– Кто это был? – сдавленным шепотом спросил Золюшка, – он нас искал?
– Не знаю, – Ильверс задумчиво покачал головой, – наверное, не нас. По-моему, он искал n’tahe, народ Зла…
И, встретив полный непонимания взгляд мальчика, принялся пояснять:
– Ну, народ Зла – это зеркальники, упыри, ночницы… понял?
Золюшка молча кивнул.
– Странно только, почему он искал их здесь… Ну да ладно.
Мальчик опять шмыгнул носом. И, как-то совсем по-взрослому спросил:
– Ты меня не бросишь, Ильв? Один я остался… И деревни больше нет.
Ильверс отодвинулся от него и внимательно посмотрел в блестящие слезами глазенки. Было похоже на то, что парень и вправду хочет остаться с ним. Дэйлор откашлялся.
– Я не слишком хорошая для тебя компания, Золюшка. Мы отправимся в Алларен, к твоей тетке. И, уж будь спокоен, до того, как я перепоручу тебя Таме, ты не будешь скитаться сам.
Золюшка вздохнул. Его взгляд оторвался от лица Ильверса и, совершив короткий бег по сырой траве, остановился на замершей навеки матери.
Город белых башен
Варна все-таки наведался еще раз во владения Эвора д’Аштам – никому не говоря ни слова, инкогнито, обрядившись в черную мантию Ищущего мага. Хоть и не одобрял он этих новомодных веяний, никому непонятных исканий, коими занималась молодежь – однако ж Ищущий чародей мог путешествовать где угодно, заглядывать в любые владения и – никому бы и в голову не пришло спрашивать, кто он такой и что ему надо.
Внешность свою Варна тоже изменил: слегка вытянул нос, сузил лоб, опустил внешние уголки глаз и губ, одним словом – изменился на самую толику, но узнать его было нелегко.
Вот в таком виде он мог бродить по владениям Эвора столько, сколько бы ему заблагорассудилось.
… Он шагнул на берег Эйкарнаса, погасил портал за спиной и, придав лицу самое скучающее выражение, на какое только был способен, медленно побрел вперед.
Стояли последние осенние деньки, и Дэйлорон готовился встретить зиму – с неглубоким пушистым снегом, моросящими дождями и промозглыми ветрами. Деревья давно сбросили свои золотистые и багряные уборы; стояли, скорбно покачивая мокрыми ветками. И только вечнозеленые кусты тамико радовали взор, да цветки мелких поздних хризантем, что будут держаться на потемневших стеблях до первого снега. А под ногами сочно чавкала грязь вперемешку с сухими травинками и мертвыми листьями.
Если бы Варну спросили, зачем он отправился во владения Эвора, он бы сперва долго думал, а потом сказал бы, что хочет еще раз побывать на том месте, где погиб молодой маг Ильверс, и попытаться выяснить, кто же на самом деле убийца. И это оказалось бы правдой – но только отчасти: Варна был уверен в том, что виновница происшедшего – красавица Найли, и теперь, когда выдался свободный денек, ему хотелось просто убедиться в собственной правоте.
На узкой дорожке он с трудом разминулся с двумя крепкими надсмотрщиками; те, вместо того, чтобы схватить за шиворот наглеца, просочившегося во владения д‘Аштам, только учтиво поклонились и поспешили дальше. Варна улыбнулся в тени капюшона – все-таки не стоит недооценивать те преимущества, которые давало одеяние Ищущего. Затем он столкнулся нос к носу и с самим хозяином земель: Эвор собственной персоной куда-то шел в сопровождении трех стражей спокойствия главы дома. Варна смиренно поклонился, получил в ответ высокомерный кивок и пошел дальше.
Маг добрался до поселка рабов; повсюду было пусто и тихо. Только на пороге одной лачуги сидел немолодой дэйлор, нахохлившись, как больная птица. Время от времени его сотрясали приступы кашля, и тогда он просто утыкался лицом в острые колени.
«А ведь он уже долго не протянет», – хмуро подумал маг, – «а еще жил бы и жил…»
В конце концов, Великому Магистру недавно миновало три столетия; вот, пожалуй, предел длительности жизни дэйлор. Разумеется, без магии тут дело не обошлось – учитель умел тянуть жизнь из самой священной земли. И неясно, сколько бы еще мог прожить старый маг, если бы оставался при здравом рассудке! Потому как угасание мысли есть неизменное начало конца…
Размышления Варны прервал тот самый больной старик.
