– С восемьдесят четвертого года. Ее в наш город привез сын моей ближайшей подруги. Женился на ней, она была беременна.
– Что ж это – она уехала из Москвы?
– Там жить было негде. Они вдвоем с матерью в однокомнатной квартире, а тут – двухкомнатная. Все-таки лучше. Я даже на свадьбе у них была… После свадьбы молодой муж опять в Москву вернулся – доучиваться. Она осталась куковать со свекровью. Помню, Неля (это моя подруга) жаловалась, что сноха колючая, неприветливая – целыми днями молчит. Спросишь чего, ответит коротко и дальше отмалчивается. Она с трудом с ней уживалась. Потом у Нели умерла тетка, осталась комната на Малой Дворянской. В эту комнату отселили молодых. Но с Вадиком у них жизнь не заладилась… Кругом полным-полно разных баб, – заключила редакторша, достала из ящика стола обыкновенную папиросу и закурила, прямо в лицо Елене выпустив густой, едкий дым. – Свет клином не сошелся!
Ивина осталась одна в Губернском городе с маленькой дочкой. Пошла работать в молодежную газету. Это, считайте, желтая пресса, вроде «Московского комсомольца». Она у них там отвечала за культуру. Тогда-то я и приметила ее, положила глаз. Она казалась мне перспективной…
– Вы уже говорили, – перебила Елена с досадой. Ведь не за то она отвалила пятьсот баксов, чтоб слушать, как Ариадна нахваливает Ивину!
– …Я ее считала перспективной, переманивала, а она не шла. А знаете почему?.. Потому что в газете у нее завелся любовник. И это еще не беда: эка невидаль – молоденькая соломенная вдовушка завела себе любовника. Но этот любовник был… знаете кто? Зять нашего губернатора! Да-да, был женат на его дочери, и у них подрастало двое детей. Я тогда ничего этого не знала и понять не могла, почему Ивина так держится за молодежную газету. Но потом она вдруг решилась…
– Вы не помните точно когда?
– Отчего же не помню? Летом девяносто третьего года. Она только что вернулась из отпуска (с любовником ездила на юг отдыхать!). Они, наверное, решили, что работать вместе становится опасно, и разбежались для вида.
– И уже с девяносто третьего года Ивина начала ездить в командировки в Москву?
– Собственно, «Столичное ревю» под нее и задумывалось. Ее первая командировка совпала с событиями октября девяносто третьего года…
– Неужели? – вырвалось у Елены.
– У Ивиной было профессиональное чутье, и, как настоящий журналист, она не боялась риска. Ночь с третьего на четвертое октября провела на московских улицах, и там, кстати, встретилась с вашим мужем.
– Что?!
– Встретилась с вашим мужем. Ваш муж – Дмитрий Загудаев, не так ли?
– Так… Но откуда вам все это известно?
– От ее подруги Петелиной. Она тоже работала в Bête noire.
– Это значит, они с девяносто третьего года?..
– Они только познакомились в девяносто третьем году, а любовниками сделались позже. Тогда они потеряли друг друга. Ивина ждала, разыскивала его, но скажу вам интересную вещь, здешнего любовника не бросала.
Между прочим, о московских событиях она сделала тогда добротный материал. Я ведь отговаривала ее, просила: возвращайся, опасно, тебя убьют, а она – нет. Пошла туда, в самый эпицентр. Отчаянная она такая! Или судьбу почувствовала?..
– А потом? Как же они встретились потом?
– Потом, это мне та же сотрудница рассказывала, он зачем-то приехал к нам в Город и пришел искать ее в редакции журнала. А Петелина случайно присутствовала при их встрече.
– А что… что он ей тогда говорил?..
– Да я не знаю что. Можете на эту тему с Петелиной пообщаться.
– За пятьсот долларов?
– Да эта ерунда не стоит столько. Сто максимум.
– Обойдусь.
– Как вам больше нравится… Теперь Ивина не просто так ездила в Москву. Она встречалась там с вашим мужем.
– Это вам кто сказал? – не выдержала Елена. – Ее подруга? А ей – Ивина? Я… не верю.
– В том-то и дело, что не только подруга. Подруга – само собой, но тут нашлось еще одно заинтересованное лицо. Ее любовник, то есть бывший любовник. Ивина-то ведь отправила его в отставку, а он к ней присох, ревновал – чуть не съехала крыша.
– Вы и про любовника все знаете?
– Сам рассказывал. Приходил, уволить ее требовал. Пьяный вдрызг. Приносил компромат. Ваша журналистка, Ариадна Михайловна, гостиничная шлюха…
– Вы сказали: компромат?
– Когда Ивина отвергла его, он нанял частного детектива, чтобы тот следил за ней. Вот тогда-то впервые я и услышала фамилию Загудаев.
Елена почувствовала, как что-то переламывается у нее внутри.
– Как выглядел этот компромат? – спросила она сухо.
– Видеокассета. Обыкновенная видеокассета. Детектив заснял их прогулки по Москве, поцелуи в машине… Не помню уже подробностей, банальные какие-то картинки счастья.
– И все?
– Все. Ведь он мог следовать за ними только до дверей ее номера… Я отказалась тогда ее уволить. Она делала свое дело, хорошо делала. Я ему сказала: она к вам не вернется, да и нельзя… А вы должны жить с женой, вам иначе не поздоровится. Он заплакал: не могу без нее. Ему было не стыдно, я-то ему гожусь в матери. Поймите, говорю, насильно мил не будешь.
Елена неприятно напряглась: это про нее. Но времени на лирику не оставалось, надо было слушать, ловить каждое слово. Слова-то у редакторши золотые – пятьсот баксов стоят.
– Да… Мне тогда показалось, он понял. Но нет, какой там! Все мучил себя и детектива этого оплачивал. Это уже потом выяснилось, когда против Саши ополчился его тесть.
– Разнюхал об их связи?
– Нет, у него к ней были совсем другие претензии. Во время предвыборной кампании в Городе она делала рекламу одной партии – Женской. И когда эта партия пролезла в местную думу, а он со своей «Единой губернией» остался за бортом, начались разборки. Ивина, возможно с подачи зятя, превратилась для губернатора в личного врага. А он плюс к тому, что губернатор, еще и фактический владелец нашего журнала.
Он настаивал – мне пришлось подчиниться. Ивина осталась без работы, по сути обреченной на голодную смерть. Ее ведь никуда не хотели брать, ни в один журнал, на этом губернатор теперь настаивал. И как раз в то же время губернаторский зять явился ко мне и попросил быть посредником.
Он по-прежнему все-все знал о ней. Она чуть не вышла за московского бизнесмена замуж, ей очень хотелось в Москву перебраться… Она ездила с этим бизнесменом в Голландию. Он опять показывал записи: аэропорт, магазин верхней одежды (ваш муж покупал там для Ивиной дубленку), катанье на коньках по каналам, ужин в ресторане, их встреча у дверей гостиницы. Но – ему было доподлинно известно, что примерно с середины зимы отношения у них расстроились.
Елена в который раз за этот вечер подавила удушливую волну негодования. Негодовать она будет потом! Сейчас важно осознать и сохранить в памяти каждое слово…
