(8) Оттуда Сципион повел войско к Кастулону; этот город защищали собравшиеся там испанцы и остатки разбитого и рассеянного карфагенского войска. (9) Слух о разгроме Илитургиса обогнал Сципиона; ужас и отчаяние охватили кастулонцев. (10) Различие интересов, забота только о себе, пренебрежение к соседу, тайные подозрения, а потом и открытые разногласия привели к разрыву между карфагенянами и испанцами. (11) Испанцами предводительствовал Кердубел, открыто советовавший сдаться; начальником пунийских вспомогательных отрядов был Гимилькон; Кердубел, тайно заручившись словом Сципиона, выдал их и весь город римлянам. (12) Эта победа была не такой кровавой: и вина кастулонцев была не столь велика, и добровольная сдача смягчила гнев победителей.
21. (1) После того Сципион послал Марция покорить и подчинить власти Рима не до конца еще укрощенных варваров, а сам вернулся в Новый Карфаген, чтобы исполнить обет, данный богам, и устроить в память отца и дяди гладиаторские игры. (2) Гладиаторы были не такие, каких обычно набирают ланисты79: не купленные на рынке рабы и не те свободные, что торгуют своей кровью. (3) Вступали в поединок по доброй воле, и платы здесь не полагалось. Одних послали царьки – явить пример доблести, присущей их племени; (4) другие вызвались сами из расположения к вождю; третьих ревность или противоборство побуждали вызвать соперника или не отказаться от вызова. (5) Те, кто не мог или не хотел мирно покончить спорное дело, уговаривались решить его мечом: победитель получит то, о чем спорили. (6) Корбис и Орсуя, двоюродные братья, люди не из простых, а известные и знатные, оба притязали на главенство в городе Ибисе и объявили, что будут биться. (7) Корбис был старше; отец Орсуи только что был главой города – он получил это главенство от старшего брата после его смерти.
(8) Сципион хотел разобраться в их деле и успокоить разгневанных, но оба ответили, что уже отказали в посредничестве своим родичам; никто из богов и людей, кроме Марса, их не рассудит. (9) Старший был сильнее, младший – цветущий юноша; оба предпочитали умереть, лишь бы не подчиниться другому. Разнять одержимых было невозможно; удручающее зрелище показало собравшемуся войску, как пагубна жажда власти. (10) Старший, опытный и увертливый, легко одолел глупого юнца. После гладиаторских поединков даны были погребальные игры, какие можно было дать на деньги провинции и с лагерным оснащением.
22. (1) Между тем легаты делали свое дело: Марций перешел реку Бетис (местные жители называют ее Кертис80), два богатых города сдались ему без боя. (2) Город Астапа81 всегда держал сторону Карфагена, но раздражало римлян не это – война к чему не принудит, – а какая-то особенная ненависть его жителей к Риму. (3) Не так этот город был расположен, не так укреплен, чтобы его защищенность поощряла жителей к дерзости, но прирожденная склонность к разбою побуждала их делать набеги на соседей – союзников Рима; ловить бродящих солдат, войсковую обслугу, купцов. (4) Дороги тут были опасными; даже большой обоз горожане, устроив засаду, окружили и перебили.
(5) Войско готовилось осаждать город; горожане, сознавая свои преступления и боясь сдаться такому грозному врагу, но не надеясь ни на свое оружие, ни на свои стены, решили поступить страшно, по-дикарски: (6) отвели на форуме место, снесли туда самое ценное имущество, посадили на эту кучу жен и детей, накидали вокруг дров и вязанок хвороста; (7) затем отдали приказ пятидесяти вооруженным юношам: пусть они, пока исход битвы не ясен, охраняют здесь это имущество и тех, кто им дороже имущества. (8) Если же поймут, что враг выигрывает, что город будет вот-вот взят, то пусть знают, что все, кого они сейчас видят идущими в битву, встретят смерть в бою, (9) а их заклинают всеми богами, вышними и подземными, помнить о свободе, которой сегодня славной ли смертью, позорным ли рабством будет положен конец, и ничего не оставить свирепству врага. (10) Меч и огонь – в их руках, так пусть лучше дружеские и верные руки истребят то, что обречено гибели, пусть ничто не достанется врагу на глумление. (11) Увещевания завершались грозным проклятием тем, кого надежда или малодушие отвратят от принятого решения.
Распахнули ворота и с громким криком стремительно строем вынеслись из города. (12) Против ворот не было выставлено надежных караулов, ведь никому и в голову не приходило, что горожане осмелятся выйти из своих стен; врага встретили несколько конных отрядов и легковооруженные воины, спешно вызванные из лагеря. (13) Сражение шло беспорядочно, но лихим и яростным было нападение; всадники, первыми встретившие неприятеля, были отброшены. Это испугало легковооруженных; сражение докатилось до самого вала, если бы легионы, сила и цвет войска, быстро не выровняли строй. (14) Началось смятение: враг в слепом неистовстве кидался навстречу смерти; старые солдаты стойко сопротивлялись безумному натиску: убивая передних, они остановили напор неприятеля. (15) Чуть позже римляне попытались перейти в наступление, но, видя, что никто не отступает, что каждый из врагов решил умереть на том месте, где стоит, они раздвинули строй (при их многочисленности это было нетрудно), обогнули фланги врага и, окружив, перебили всех до единого.
