— Слушай, а как насчет маминой папки, которую я тебе отдала? Той, что она прятала в шкафу с записями по делу Райны? Там есть что-нибудь примечательное?
— Не особо. В основном это то, что мы уже знали, или странные заметки о ее видениях, которые совершенно бесполезны. Например, вот это, — Оливия открыла свой портфель и достала папку, раскрыв ее на странице, помеченной розовым стикером. — Твоя мама записала дату и время, затем описание, которое гласит: «Черный туман и громкий гром заглушили мои чувства. Я не смогла найти Райну».
Я усмехнулась вставая.
— Да, понятно, что это не поможет. — Я направилась к лестнице. — Мне нужно сменить стирку. Если хочешь порыться в моей семейной истории, я не против. Но по большей части я просто любопытствую, поскольку Бернадетт обо всем умалчивает. И все это не имеет отношения к делу Тауни, я просто не знала, что еще можно сделать, чтобы найти ее похитителя.
— Это звучит веселее, чем то, что я делала, так что попробую. Кроме того, я хочу проверить свою новую программу для поиска записей в архивах округа.
— Как увлекательно, — хмыкнула я, взбегая по лестнице.
Глава 21
Через десять минут, вернувшись на первый этаж, я ожидала застать Оливию все еще приклеенной к одному из экранов компьютера, но вместо этого она смотрела на задний двор через стеклянную стену.
Я встала рядом с ней, чтобы выглянуть на улицу, но не увидела ничего особенного.
— Что ты делаешь?
— Просто наслаждаюсь тем, какой сегодня хороший день.
— Может, ты бы оценила его больше, находясь по ту сторону стекла. Почему бы тебе не отправиться домой? Провести немного времени с близнецами?
— Брейдон повел мальчиков на бейсбол. Даже если бы хотела пойти, а я не хочу, меня не пригласили. Это их день общения с папой.
Я посмотрела на стеклянную стену.
— Давай прогуляемся. Подышим свежим воздухом.
— Свежий воздух — это хорошо. — Оливия подхватила меня под руку. — Но у меня есть идея получше, чем прогулка. — И она потянула меня к выходу.
«О, боже», — подумала я, идя за ней без всякого энтузиазма.
Но в итоге идея Оливии показалась мне забавной. Когда мы вышли во внутренний дворик, Оливия предложила спуститься к каналу на военном «муле» Бернадетт. «Мул» был примерно вдвое больше обычного четырехколесного вездехода и имел плоскую поверхность спереди и сзади. Он походил скорее на автомобиль, чем на квадрацикл, поскольку ноги ставились прямо перед водителем, чтобы нажимать на педали.
Бернадетт держала «мула» в огромном сарае на заднем дворе. Я не удивилась, обнаружив, что сарай не заперт. Меня поразило, что ключи от «мула» лежали на водительском сиденье. Мы с Оливией обменялись ухмылками, когда она запрыгнула на водительское место. Я забралась на пассажирское сиденье.
К тому моменту, когда она задним ходом вывела четырехколесного зверя с плоской платформой из сарая и на большой скорости помчалась зигзагами по болотной тропе, я уже перестала думать, что ее предложение забавно.
Я вскрикнула, когда дерево пролетело менее чем в футе от меня. Обеими руками я ухватилась за край сиденья.
— Тормози! — закричала я.
— Я не собираюсь разбиваться! Обещаю!
— Ты всегда так говоришь — прямо перед тем, как мы во что-нибудь врезаемся!
Оливия замедлилась, но ненамного. Я продолжала сжимать сиденье до боли в костяшках пальцев. До тех пор, пока мы на большой скорости не понеслись по наезженной дорожке к каналу, я не подозревала, что при повороте руля у «мула» поворачиваются все четыре колеса. Это круто, если только за рулем не сидела Оливия. Тогда становилось откровенно страшно.
— Разве это не весело? — ухмыльнулась Оливия, взглянув на меня.
Я снова закричала, убрав одну руку с сиденья, чтобы показать на дерево прямо перед собой.
Оливия свернула в сторону от дерева. Когда она корректировала поворот, продираясь сквозь кустарник, чтобы вернуться на тропу, я начала заваливаться на бок. Сиденье выскользнуло из-под меня, и Оливия ухватилась за мой пояс, притягивая к себе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Стой! — завопила я и тут же пожалела об этом, когда Оливия ударила по тормозам, и мул нырнул носом в грязь.
