«Сапсану» всё подробно расписал после пробного полёта. Здорово нам тогда его замечания помогли. Прямо настоящее руководство к действию получилось.
На самом деле для поспешности у меня ещё одна причина есть. Пока меня подбрасывали, я успел заметить на краю поля, рядом с верфями, две подозрительно знакомые фигурки. Да же не столько фигурки, сколько шубки на них. Сильно запомнившиеся шубки. Вам бы они тоже запомнились, если бы вы выложили за них столько денег, сколько стоит приличный автомобиль.
– Дарья, Алёна, что вы тут делаете? – ещё издалека поинтересовался я у своих жён.
– Ты не сказал нам, что собираешься летать, – начала Дашка прокурорским тоном.
– Тебе нельзя волноваться. Совсем-совсем нельзя, – добавила Алёнка.
– Да какие там волнения. Одна сплошная радость. Видели бы вы, как он летает! – мотнул я головой в сторону самолёта.
– Мы видели. С самого взлёта тут стоим. Уже ноги, как ледышки, – пожаловалась Дарья.
– Та-ак, а ну бегом чай пить. Горячий, с мёдом и малиновым вареньем, – распорядился я, подталкивая их ко входу.
– Пошли, Алёна. Заодно посмотришь на его секретаршу. Та ещё штучка. А про её юбки только ленивый ничего не рассказывает. Вот и посмотрим сами, что же нашему муженьку нравится, – увлекла Дарья за собой Алёнку.
Упс-с… Похоже, ожидается скандальчик.
Оксану я не учёл. Надо сказать, она к придуманной когда-то форме секретарши вполне привыкла и отваливающиеся челюсти тех, кто её видит первый раз, воспринимает, как нечто должное и само собой разумеющееся. А то, как она кофе подаёт, так это целый спектакль. Народ минут пять потом в себя приходит. С чего бы, спрашивается. Подумаешь, резинки у чулок увидели, когда она, наклонившись над столиком, кофе по чашкам разливает. Спрашивается, чего потеть и шумно дышать.
– Ваше Сиятельство, княгини, – встретила нас Оксана, стоя чуть ли не по стойке «смирно» и обозначив приветствие чётко выверенным поклоном…
Уф-ф-ф…
Она была… А-а-а… В длинной плиссированной юбке по щиколотку, туфельках-«лодочках» на низком каблуке и в пиджачке с выглядывающей из-под него белой блузкой со скромным жабо.
Я спасён!
– Олег Игоревич, вам два письма, одно важное, из Оружейного приказа, и телефонограмма от Его Сиятельства князя Рюмина. Все остальные письма я уже раздала исполнителям под роспись, как вы велели, – доложила секретарша.
– Замечательно, – ответил я, имея ввиду далеко не содержание её доклада, – Княгиням подайте два горячих чая с мёдом и малиновым вареньем, а мне кофе, можно с ложечкой коньяка.
Я открыл дверь, пропуская жён, а сам незаметно показал Оксане большой палец и выдохнул.
– А пиджачок-то ей маловат, – заметила Дарья, которой я помогал снять шубку.
– И как бы даже не на два размера меньше, чем надо, – подхватила Алёнка, когда я перешёл к ней, помогая уже ей освободиться от шубы.
Свои мысли о том, что это не пиджачок маловат, а грудь великовата, я мудро оставил при себе.
В этом вопросе обе мои жены Оксане размера на полтора проигрывают, а по нынешнему времени может и на все два. Так-то я у своей секретарши давно этим вопросом не интересовался. Одно дело, когда она в горняшках была, там да. Всё просто и понятно. Знали же они, когда нанимались, для чего мне горничные потребны, оттого и обе стороны понимали, что к чему. Зато после её вступления в официальное секретарство я её даже по попке ни разу не шлёпнул, не говоря о чём-то другом. Это молва народная, когда такое богатство видит, меня в герои возводит, а на самом деле у нас сугубо деловые отношения, разве что с лёгким оттенком интима, и то, когда нас никто из посторонних не видит и не слышит.
– Надо премию ей выписать, – хлопнул я себя по лбу, – Третий месяц забываю. Пиджак и точно ей маловат, а она всё своё жалованье семье отправляет. Пусть нормальный пиджак себе справит, а то вроде поправилась она от сидячей работы, а денег-то на новую одежду у неё нет.
Видели бы вы их глаза… Моих жён.
До княгинь не сразу дошло, что одежда секретарши зависит не столько от её желания, сколько от тех денег, которые она получает.
Вот к чему мои жёны оказались абсолютно не готовы, так это к тому, что не все одеваются так, как хотят.
Для них шубка не шубка, и платье иное рылом не вышло, а тут наглядная трагедия. Девушка поправилась, а денег на другую одежду нет.
Нормально так их проняло… Аж глаза повлажнели…
Угу, на минуту-другую… А потом обе на меня уставились.
Не, а я чо? Я ничо. Всё как обычно… Чурбан, бегемот и сатрап…
Кажется, я что-то пропустил… Э-э, мужлана вроде бы. Точное определение этого термина мне непонятно, но отчего-то обиднее оттого оно не кажется.
– Сколько. Ты. Ей. Платишь? – выставила на меня Алёна указательный палец.
– Рублей тридцать вроде, или сорок в месяц. Не помню точно. А что?
– Эта девушка живёт на тридцать рублей в месяц?
– Нет конечно, – замахал я руками, – Она дай Бог на пять или на десять рублей живёт, а остальное семье отправляет. Откуда мне знать точно. Иди сама у неё спроси, – показал я на двери, которые как раз Оксана и открыла, занося поднос с напитками.
Отчего-то Алёна спрашивать ничего не стала. Потупилась и засопела.
Странно, как шубки по двенадцать тысяч покупать, так тут мы уверенные и смелые, а как с секретаршей о её зарплате побеседовать, так что-то язык проглотили…
– Мы вообще-то про отделку салона приехали поговорить. Моя «Алёнушка» всё ещё не доделана.
– Сколько? – поднял я голову от листа бумаги, на котором начал писать замечания по полёту.
– Э-э, может быть рублей пятьсот, или хотя бы тысячу, – чуть слышно пролепетала Алёна.
– На салон «Дашули» я потратил тридцать тысяч, на твой двадцать. У тебя десятка на все твои фантазии, – отмахнулся я, внутренне наслаждаясь румянцем обеих жён.
Нет, он у них не от горячего чая. Совесть взыграла.
Похоже, обе девицы только сейчас осознали, что жизнь происходит не только внутри княжеских дворцов. И за их пределами тоже живут люди. Для кого-то «Майбах» не «Майбах», а кому и полмешка муки за счастье.
– Ты немедленно поднимешь ей зарплату, – ультимативно высказалась Дарья.
– Хорошо, – согласился я по привычке, и повернувшись на стуле, дотянулся до колокольчика на деревянной ручке. Обычное средство вызова секретарши.
– Слушаю, Ваше Сиятельство.
– Так, Оксана, с этого дня ты назначаешься начальником секретариата. Найди себе пару помощников. Оклад у тебя будет триста рублей, у них по сто. Кроме того, раз в квартал вам положено пятьдесят рублей на новую форму