23. (1) Но здесь в пылу сражения и по праву войны убивали разъяренных врагов, только что наладивших, а теперь оказывавших вооруженное сопротивление; (2) ужасной была другая бойня – в городе. Тут свои же сограждане избивали безоружных и беззащитных женщин и детей; в пылающий костер бросали часто еще живых; потоки крови гасили пробивающееся пламя. Наконец, устав от этого горестного избиения, юноши сами, как были, с оружием, бросились прямо в пламя. (3) Тут как раз появились победители-римляне. Увидав столь страшное зрелище, они сначала остолбенели, (4) но вот в груде прочих вещей блеснуло золото и серебро; по природной человеческой жадности солдаты хотели выхватить его из огня; одних охватило пламя, других опалило жаром костра; отойти было некуда – сзади напирала огромная толпа. (5) Так огнем и мечом истреблен был город Астапа, и римляне ничем не поживились. Остальные города этого края в страхе сдались Марцию, и он привел победоносное войско назад в Карфаген к Сципиону.
(6) В эти же дни пришли перебежчики из Гадеса: они обещали, что предадут римлянам город, а также карфагенский гарнизон с его начальником и с флотом. (7) Магон после бегства задержался в Гадесе, привел туда корабли, находившиеся в Океане, и с помощью Ганнона, тамошнего начальника, набрал на африканском побережье, и по ближайшим местам Испании значительные отряды вспомогательных войск. (8) Договоренность с перебежчиками была скреплена клятвами, и Марций с когортами легковооруженных, а Лелий с семью триремами и одной квинкверемой были отправлены вести, действуя сообща, морскую и сухопутную войну.
24. (1) Сципион опасно заболел; молва преувеличила опасность (каждый к тому, что услышал, что-то еще добавлял по свойственной людям страсти намеренно раздувать слухи) – взволновалась вся провинция, и особенно ее дальние области. (2) Сколько бедствий, умри Сципион, пережила бы Испания, если от пустых разговоров поднялась такая буря. (3) Союзники не сохранили верности, войско забыло о долге. Мандоний и Индибилис, уже мнившие себя по изгнании карфагенян царями Испании, обманулись в своих надеждах. (4) Однако они подняли лацетанов82, своих сторонников, и кельтиберскую молодежь и – как враги – опустошили земли свессетанов и седетанов83, римских союзников.
(5) Другой мятеж – гражданский – возник в римском лагере под Сукроном84. Там находилось восемь тысяч солдат, охранявших племена, живущие по сю сторону Ибера. (6) Волнения начались еще раньше, чем до солдат дошли смутные слухи о болезни Сципиона. Длительное безделье, как водится, породило распущенность; солдатам, привыкшим во вражеской стране жить, не стесняя себя, жизнь без войны показалась скудной. (7) Сначала разговоры велись втихомолку: если в провинции идет война, то что же им делать среди замиренных племен? А если война окончена и провинция покорена, почему их не отправляют в Италию? (8) Жалованья требовали с наглостью, не подобающей воинам; караульные громко ругали трибунов, обходивших посты; некоторые ночью выходили пограбить мирных соседей, а под конец и днем открыто покидали лагерь без отпуска. (9) Не военный порядок, не правила, не распоряжения начальства – все вершили солдатская прихоть и произвол. (10) Облик римского лагеря все-таки сохранялся, хотя лишь в одном: солдаты, рассчитывая, что трибуны заразятся безумием и станут их соучастниками в неповиновении и мятеже, не препятствовали им творить суд на главной площади лагеря, спрашивали у них пароль и шли, как положено, в караул. (11) Отняв у командиров власть, они, сами распоряжаясь, сохраняли видимость послушания.
(12) Мятеж разразился, когда трибуны стали укорять солдат за происходившее и попытались им воспротивиться; солдаты поняли, что трибуны заодно с ними не будут, (13) и выгнали их сначала с главной площади, а вскоре и вовсе из лагеря. С общего согласия солдаты вручили власть зачинщикам мятежа простым солдатам Гаю Альбию из Кал и Гаю Атрию, умбрийцу. (14) А те, не довольствуясь отличиями трибунского звания, дерзнули присвоить себе знаки высшей власти: фаски и топоры; им не пришло в голову, что розги и топоры, которые несли перед ними на страх другим, грозят им самим – их головам и спинам. (15) Понапрасну поверив в смерть Сципиона, они в ослеплении не сомневались, что, как только молва о ней разнесется по всей Испании, вспыхнет война. (16) При таком смятении, считали они, можно и требовать от союзников денег, и грабить ближайшие города – в общем беспорядке, когда всякий готов на всякое, им все сойдет с рук.
