, в крик: «Пустите, пустите, Борис Николаевич, только один вопрос», — и давай упражняться на эту тему. Спросили о моем высказывании насчет отмены выборов, и он стал меня поливать. Честил в хвост и в гриву, а я улыбался. Чего суетиться, опровергать — потом договоримся.
Беда в том, что некоторые ваши коллеги, как вот с НТВ, влияли у нас на политику, и когда Киселев в каждой программе «Итоги» составлял рейтинги, это делалось с дальним прицелом. Помните? Начиналось нормально: на первом месте Ельцин, на втором — Черномырдин, на третьем — Бурбулис, Шахрай или еще кто-то и только на двадцатом — Коржаков, ну а потом потихонечку, постепенно в течение года меня вывели на второе место. Это они специально делали, а почему я в этом уверен? Потому что после того, как меня сняли, передача «Итоги» осталась, а рейтинг больше не определяли.
— Тем не менее, вы ощущали себя в Кремле человеком номер один?
— Да господи — не ощущал! Это Казанник сказал, а он клеветник: сам холуй и в других видит таких же. Кадры я не расставлял никогда, только если сам Ельцин просил — он просто знал, что дерьмо я не пропущу… Вот, например, Казанник — это Ельцин придумал поставить того генпрокурором, его мысль была, а Скуратова я предложил, когда Борис Николаевич не знал, что со своим ставленником делать. Казанник же его крупно подвел — из тюрьмы всех мятежников выпустил.
— Гэкачепистов?
— И их, и Руцкого — самое главное. Мы ж думали, тех, кто бунтовал народ в девяносто третьем, ждет показательный суд… Столько людей погибло, и никто не ответил — это же глупость была полнейшая, а Казанник ее вознес, представил как акт гуманизма.
Когда надо было искать этому горе-деятелю замену, Ельцин меня попросил: «Александр Васильевич, подберите, пожалуйста, кандидатуру». В администрации президента я взял характеристики примерно на прокуроров пятнадцать (в той обойме и нынешний Чайка был, и Устинов), а Скуратова выбрали потому, что человек никогда в местных органах не работал, связями не оброс. Он все время по ученой линии шел: преподавал, возглавлял НИИ при Генпрокуратуре, то есть чисто теоретически прокурорскую работу знал от и до плюс из Свердловска — значит нейтральный, ни с кем не завязан…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