Мое тело сжалось, как гармошка, задница ударилась о лодыжки. От резкой остановки меня бросило вперед на пятидюймовый поручень, ограждающий платформу. Я ухватилась за верхнюю перекладину, чтобы не слететь. Куски грязи брызнули вверх от остановки мула, ударив меня в лицо и грудь, когда шины зарылись в землю.
Несколько долгих мгновений я покачивалась вперед-назад, пока снова не оказалась в кресле с вытянутыми перед собой ногами. Я смахнула с лица капли грязи. И я гневно посмотрела на Оливию. Она осталась сидеть на месте, пристегнутая ремнем безопасности на талии, что с пассажирской стороны не было предусмотрено.
Оливия вздрогнула, увидев, как я разозлилась.
— Прости? — слабым голосом произнесла Оливия.
Пошатываясь, я слезла с мула. Следуя по дорожке вниз, зашагала в сторону канала.
Через несколько минут услышала позади себя глухой гул мотора «мула».
Когда я добралась до причала, то заметила, что лодки Бернадетт нет. Я предложила ее Айзеку, но не знала, что он уже успел ее забрать. Отойдя на несколько футов от причала к кромке воды, я достала из заднего кармана телефон. Сделала селфи своего покрытого грязью лица и отправила его Брейдону с сообщением:
«Два балла. ВНИМАНИЕ! Никогда не садись на военного «мула», если за рулем Оливия».
Нажав кнопку «Отправить», я сунула телефон обратно в карман, а затем зачерпнула пригоршню воды из канала, чтобы вымыть лицо. Услышав сигнал телефона, я наскоро вытерла руки о шорты, оказавшиеся на удивление чистыми.
Прочитала ответ Брейдона.
«Ну, ты бы и сама могла догадаться. Только один балл».
Я напечатала свой ответ:
«Грязь. Внутри. Лифчика».
Последовала долгая пауза, прежде чем Брейдон написал:
«Ладно, ты победила. Или проиграла? Даже не знаю. Мальчики сказали, что они тоже хотят порезвиться в грязи».
Я услышала, как заглох двигатель мула, когда снова убирала телефон.
— Прости меня, — проговорила Оливия, с большого расстояния.
Я зачерпнула еще одну пригоршню воды из канала, чтобы ополоснуть шею. Я не обернулась, услышав, как Оливия обошла меня и вышла на причал. Я помыла руки, все еще не поднимая глаз, когда услышала, как она прыгает на причал. Передо мной появилась рябь на воде.
Оливия хихикала, развлекая себя. Но после еще нескольких ударов по причалу, от которых по воде пошла еще большая рябь, я услышала треск ломающихся досок.
И только я подняла голову, как улыбка Оливии сменилась выражением ужаса, и доски под ней затрещали. Она закричала, проваливаясь в воду, доски с одного конца прогнулись вниз, а с другого — вверх, обхватив ее. Я устремилась к причалу, когда Оливия подалась вперед, пытаясь ухватиться за не сломанные доски.
Я запрыгнула на полусгнившие доски и приземлилась на живот перед ней, схватив за руку. В то время как паника Оливии нарастала, я крепко держала ее, пытаясь вытащить. Вдалеке послышался шум лодки, но я не сводила глаз с Оливии.
— Ты ранена?
— Не знаю. Я не могу пошевелиться. Что-то упирается мне в ногу.
Осторожно, стараясь не отпустить ее, я поползла на животе вперед. Заглянула в щель сбоку. Одна из досок упиралась Оливии в бедро. Другой конец доски торчал в небо, а ее середина все еще была прикреплена к поперечной опоре большими шипастыми гвоздями.
Я посмотрела на Оливию.
— Мне нужно выбить эту доску. Ты сможешь держаться за доску достаточно долго, чтобы не упасть?
Я почувствовал, как она переместила руки под мой живот, продвигая их вперед.
— Держусь. Я зацепилась за следующую доску.
Я попробовала понемногу отпускать ее, чтобы убедиться, что Оливия может удержать свой вес, прежде чем перекатилась в сторону и встала на ноги.
Обойдя отверстие и встав на узкую опорную балку, я переместила ноги так, чтобы вертикальные доски оказались передо мной.
