— Может, туда направляются? — сказал Колбин.
— Что исследователям делать в Константинополе? — вздохнул полковник. — Они-то знают, что проход здесь. Поэтому самый логичный поступок: искать порт, и морским путем исследовать побережье.
— Порты все у сарацин, — заметил офицер в малиновом халате.
— Кроме Тира. Но идти туда — все равно, что совать голову в петлю. Там Саладин с войском. Осада продлится, по историческим сведениям, еще пару недель. Думаю, Ноздрин и Телюк об этом знают.
— А если они пошли в Аскалон? — спросил один из лже-сарацин.
— Было б счастье! Сейчас их и нас встречали бы дома. Нет, господа-товарищи, они движутся не к побережью. Дороги к нему идут по долинам, а по информации ясновидящей вокруг исследователей — горы, горы, горы… Отсюда вопрос: куда их несет? На Восток? Там им делать нечего, на юге — тоже. К тому же на юге пустыня. Остается одно направление — север или северо-восток. Что у нас здесь?
— Два замка крестоносцев, которые Саладину не удалось пока взять: Маргат на побережье и Крак де Шевалье в горах Сирии, — доложил Колбин. — По историческим сведениям эти замки продержатся и в будущем году. Думаю, Ноздрин, как историк, это знает.
Полковник с сомнением покрутил головой:
— Зачем нашим крестоносцы?
— Для защиты.
— Замки крестоносцев — сейчас самое опасное место в Леванте. Их, если не осаждают, то стерегут крепко. Какая защита? К тому же, как говорит жена Ноздрина, на спутниках ее мужа надето сарацинское платье.
— На нас тоже, — сказал малиновый Егорычев.
— Думаю, у них просто не было выбора, — сказал Колбин. — Человек, оказавший без денег в чужом городе, нанимается на любую работу, в порту — на судно. У исследователей ситуация и того хуже.
— Нанялись, как вчерашние разбойники к нам? — задумался полковник. — Логично. Но более логично искать компанию для проезда в город-порт.
— Чтобы снова попасть в плен?
Полковник не ответил. Склонившись над картой, измерил курвиметром расстояние между Иерусалимом и Краком де Шевалье, потом — до Маргата. Задумался.
— По ровной дороге они уже дошли бы. Но горами… Все равно не сходится… А что нам известно про Триполи? Осажден? Пал?
— Ни то, ни другое. Вдова Раймунда Трипольского, умершего от ран после битвы под Хаттином, заигрывала с Саладином и сумела спасти город.
— То есть город не осажден и доступ к нему свободен! — потер руки полковник. — Исследователи об этом должны знать?
— Их готовили для работы в Киевской Руси.
— Но Ноздрин-Галицкий профессиональный историк, кандидат наук. Крестовые походы — слишком известная тема, даже школьники разбираются. Они идут в Триполи!
— Этот город на побережье. Как же горная дорога?
— Выбрали безопасный путь. Наверняка у них в группе есть опытный проводник. Все, определились! Надо сказать Косте, чтобы отправил самолет-разведчик поближе к Триполи: начнем искать от конечного пункта. Офицеров группы захвата попрошу не расслабляться. Ежедневные тренировки, боевое слаживание с наемным войском. Разбойнички на конях сидят?
— Не все, — вздохнул Егорычев. — Большинство — пехота, сторожевые части. Не уверен я в них.
— Надо быть уверенным! Я вас попрошу: пусть проводят в седле по полдня, пусть учатся если не рубить, то хотя бы копьем на скаку…
— Ропщут, что напрягаем! Не нравится, — сказал лже-сарацин в зеленом.
— Давайте больше вина и еды! За успехи в подготовке — по монете дополнительно! И строго с ними! Поймут! Здесь у них выбор небогатый: махать веслом на галере или служить в войске!
— Одного не пойму, — задумчиво сказал Колбин. — Если исследователи идут в Триполи с христианами, то что те делали в захваченном сарацинами Иерусалиме?
— Может, из плена возвращаются, как наши?
— Вооруженные до зубов? В кольчугах, шлемах, панцирях? Из плена?
— Не знаю, Дима! Левант! Мусульмане служат христианам, христианские правители заигрывают с султаном… Хрен их тут разберет! Что это меняет в наших поисках?
— Ничего.
— Тогда забудь! Дел хватает. Займись! Мы должны быть готовы выступить в любой момент…
9
Всадник скакал через долину, устало склонившись к шее коня. Время от времени он поднимал голову, всматривался в темнеющие впереди склоны невысоких гор, затем снова припадал к конской шее. Жеребец под молодым сарацином тоже устал: он давно сбился с галопа на рысь и вяло перебирал ногами, то и дело норовя остановиться. В такие мгновения всадник ласково трепал коня по мокрой от пота шее, жеребец нехотя ускорял шаг, пофыркивая от недовольства. Когда до гор, окаймлявших долину, осталось немного, всадник отвязал копье, прихваченное ремешком к шее коня, прицепил к древку возле острия узкий желтый стяг и поднял его вверх. Поток встречного воздуха развернул стяг и он затрепетал над головой сарацина, чуть слышно похлопывая, когда встречный ветер усиливался…
— Это Фархад! — сказал сотник, поворачиваясь к евнуху. — Я узнал его коня.