– Господин маг!
– Что тебе? – Варне хотелось, чтобы голос звучал как можно мягче; ему было жаль этого больного старика, которому и жить-то осталось недолго.
Кутаясь в тряпье, дэйлор поднялся и несмело приковылял ближе.
– Вы уж простите меня, за то, что обращаюсь, – сказал он, – совсем я дурной стал, немочь проклятая заела… Но вы, господин маг, уже второй раз здесь, только в прошлый раз я вас видел с дочкой Эвора, Найли, да и выглядели вы по-иному…
– Ты ошибаешься, старик, – оборвал Варна, – я – Ищущий, и впервые в этих местах. Говори, что нужно.
Дэйлор испуганно заморгал, шагнул назад.
– Но это ведь вы, господин, хоть и сами на себя не похожи! Я… я ведь… нутром чувствую…
Вот так. Варна понял, что проморгал еще одного мага среди рабов Эвора д’Аштам. А, может быть, этот старик – зная нравы высокорожденных – даже приходится дальним родственником Ильверсу?
– Я вот и подумал, господин маг… пока все разбежались, может, я чем полезен буду?
Варна вздохнул. И решил, что настала пора хватать нежданный случай за хвост.
– Хорошо, старик. Разгадал ты меня, видно, есть в тебе способности к магии.
Он быстро огляделся и, убедившись, что поблизости никого нет, стиснул тощий локоть старого дэйлор.
– Ну-ка, веди меня в свою хижину. Может, и есть нам о чем поговорить.
В хлипкой лачуге было темно. Воняли пропитанные больным потом тряпки. Варна остановился у входа, не желая проходить дальше, откинул капюшон.
– Поклянись Духами Предков, что никто не узнает о моем визите, – сказал маг.
Дэйлор поморгал удивленно, прищурил подслеповатые глаза.
– Что вы, господин маг… Да кому?.. Это с меня шкуру скорее сдерут, если узнают, что с вами говорил!
Кряхтя, он уселся в угол, на тряпки, скрестив ноги.
– Что вы здесь ищете, господин маг?
Варна передернул плечами.
– Ты, часом, не видел, как весной убежали два раба из поселка, мать и сын?
Лицо старика вдруг сморщилось, стало похожим на сухой гриб. В следующий миг по ввалившимся щекам потекли слезы.
– Великие Предки! Так вот что вы хотели узнать!
Он вытер дрожащей рукой глаза и, всхлипывая, посмотрел на Варну.
– Они не убежали, господин маг. Их ночью увел Кэйвур, увел – и убил. Обоих. Об этом знает весь поселок, но все молчат… Мы-то кто? Рабы… А раз Кэйвур их увел, значит, кому-то из хозяев это было нужно… Кэйвур-то сам ничего без приказа не сделает! А я их хорошо знал, да… Ильверса, и мать его. Ильверс был таким гордым, так мучился тем, что живет рабом, когда хозяин – его отец…
Маг хрустнул костяшками пальцев.
– Кэйвур, говоришь? А тебя-то как зовут?
– Ящерица, господин. Меня зовут Ящерица.
Варна шагнул вглубь хижины и, склонившись над тяжело вздыхающим дэйлор, вложил ему в ладонь полновесный золотой.
– На вот, держи. Купишь себе одежды… И, смотри у меня, ни слова.
…Надсмотрщика Кэйвура маг нашел в весьма добротном доме. Занятие этого дэйлор было крайне незамысловатым: он пил брагу стакан за стаканом, тупо уставившись в стену, и при виде задрапированной в черное фигуры не смог даже подняться на ноги. Затем, бросив бесплодные попытки встретить гостя в вертикальном положении, Кэйвур угрожающе положил локти на стол и прорычал:
– Ы… Ты… чего надо?
Варна не стал ходить вокруг да около.
– Скажи-ка, милейший, это ведь ты убил по весне Ильверса и его мать?
Кэйвур мотнул головой, безуспешно пытаясь привести в порядок мысли.
– Ты кто… такой?
Хрясь! – и ножка стола, вытянувшись, обвилась вокруг шеи надсмотрщика.
– Думаю, так наша беседа будет куда более плодотворной, – холодно изрек Варна, – говори. Это ты их убил?
Мигом протрезвев, Кэйвур в панике уставился на мага.
– И не вздумай кричать, – добавил чародей, обращаясь к Силе Дерева и усиливая давление петли на шею.
