дойти только в удобной обуви. Если, конечно, нам дороги наши шеи.
— А что за место-то? — поинтересовалась Лизка, вышагивая рядом со мной по дорожке Загородного парка. Да, именно здесь мы решили назначить нашу первую дружескую встречу. Там же, где мы случайно столкнулись на прошлой неделе, в тот день, когда Лизка успокаивала меня после ссоры с Яриком. Был в этом какой-то приятный символизм. Как новая точка отсчета в наших с ней взаимоотношениях.
— Я сюда часто прихожу после работы, когда хочу перезагрузиться.
Аккуратно спускаемся по склону горы вниз к самой Волге. Пляж здесь дикий и не особо ухоженный, зато людей практически нет. Сворачиваю чуть правее и нахожу нужный ориентир — старое поваленное дерево, которое создавало некую уединенность и отделяло от других любителей спуститься к Волге посмотреть на закат. Именно здесь мне нравилось сидеть в одиночестве летними вечерами, размышляя о том, что происходит в моей жизни. Но сегодня впервые за долгое время мне захотелось поделиться тем, что у меня на душе с кем-то другим. И почему-то первой на ум мне пришла Лиза.
Кидаю плед, сбрасываю свои кеды и с наслаждением закрываюсь босыми ступнями в тёплый песок. Лизка аккуратно садиться рядом и поставляет свою очаровательную мордашку лучам закатного солнца. Смотрю на неё сквозь полуопущенных ресниц и в очередной раз с горечью признаю, что Мереминский был прав. Вела я себя с ней, как настоящая стерва. Даже по её внешности я успела конкретно пройтись, сравнив Лизку с бывшей Корсакова — известной фотомоделью Яной Шакуровой. Причем сравнение это было совсем не в пользу Лизки. И кстати зря! Было в ней что-то такое удивительное, неподдающееся объяснению: какая-то своя притягательная красота и обаяние. Теперь я понимала почему Лиза с первого взгляда понравилась Сашке и с такой лёгкостью завоевала его неприступное и израненное сердце после предательства Янки. Внутри Лизы будто бы горел настоящий огонь, который отражался в её лукавом зелёном взгляде, и согревал всех, кто находился рядом. Рядом с ней действительно было хорошо и тепло. А ещё на каком-то подсознательном уровне я чувствовала, что могу ей довериться. И именно ей мне хотелось сегодня раскрыть душу и рассказать о том дурдоме, который обрушился на меня в первый рабочий день благодаря Мереминскому.
Этот понедельник существенно отличался от всех моих других рабочих дней в холдинге. Не успела я переступить порог нашего офисного центра, как ко мне подскочил наш охранник Фёдор.
— Марина Владимировна, а это вам. Просили передать, — расплылся он в хитрой улыбке, протягивая мне красную розу. На длинном стебле которой была привязана на ленточке записка, сложенная в маленький, аккуратный свёрток.
— С-с-спасибо, — чуть заикаясь сказала я, принимая презент. И тут же развернула записку.
«Ты невероятно красивая даже когда злишься».
Подписи не было. Впрочем, несложно было догадаться, кто скрывался за личностью загадочного анонима. Злилась я сейчас только на одного человека. И именно этот человек обычно дарил мне красные розы…
Ярик.
Не будь этой записки, я бы, конечно, могла подумать и на Лиса. Тот тоже любил всякие красивые жесты. Но вряд ли бы Меланчук стал заниматься подобной ерундой: просить охранника отвлечься от своих основных обязанностей, чтобы встретить меня с цветком. Нет, подобные выходки были как раз в духе господина Мереминского.
Моя догадка нашла подтверждение, когда я добралась до приёмной и увидела на своём рабочем столе ещё одну розу. И тоже с привязанным к стеблю посланием.
«Самый лучший в мире кофе этот тот, который я пью в твоей компании».
Так, во-первых, какого чёрта он делал в приёмной генерального директора в моё отсутствие? А во-вторых — две розы? Две розы?! Серьёзно?!
— Мереминский, ты хочешь меня в гроб вогнать?! — рявкнула я вместо приветствия, когда Ярик ответил на звонок.
— И тебе доброго утречка, — рассмеялся на том конце провода Ярик. — А в шкаф ты, получается, ещё не заглядывала?
— В какой ещё шкаф?
— Тот, где у тебя хранятся наряды на все случаи жизни.
Зараза! Значит он помимо всего прочего решил с утра пораньше провести ревизию моих вещей?!
Стремительно распахиваю дверцы шкафа и вижу на полке ещё одну красную розу.
«Твоя улыбка озаряет мою жизнь».
— Судя по звукам ты ее всё-таки нашла.
— Ярик, чего ты добиваешься?
— Твоего прощения, — невозмутимо заявляет Мереминский. И я даже по голосу слышу, как он в этот момент широко улыбается. — Предыдущие способы примирения ты не оценила, поэтому…
— Поэтому ты вломился с утра в приёмную без моего ведома?!..
— Никуда я не вламывался! У меня есть запасной ключ и официальное разрешение босса.
— Больше так не делай! И вообще заканчивай этот балаган…
— Какой такой балаган, Мариш?
— Мереминский!
— Что Мереминский? Порадовать с утра самую прекрасную девушку в мире это разве преступление?
Глупое сердце против моей воли начинает биться сильнее после таких слов. Но, к счастью, разум пока ещё с успехом держал оборону.
— Ярик! — прерываю я Мереминского. Не хватало ещё чтобы он продолжил вещать мне в трубку свои хвалебные оды. В конце концов, я ведь не железная!
— Так что — мы идём пить кофе?
— Нет! — буркнула я, бросая трубку.
Какой к чёрту кофе, если у меня начинается тахикардия, стоит мне только услышать голос этого самоуверенного синеглазого гада!
Так, Марина Владимировна! Вдох-выдох, включаем макбук, открываем список дел на сегодня, погружаемся в работу и не думаем о Мереминском! Не думаем и точка!
Правда поставленную задачу я с треском провалила. Потому что весь рабочий день я натыкалась по всему офису на эти чёртовы розы! И более того — приёмная генерального превратилась в какой-то проходной двор. Цветы от Мереминского мне передал чуть ли не каждый сотрудник нашего офиса. Даже те, с которыми я никогда особо не общалась на работе. Даже скромный сисадмин Тоша, который всегда в моём присутствии смущался и краснел, и тот заглянул ко мне в приёмную. И даже наш финдир Вермар тоже вручил мне презент, когда я зашла к нему по поводу последнего отчёта. И даже… Корсаков.
— Марин, он был очень настойчив, — вздохнул Сашка, протягивая мне розу.
После пятьдесят какой-то там розы и кучи записок с комплиментами я поняла, что моя ваза больше не может вмещать в себя такое количество цветов. И что теперь придется ходить по офису и собирать вазы по всем отделам?! Да на меня и так теперь смотрят и ухмыляются после того, что устроил Мереминский. Нет, я не спорю — сам жест был довольно оригинальным. Цветы я любила, и получить за раз кучу небанальных