— У тебя хорошие глаза, Азад! — отозвался Ярукташ. — Как у беркута. Для меня этот всадник, Фархад он или нет, сейчас как муха, что ползет по траве у ног. Я даже не вижу, какого цвета у него стяг.
— Зато господин хорошо видит в душах людей! — подобострастно сказал сотник, склоняясь. — Нет в них для него ничего тайного…
— Льстец! — усмехнулся евнух, но спорить не стал. По лицу Ярукташа было видно, что похвала понравилась.
Евнух и его сотник еще некоторое время стояли на вершине невысокой горы, наблюдая за приближающимся всадником.
— Фархад! — уверенно сказал сотник. — Я вижу его лицо.
— Пошли людей навстречу! — распорядился Ярукташ. — Не то он будет долго ползти. И без того опоздал.
…Когда воины подвели гонца к начальникам, тот кулем повалился им в ноги.
— Ну? — процедил евнух, каменея лицом.
— Юсуф убит…
— Дядя!
Сотник рванул на груди халат. Сорвал с головы чалму, ударил ей о землю.
— Угомонись! — тихо приказал Ярукташ и для убедительности толкнул Азада в плечо. — Дурная весть, но, чувствую, не вся. Что с остальными? — спросил он, старательно делая голос спокойным.
— Они тоже убиты…
— Кто это сделал? Кто?! — захрипел сотник, вздергивая гонца с земли.
— Зародьяр…
Азад схватился за рукоять сабли, но евнух перехватил его руку. Мгновение оба смотрели друг на друга, сверкая глазами. Сотник сдался первым: поклонился и отступил.
— Мы загнали их в сторожевую башню, и обложили, — заторопился Фархад, испуганно переводя взгляд с лица одного начальника на другое. — Юсуф сказал, что у Зародьяра и его людей нет воды и пищи, они скоро сдадутся. Это случилось днем. Мы встали на отдых в ущелье. Выставили стражу у башни. Однако осажденные ночью сумели спуститься и перерезать всех…
— Ты это видел?
— Нет. Я отправился с коноводами пасти своего жеребца, — Фархад оглянулся. — Тот упал на камни, когда мы шли по горной дороге, и я решил присмотреть. Это мой конь, я покупал его за свои деньги. Вечером я поел соленой козлятины, и у меня случилось несварение желудка…
— Ну? — толкнул его евнух.
— Я присел за камнем в стороне от табуна. Светила луна. Вдруг я увидел, как оба коновода падают с коней. Из ущелья выбежали трое с луками, добили коноводов, сели на коней и ускакали обратно. Когда желудок позволил, я прокрался в ущелье и увидел, как туркополы Зародьяра собирают оружие убитых мамлюков. Так я понял, что произошло.
— Ты не напал на них?! — выдохнул Азад.
— Я решил, что весть о случившемся будет полезнее господину, чем моя смерть, — склонился Фархад.
— Ты правильно решил, — одобрил Ярукташ. — Продолжай!
— Я вернулся к своему коню, оседлал его, отъехал в сторону и решил ждать рассвета. Там был холм, поросший кустарником, я укрылся за ним и смотрел издалека. Днем туркополы хоронили Юсуфа и его убитых мамлюков, затем они отправились в путь.
— Сколько у франка воинов? — прервал Ярукташ.
— Одиннадцать вместе с ним. Двенадцатого везли на конных носилках — видимо, ранили.
— Сколько их было до той ночи?
— Юсуф говорил: двенадцать.
— Двенадцать убили полсотни, потеряв одного раненым?! — встрепенулся Азад. — Ты лжешь, трус!
Евнух вновь перехватил руку сотника.
— Ты уверен, что не было боя, и воинов Юсуфа убили во сне? — спросил он быстро.
— Мы пасли коней у входа в ущелье, в полете стрелы от башни. Стояла тихая ночь. Если б в ущелье шла битва, мы услыхали бы лязг оружия и крики. Юсуфа и его воинов убили спящими. Поэтому и коноводов застали врасплох.
Азад сел на камни и охватил голову руками, раскачиваясь.
— Шайтан! Шайтан!..
— Что дальше? — спросил евнух, не обращая внимания на стенания сотника.
— Я решил проследить за франком и скакал следом, поотстав. Они остановились на дневку у каких-то развалин, к вечеру зашли в греческое селение в двух дня пути отсюда. Я ночевал в поле. Думал, они выйдут утром, я прослежу направление и сообщу господину. Но они задержались на день. Я нашел ручеек, но еды не было. Я не ел три дня, почти не спал… — гонец покачнулся.
